Он огляделся в тщетной надежде понять, где он, но в круговороте снежинок один ствол выглядел совершенно точно так же, как другой. Естественные ориентиры — скальные выступы, гнилые пни — были покрыты глубоким, все нивелирующим слоем снега. Только дорожка его следов пятнала безупречный снежный покров.

Разум подсказывал ему, что нельзя доверять себе, что он мог ошибиться, что, вероятно, он ходит кругами. Но внутренний инстинкт, заглушая разум, твердил, что он на верном пути, а его единственная ошибка состоит лишь в неверной оценке расстояния. Он еще не миновал поворот и вскоре выйдет на дорогу. На этот инстинкт Тирни полагался так часто, что последовал ему и теперь. Ему приходилось низко наклонять голову против ветра, но он упорно шел вперед, твердя себе, что стоит только пройти еще немного, как он найдет дорогу.

Он ее нашел.

Только не совсем так, как ожидал.

Он приземлился на нее после падения с девятифутовой высоты.

Его правая нога нашла дорогу первой. С размахом молотобойца она пробила двадцатидюймовый слой снега и врезалась в обледенелое шоссейное покрытие, исторгнув из горла Тирни душераздирающий вопль.

После того как Эрни Ганн объявил Бегли, Филину и Бертону, что считает похитителем Бена Тирни, ему больше нечего было добавить. Не говоря ни слова, он решительно повел свою жену к двери. Их уход создал вакуум в тесном кабинете шефа полиции Бертона.

Неловкое молчание нарушил Бегли:

— Надо поговорить с этим Хеймеровым мальчишкой.

Филин заранее знал, что таков будет следующий ход Бегли.

— Любопытно будет пощупать его пульс по поводу исчезновения Миллисент.

— Минуточку, — вмешался Бертон. — «Пощупать его пульс»? Скотт хороводился с девчонкой год назад, что тут такого?

— А то, что мы хотим с ним поговорить. Вы против? — Убийственный взгляд Бегли словно вопрошал, посмеет ли Бертон оспорить его решение.

— Я хотел бы предварительно уведомить Уэса.

— Зачем? — спросил Филин.

— Это уголовное расследование, — напомнил Бегли. — Имею право преследовать любую дичь. И плевать я хотел, кто его папаша.

— Что ж, тут мы расходимся, — воинственно заявил Бертон. — Мы не можем просто заявиться к ним домой и начать задавать вопросы об отношениях Скотта с пропавшей девушкой.

У Бегли его слова вызвали смех.

— А почему нет, черт побери?

— Потому, — возмущенно ответил Бертон, — что мы здесь так не работаем.

— Ну, вы здесь так работаете, что пропавших женщин так и не нашли, верно?

Изуродованное лицо Бертона побагровело еще больше, но Бегли вскинул руку, пресекая все дальнейшие возражения шефа полиции.

— Ладно, ладно, не кипятитесь. Не хочу, чтоб потом пошли слухи, будто ФБР нарушает местный этикет. Вроде бы Хеймер взялся принести нам бутербродов на ленч, разве не так?

— Так.

— Когда придет сюда, скажите ему, что мы хотим поговорить со Скоттом. В детали не вдавайтесь, просто скажите, что у нас есть к нему вопросы. Мы поедем к нему сразу, как перекусим.

Бертон вышел, даже не кивнув.

— Они близкие друзья, — объяснил Филин, когда шеф полиции скрылся за дверью.

— Придется нам учесть это обстоятельство.

После этих слов Бегли заявил, что ему нужна тишина. Филин оставил его одного в кабинете. Закрывая за собой дверь, он заметил, как старший спецагент вынимает Библию.

В прихожей Филин, игнорируя злобный взгляд, брошенный на него Бертоном, попросил дежурного предоставить ему работающую телефонную линию. Он сделал звонок Перкинсу в Шарлотте, но соединился только с его голосовой почтой. В кратком послании он сообщил своему товарищу об аварии с электричеством и о ненадежности сотовой связи.

— Если не сможешь связаться со мной по телефону здесь, в полицейском участке, сбрось мне на пейджер код три-три-три. Это будет мне сигналом проверить электронную почту.

В тот самый момент, когда он вешал трубку, Уэс Хеймер вошел в участок с коробкой, полной бутербродов. Но вместо ленча он преподнес им сообщение о том, что новость об опознании Синего передали по местному радио.

— Вы, конечно, шутите, — растерялся Филин. — Этого не может быть.

— Это так же верно, как смерть и налоги, — подтвердил — Хотите, я съезжу туда и велю им тормознуть?

— Лошадь уже ускакала, — ответил Датч, опередив Филина. — Поздно запирать конюшню.

По мнению Филина, Бертон не выказал особого расстройства из-за того, что имя Тирни преждевременно попало на радио. Напротив, казалось, он втайне радовался. А вот старший спецагент Бегли наверняка взовьется под потолок, когда узнает, и весь его гнев выплеснется на голову Филину. Увы, именно ему выпало на долю несчастье сообщить своему начальнику о катастрофе.

Он постарался выяснить все возможные подробности, после чего предоставил остальным есть бугерброды, а сам пересек короткий коридор и постучал в закрытую дверь кабинета.

— Сэр?

— Входи, Филин. — Бегли дочитал главу из Библии, закрыл ее и сделал Филину приглашающий жест. — Где наш ленч? Я умираю с голоду.

Филин вошел и закрыл за собой дверь. Не тратя лишних слов, он напрямую выложил Бегли неприятные новости.

Старший спецагент стукнул кулаком по столу и вскочил на ноги. Он обрушил на стены комнаты град непристойностей. Филин благоразумно помалкивал, пока выброс лавы не сменился тихим клокотанием в жерле вулкана.

— Сэр, единственный положительный момент в том, что у местной станции очень маленькая аудитория, а приемники сегодня включены только у тех, кто запасся батарейками.

Потом Филин изложил всю информацию, какую сумел добыть у Датча и Уэса.

— Два диск-жокея — не знаю, как еще их назвать, — из местных. Бывшие лесники, пару лет назад вышли на пенсию и от нечего делать открыли программу местных новостей, что-то вроде доски объявлений. Поначалу выходили в эфир по субботам, но дело пошло, и теперь они вещают семь дней в неделю с шести утра до шести вечера. Передачи в основном разговорные.

— Нравится слушать собственные голоса.

— Видимо, да. Они транслируют музыку, главным образом, кантри, сообщают погоду и новости, но, по сути; они просто отъявленные сплетники. Все очень примитивно. Арендуют комнату на турбазе, оттуда и вещают. Но у них есть запасной генератор, и они смогли выйти в эфир, несмотря на обрыв электролинии.

Бегли обогнул письменный стол Датча, нажимая кулаком о ладонь другой руки.

— Вот найду, что за гад слил историю этим брехунам, он у меня такого пенделя в зад получит — из ушей пердеть будет.

На это Филин не нашел что ответить и выждал несколько секунд, прежде чем снова заговорить.

— Не думаю, что мы когда-нибудь узнаем, кто виновный, сэр. Это мог быть кто угодно.

— Ну, кто бы это ни был, он нашу секретную операцию распатронил к той самой матери.

— Да, сэр.

Бегли еще больше нахмурился.

— Филин, нам кровь из носа надо добраться до Тирни раньше всех.

— Совершенно с вами согласен.

— Перехвати бутерброд, а потом звони в Шарлотт и вызывай вертолет. — Протыкая воздух между собой и Филином указательным пальцем на каждом слове, Бегли добавил: — Мне нужен вертолет и спасательная команда. Срочно! И когда я говорю: «Срочно», это значит СРОЧНО, мать твою!

Филин выразительно глянул в окно.

— Знаю, знаю, — раздраженно пробормотал Бегли. — Но я хочу, чтобы «вертушка» была здесь, как только она сможет пролететь через все это дерьмо. Ясно?

— Ясно, сэр.

Бегли направился к двери, но на пороге остановился.

— И вот еще что, Филин. Всю связь с Шарлоттом держи в секрете. Чем меньше местные будут знать о наших планах, тем лучше.

— Даже полиция?

Уже открыв дверь, Бегли ответил уголком рта:

— Особенно полиция.

Боль высосала весь воздух из легких Тирни. Слезы замерзли, едва появившись на глазах. Лежа на спине, он громко и от души выругался.

Когда первая, самая оглушительная боль отступила и вдруг показалось, что хорошо бы просто так полежать на снегу, Тирни понял, что ему грозит серьезная опасность. Он мог замерзнуть до смерти. Именно так это и бывает. Замерзание дает жертве иллюзию покоя.