— Он хочет знать, как тебя зовут, — произнесла она, на плохом английском, который Дебора с трудом поняла.

Женщине пришлось повторить дважды, и в голосе ее послышалось раздражение.

— Меня зовут Дебора Гамильтон. Могу я поинтересоваться, что с нами будет?

Она произнесла эти слова раньше, чем поняла, что ей стоило назваться фамилией мужа. Это было бы нормально, поскольку она вышла замуж и овдовела в течение нескольких часов. Это имело бы значение и в том случае, если бы за нее потребовали выкуп. Она хотела исправить ошибку, но женщина повернулась к команчи, а потом снова к Деборе.

— Где твой муж? — задала она следующий вопрос.

— Он мертв, — ответила Дебора, поразившись, что голос у нее не дрогнул.

Она внимательно посмотрела на команчи.

— У вас… у вас голубые глаза, — выпалила она, ошеломленная этим открытием.

Огонь, горевший в его глазах, был таким ярким, что казалось, они цвета индиго. Она продолжала смотреть на него, пока он не заговорил.

— Haa. Keta tekwaaru. Kima habi-ki. — Голос его напоминал рычание, и она быстро отвела взгляд. И хотя не поняла значения слов, но сам тон не предвещал ничего хорошего. Дебора задрожала, по спине побежали мурашки, и она отвернулась. Но почти тотчас же взяла себя в руки.

Ястребу это понравилось. И голос ее понравился. Она говорила с английским акцентом, Ястреб хорошо его помнил.

Ястреб жестом отпустил мексиканку и подошел к Деборе Гамильтон. Он оглядел ее, начиная с взъерошенных волос до разорванной в клочья юбки, остановил взгляд на ее полной груди и сливовой коже, изящной линии бедер, стройных ногах.

Ястреб представил себе ее тело, затем снова посмотрел на лицо. Аристократические черты, карие глаза с золотистыми вкраплениями, темные густые ресницы, полные чувственные губы.

Давно не чесанные длинные волосы ниспадали на плечи и грудь. Днем они сверкали на солнце, ночью на них плясали блики костра.

Ястреба охватило желание. Он встретился с ней взглядом и увидел, как расширились ее глаза, как взметнулись над ними ресницы.

Он повернулся и ушел прочь.

— Она принадлежит Пятнистому Пони. Это он взял ее в плен.

Белый Орел пытливо посмотрел на Ястреба:

— Ты хочешь ее, мой tua?

Ястреб не ответил отцу. Да и не было в том нужды. Белый Орел и без того знал, что сын ее хочет и что Пятнистый Пони уступит ее либо за огромный выкуп, либо вступив с Ястребом в поединок. Ястреб готов был выполнить любое условие, только побыстрее.

У него было множество пони, и какое-то их количество он мог отдать в качестве выкупа. Или вступить в поединок. Он снова устремил взор в центр лагеря, где горели огни. Дебора Гамильтон сидела на земле рядом с блондинкой, запрокинув голову и прикрыв глаза. Она была в полном изнеможении, но не спала.

Ястреб бросил взгляд на отца, Белый Орел смотрел в сторону пленников. У него были тонкие черты лица, как у настоящего аристократа. Губы Ястреба тронула легкая улыбка. Поскольку Белый Орел был команчи, бледнолицые люди называли его, как угодно, но не аристократом.

Как и десять лет назад, Ястреб не знал, чего ожидать от Белого Орла. Существовавшее между ними молчаливое согласие давало Ястребу возможность приходить в лагерь команчей и уходить из него, когда пожелает. Его никто не спрашивал, как он жил вдали от лагеря в горах, простиравшихся от Техаса до Нью-Мексико. Как только он покидал Numunuu, о нем словно забывали.

Годы одиночества и бесцельных скитаний заставили его оценить родственные чувства, и появившуюся у него, наконец, семью. Белый Орел обрадовался возвращению сына. Он никогда этого не говорил, а Ястреб время от времени задумывался о том, понравится ли его отцу, если он вернется в мир бледнолицых людей. На этот раз он решил остаться. Он постарается приспособиться к жизни команчей, совершать набеги — словом, стать настоящим членом племени. В мире, который он покинул, его преследовали неудачи.

В очередной раз, появляясь в Numunuu, Ястреб задерживался там все дольше и дольше. Это радовало его младшую единокровную сестру. Подсолнух, красивая девушка тринадцати лет, почти достигла брачного возраста, но была слишком молодой, чтобы вести собственное хозяйство. Она жила в типи своего овдовевшего отца с бабушкой по материнской линии, заботясь об отце и единокровном брате.

Внимание Ястреба снова переключилось на Дебору. Она все еще не спала, все еще была начеку, все еще скрывала свой страх. Он ощутил легкое волнующее восхищение и удивился этому чувству. Обычно он не испытывал никаких чувств к пленникам, которых приводили в лагерь. На этот раз случилось по-другому. Он сам не знал почему. Это привело его в замешательство.

Он почувствовал себя уязвимым, и ему это не понравилось. Поднявшись на ноги, он направился в лес, простиравшийся за лагерем, и почувствовал на себе взгляд Белого Орла.

Край неба заалел. Близился рассвет. Высокие сосны, росшие вокруг деревни, казались кружевными на фоне разгорающегося утра. Дебора была настороже; ее спина одеревенела и ныла, ноги онемели. Сон ее был чутким. Она то и дело просыпалась, уверенная в том, что участь ее уже решена. Но на женщин никто не обращал внимания. Лагерь стал пробуждаться, Дебора услышала тихие голоса, приглушенный смех, еще какие-то звуки. Она подумала о том, что женщины для команчей значат не больше чем домашний скот. Особенно пленницы. Их вообще никто не замечал.

Дебора заметила, что из палатки вышел тот самый мужчина, который накануне разговаривал с ней. Он откинул съехавшую полость, привязал ее сзади, повернулся и лениво потянулся. У нее перехватило дыхание. Ей пришлось признать, что он — великолепное животное, от него исходили сила и уверенность. Его красота, весьма своеобразная, вызвала в ней какое-то странное чувство, не поддающееся определению, что-то вроде тревоги. Наверное, она смотрела на него слишком долго, и он ощутил на себе ее взгляд. Губы его слегка раздвинулись в улыбке.

Дебора отвернулась, почувствовала, что деревянный столб, стоявший позади, больно ткнулся ей в спину, и приняла более удобное положение.

Ястреб не сдержал улыбки, но тут же согнал ее с губ, повернулся и направился к реке, простиравшейся к востоку от лагеря.

Он разделся, нырнул в ледяную воду, вылез на берег, растерся пучком травы, чтобы очистить кожу. Стряхнул воду и потряс головой, как собака, разбрызгивая воду во все стороны. Длинные волосы, лежавшие на плечах, были мокрыми и холодными. Это бодрило. Ветерок доносил из деревни запах готовящейся пищи. Ястреб снова надел повязку и вложил длинный нож в ножны.

Возвращаясь к деревне, Ястреб увидел, что золотоволосая женщина исчезла, и зашагал к типи Пятнистого Пони. Женщина была там. В ее широко открытых глазах застыл страх, лицо стало белым, как вершины гор. Она молчала, но Ястреб видел, как дрожат ее губы.

Пятнистый Пони внимательно оглядывал женщину. Он посмотрел на приближающегося Ястреба и сразу понял, зачем тот пришел. Этот воин ростом был чуть ниже Ястреба, с хорошо развитой мускулатурой, длинными руками и ногами и сильным торсом. На темной коже виднелись боевые отметины. Пятнистый Пони не уступал Ястребу в бойцовских качествах.

— Ты оказал мне честь своим посещением, — сказал Пятнистый Пони, приветствуя гостя.

Ястреб кивнул в ответ и, заметив в глазах Пятнистого Пони алчный огонек, тут же перешел к делу:

— Сколько возьмешь лошадей за бледнолицую женщину?

— Хочешь взять ее себе? — с наигранным удивлением спросил Пятнистый Пони. — Но я захватил ее и собирался оставить себе. Она может оказаться полезной, несмотря на тощие руки. По крайней мере, не каркает как ворона.

— В лошадях больше пользы.

Ястреб не смотрел на бледнолицую женщину, вперив взгляд в Пятнистого Пони, но тон его оставался ровным и безразличным.

— Не знаю, нужны ли мне еще лошади, — в раздумье проговорил Пятнистый Пони и быстро взглянул на бледную тихую женщину, стоявшую рядом с ним. Должно быть, Дебора почувствовала, что говорят о ней; ее глаза расширились еще больше, а зрачки излучали золотистый свет. Пятнистый Пони снова взглянул на Ястреба.