Своих наблюдателей мы выдвигали также на НП командиров стрелковых и танковых частей, высылали разведчиков и в нейтральную зону, на те участки, которые оказывались вне видимости с наших наблюдательных пунктов. Нелегко было посылать туда своих людей, но другого выхода не было.

11 ноября начальник артиллерии 21-й армии генерал-майор артиллерии Д. И. Турбин проводил с командирами артиллерийских частей РВГК рекогносцировку местности. Исходной точкой маршрута рекогносцировочной группы был мой НП. Прибыв к нам, Турбин сразу же спросил, как у нас обстоят дела с разведкой противника?

Доложив все, что требовалось, я подал генералу свою рабочую карту с нанесенной на ней разведобстановкой. Внимательно изучив ее, Турбин попросил позвать кого-нибудь из тех разведчиков, которые вели наблюдение на нейтральной полосе. Выбор пал на И. Кабанова и И. Есепариева - неразлучных боевых друзей. "Если со мной нет моего друга Ивана, - говорил осетин Есепариев, - нет мне и удачи". Так и ходили они везде вдвоем. Вот и теперь позвали их обоих.

Докладывал генералу Есепариев. Он вынул из планшетки свою разведсхему, блокнот и толково, без запинки рассказал обо всем, что удалось разведать за три дня дежурства с "гнезда", как выразился Искан. Генерала Турбина поразило, что место для наблюдения разведчики выбрали в 40 метрах от траншеи румын (на нашем участке фронта оборонялась румынская дивизия). Генерал попросил разведчиков рассказать, как они вели наблюдение.

- Мы облюбовали большую воронку от авиабомбы, - начал Кабанов. - Перед ней - редкий кустарник, в перископ все отлично видно. Нам даже удавалось поочередно разминаться на дне воронки. Делали это мы бесшумно. И румыны ни разу не заподозрили, что рядом кто-то есть. А если бы нас и обнаружили, то мы имели автоматы и по пять гранат на каждого. Да и поддержка пулеметным огнем была обеспечена группой пехотинцев, которые находились в боевом охранении метрах в 200 от нас. Генерал Турбин объявил обоим разведчикам благодарность, назвал их героями. Те даже растерялись. Ответив, как положено: "Служу Советскому Союзу!", Кабанов, смущаясь, добавил:

- Да это же обыкновенное дело артиллерийского разведчика, товарищ генерал. - Мы привыкли...

Генерал Турбин посетил еще два наших наблюдательных пункта: во 2-й и 4-й батареях. Беседовал с рядовыми разведчиками, смотрел планшеты командиров батарей лейтенанта М. П. Вовка и капитана В. Т. Лучкина с нанесенными на них разведданными. И в обоих случаях остался доволен: разведчики, как, к примеру, командир отделения 4-й батареи сержант Шаматай Байжичитов, досконально знали все цели в секторе батареи, их характер, режим "работы" (как правило, это были вражеские НП, КП, артиллерийские и минометные батареи, противотанковые орудия, блиндажи).

Такая же скрупулезная работа по вскрытию системы огня и оборонительных укреплений противника велась и в других полках РВГК. Мы очень часто обменивались е соседями данными, наносили на свои карты и планшеты обнаруженные ими в нашей полосе цели. Всеми средствами разведки оптическими, звуковыми, по секундомеру, по вспышкам - мы вскоре полностью вскрыли группировку артиллерии, минометных частей и подразделений противника в полосе армии.

Вскоре начальник артиллерии армии провел с командирами соединений и частей рекогносцировку. Здесь мы впервые услышали, что готовится контрнаступление против сталинградской группировки противника с целью ее окружения и уничтожения силами нескольких фронтов - Юго-Западного, Донского и Сталинградского.

Там же, на рекогносцировке, но уже на второй и третий день ее проведения в более расширенном составе были решены вопросы взаимодействия с общевойсковыми и танковыми частями.

В задачу нашего полка входило нарушить систему противотанкового огня, разрушить укрепления в опорных пунктах противника, подавить несколько артиллерийских и минометных батарей. В последующем - поддерживать огнем действия частей 76-й стрелковой дивизии, а с вводом в прорыв танковых соединений - обеспечить успешное преодоление ими первой линии обороны врага, а также бой в тактической и оперативной глубине. Направление перемещения боевых порядков полка и дальнейшее его переподчинение на поддержку других соединений были указаны ориентировочно.

Поскольку полкам РВГК пока не разрешалось занимать огневые позиции, в штабе артиллерии армии ломали голову над тем, как незаметно для противника произвести пристрелку такой массы артиллерии по разведанным целям, а также наземных и воздушных реперов. Советовались с нами, командирами частей. В результате генерал-майор Д. И. Турбин принял решение: пристрелку осуществить по специальному графику штаба артиллерии армии отдельными орудиями (от каждого артиллерийского дивизиона - по одному пристрелочному орудию) с таким расчетом, чтобы не выйти из обычного режима стрельбы наших артиллерийских частей на данном участке фронта, не вызвать у противника никаких подозрений насчет подготовки наступления и сосредоточения в связи с этим здесь большой массы артиллерии и минометов.

Штаб полка согласно этим указаниям разработал подробный график ведения огня по дням и часам, даже минутам. В нем строго определялся решим стрельбы, расход боеприпасов с позиции каждой батареи. Ответственными за пристрелку в дивизионах моим приказом были назначены командиры 1-й батареи капитан Н. М. Егоров и 4-й батареи капитан В. Т. Лучкин.

В течение 14, 15 и 16 ноября эта работа была выполнена, данные проверены и выданы всем командирам дивизионов и батарей.

За несколько дней до наступления меня вызвали в штаб артиллерии армии и сообщили, что задачи полку остаются прежними, но впредь он будет действовать не самостоятельно, а в составе только что сформированной артиллерийской дивизии. И тут же представили командиру нового соединения полковнику В. Н. Мазуру. Мы познакомились, побеседовали. Говорил комдив уверенно, в его суждениях чувствовался солидный боевой опыт и высокий профессионализм. Мазур ознакомил меня со штатным расписанием дивизии и задачами, которые она призвана решать. В состав новообразованного формирования входили три истребительно-противотанковых, три гаубичных и два пушечных полка. Тыловых подразделений дивизия пока не имела, в стадии становления находились штаб соединения и штабная батарея (позже дивизион).

Создание артиллерийских дивизий радовало. Это свидетельствовало о том, что наша страна уже сейчас располагала необходимыми средствами для оснащения Красной Армии. Мощные артиллерийские соединения должны были помочь легче и качественней решать многие вопросы артиллерийского обеспечения боя, а главное - позволить взламывать оборону противника на значительную глубину, успешно преследовать его, вести бои и операции на окружение и уничтожение крупных соединений и объединений вражеских войск.

Конкретной даты перехода в контрнаступление мы пока не знали, но военные советы фронтов и армий, политорганы требовали от нас день ото дня повышать воинское мастерство, активизировать партийно-политическую работу, поддерживать в частях наступательный порыв. В течение многих недель все под Сталинградом воевали под одним лозунгом - "Ни шагу назад!". Теперь обстановка выдвинула другой - "Вперед, только вперед!".

Имея в виду, что в ходе наступления нам придется очень часто менять позиции и открывать огонь при ограниченном времени на подготовку исходных данных и материальной части, я дал указание командирам дивизионов усилить отработку с орудийными расчетами таких вопросов огневой службы, как занятие позиции с марша, приведение орудия в боевое положение, придание ему основного направления, измерение наименьшего прицела, ведение огня с закрытой позиции, оставление позиции.

С батареями командиры проводили тренировки по построению параллельного веера, ведению заградительного и сосредоточенного огня на основе сокращенной подготовки данных. Шли усиленные занятия и тренировки с другими специалистами: разведчиками, связистами, топовычислителями.

17 ноября в полк прибыл командир 1-й артиллерийской дивизии полковник В. Н. Мазур, а с ним - целая группа штабных офицеров. Они произвели, по существу, инспекторскую проверку практически всех батарей и подразделений обслуживания полка. По указанию комдива для демонстрации боевой работы при занятии огневой позиции с марша была выделена 6-я батарея капитана П. И. Бакина, серьезного, прекрасно подготовленного по специальности артиллерийского командира, опытного огневика. Личный состав батареи под его руководством не раз отличался в сентябрьских и октябрьских боях в районе станиц Качалинская, Самофаловка, Ерзовка.