Он сидел молча, покусывая кончик уса.

– У меня есть номер вашей страховки, – тихо добавила Джейд. – Я проверяла ваши данные. Поэтому не надо меня обманывать.

Диллон пробормотал целый поток ругательств, затем сказал:

– Возможно, когда-то у меня и была квалификация, но последние семь лет я не занимался ничем, кроме работы на подхвате. Не хотел. И теперь не хочу. Я хочу, черт возьми, чтобы меня оставили в покое.

– Почему?

– Не ваше собачье дело!

И вновь его громкий, сердитый голос привлек внимание посетителей.

– Я думаю, мы можем уйти, – предложила Джейд. – Вы готовы?

– Давным-давно.

– Куда вас подвезти? – спросила она, когда она опять устроились на заднем сиденье.

– На стройплощадку. Там припаркован мой пи кап. Надеюсь, он остался на месте.

Джейд назвала шоферу адрес, потом сказала, откинувшись на спинку:

– Несмотря на то, что он нуждается в вас, Маттиас будет недоволен, что вы вернулись. Что же вы будете делать завтра, мистер Берк?

– Думаю, надо выспаться.

– А потом?

– Пойду искать работу.

– Любую работу?

– Абсолютно верно. Любую. Где угодно. Это не имеет значения.

– А я думаю, имеет.

Он быстро повернул голову и уставился на Джейд, как бы недоумевая, почему она посмела возразить ему.

– Я думаю, это имеет даже большее значение, чем вы думаете. Просто не хотите себе признаться в этом. – Джейд взяла лежащий у ее ног кейс и открыла его. – Вот проспекты, подготовленные мистером Сеффрином для фабрики «Текстиль». Мне бы хотелось, чтобы вы их просмотрели.

Она протянула ему бумаги в пластиковой папке.

– Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк. Есть ли у вас телефон, по которому я могла бы найти вас в ближайшие дни?

– Нет, да и бумаги ваши не изменят моего решения.

– Зарплата – пять тысяч долларов в месяц, начиная со дня подписания контракта. Премия в двадцать пять тысяч долларов будет выплачена по окончании работы, если она меня устроит.

В проспектах не было упоминания о премии. Джордж Стейн, узнай он о ее предложении, поднял бы бучу. Но она взяла на себя эту ответственность.

– На черта мне деньги?

– Неужели? Вы же потребовали тысячу долларов за ночь со мной, – напомнила она ему.

– Я хотел вас оскорбить.

– Это сработало.

Диллон провел рукой по своим длинным, взъерошенным волосам.

– Спасибо, что вытащили меня из тюрьмы, но вы зря потратили время.

– Не думаю.

Машина подъехала к темной, опустевшей стройплощадке.

– Вы знаете, как связаться со мной, мистер Берк.

– Вы что, не слышали? Я уже принял решение. Мой ответ – «нет».

Шофер вышел открыть для него дверцу машины. Уже ступив ногой на тротуар, Диллон повернулся и спросил:

– Как вы сказали, ваше имя?

– Джейд.

– Спасибо за обед, Джейд. Но я люблю прожаренное мясо.

Неожиданным движением он обхватил ее голову и притянул к себе. Его губы припали к ее губам в крепком поцелуе. Кончиком языка он приоткрыл их, но длилось это мгновение, и он отпустил ее.

– Извините за грубость. Иногда я поступаю необдуманно. Такая у меня дурная привычка.

Он вышел из машины, оставив Джейд в состоянии транса. Губы ее были влажными и дрожали.

Стоя в дверях ее офиса, Диллон казался себе неуклюжим, неуместным и слишком большим. Привыкнув работать на открытом воздухе, внутри помещения он чувствовал себя скованным.

Джейд Сперри разговаривала по телефону, сидя за рабочим столом спиной к двери. Ее темные волосы были собраны на затылке в хвост и скреплены золотой заколкой. Одну выбившуюся прядь она наматывала на палец.

– И вот еще что, Кэти, пожалуйста, позвони в школу Грэма и договорись о моей встрече с директором. Я бы хотела его увидеть до отъезда. А? Нет, не забыла. Спасибо, что напомнила. Я позвоню домой около шести. Пока!

Она повесила трубку и повернулась на вращающемся кресле в сторону двери. На минуту ее дыхание перехватило, когда она увидела стоящего в дверях Диллона.

– Простите, чем могу вам помочь?

– Какая короткая у людей память!

Удивление отразилось на лице, глаза стали большими и засветились, рот приоткрылся.

– Мистер Берк?

Он выпрямился и ждал с чувством собственного достоинства.

Джейд торопливо встала и вышла из-за стола. На ней была белая блузка, черная прямая юбка и те же черные туфли на высоком каблуке, в которых она ходила в Лос-Анджелесе две недели назад. Ее ноги были действительно хороши, именно такими он их и запомнил.

– Я не узнала вас без бороды, – сказала она. – И волосы стали короче, не так ли?

– Какой изящный намек на то, что я наконец-то постригся. И даже приоделся.

Как бы в шутку Диллон вытянул руки в стороны. На нем были его лучшие джинсы и новая рубашка. Купив в магазине рубашку, он, подумав, приобрел и галстук. Но он так давно не носил галстуков, что завязал его только с третьей попытки и после бесчисленных проклятий.

Позже, рассматривая себя в зеркальце, он пришел к выводу, что сделал все, что мог. И если в таком виде он окажется для нее недостаточно хорош, то это, черт возьми, никуда не годится. Но кому это нужно?

Ему.

Диллон пришел к такому заключению после нескольких дней мучительных раздумий. Черт бы ее подрал! Сперри умудрилась лишить его покоя впервые за семь лет! Эта дамочка показалась ему чудачкой, решив доверить проект такого масштаба прожженному бездельнику и бродяге, каким он и был. Но – черт! – ее вызов был так волнующ.

– Извините, что разглядываю вас, – сказала Джейд, когда самообладание вернулось к ней. – Вас не узнать. Садитесь, пожалуйста.

Диллон сел на стул.

– Вероятно, мне надо было вначале позвонить.

На самом деле он и не думал звонить, потому что боялся ее ответа: «вакансия уже занята». Для него это было бы огромным разочарованием. От неопределенности его голос даже осип.

– Надеюсь, я не помешал вам, ворвавшись неожиданно?

– Нет, нет.

Она опять села за стол.

Диллон осматривал кабинет с интересом. Все в нем казалось таким приглаженным и современным. Но все же здесь было уютно от горшочков с цветущими на подоконнике африканскими фиалками, от картин, написанных неуверенной рукой и развешанных по стенам. Каждый рисунок был подписан: «Грэм Сперри».

– Мой сын, – пояснила Джейд, следя за его взглядом. – Сейчас ему четырнадцать. Его смущает, что я развесила здесь его школьные рисунки.

– Четырнадцать, – пробормотал Диллон и подумал, что Чарли было бы еще только восемь. Он провел рукой по густым усам, которые решил оставить, когда сбривал бороду.

– Вам кофе или что-нибудь прохладительное?

– Нет, спасибо.

– Когда вы уехали из Лос-Анджелеса?

– Неделю назад. Я ехал на машине.

– О, понимаю. Должно быть, это просто мучение.

– Все было нормально, – ответил Диллон лаконично. Зачем она тянет? Почему не хочет сказать, что уже нашла кого-нибудь, повежливее?

– Вы первый раз в Нью-Йорке?

– Да.

– Как он вам понравился?

– Нормально.

После короткого молчания Джейд спросила:

– Надеюсь, у вас для меня хорошие новости?

– А что, место еще не занято?

– Нет.

– Не может быть!

Ее глаза загорелись, но голос остался спокойным.

– Я очень рада услышать это, мистер Берк.

– Почему? Вы нашли меня в тюрьме. Вы не знаете, как я работаю. У меня нет своего дела.

– Еще в Калифорнии я решила, что мне не нужна строительная фирма. Отдельный человек менее опасен, чем большая компания.

– Я все еще не понимаю, – сказал Диллон.

– Мы хотим, чтобы «Текстиль» был выгоден всему Пальметто. Использование местных рабочих-строителей и расположенных в этом районе субподрядчиков – правильный шаг. Я обсуждала эту идею с мистером Сеффрином, и он согласен со мной. Тот факт, что у вас нет своей компании и своей бригады рабочих, – плюс. И, – добавила она, подчеркивая свое южное произношение, – вы говорите на их языке. Для них вы не будете чужаком. А мы именно стараемся не показаться чужаками.