На этот раз «ура» вышло хриплым. Линану подумалось, что Краснорукие, должно быть, слышали подобные речи всю дорогу от самого Даависа.

– Ваше величество, – доложил один из четтов. – Еще кавалерия.

Торжествующий крик замер у них в горле. Линан посмотрел на восток, увидел стяг Чандры и понял, что для них это означало конец.

– Простите меня, – произнес он, но так тихо, что никто не услышал его.

Ни к чему им слышать его отчаяние. Он посмотрел на свою правую руку. Сломанное запястье полностью исцелилось. А вот ожог от докрасна раскаленной рукояти меча так и не зажил. Ладонь представляла собой месиво из окаймленных синим волдырей и кровавых порезов. Со смертью Силоны он перестал исцеляться как вампир. Он снова был полностью человеком.

Это могло бы произойти и в более удобное время, подумал он, но почувствовал невольное облегчение при мысли, что умрет человеком, а не чем-то иным, не чем-то, превращающимся в существо вроде Силоны.

Четты смотрели на него, ожидая, что он скажет еще. И он видел по их глазам, что они ждут от него отнюдь не капитуляции.

– Ну, мои храбрые Краснорукие, – обратился он к ним, – сегодня вы покажете себя самыми свирепыми воинами в Тиире. Обещаю вам, ваши потомки будут петь песни об этом сражении и о вашем участии в нем.

Он снова повернулся к врагам. Теперь они увидели, что именно делали четты, и совершали маневр с целью перехватить их.

– Полагаю, никто не прихватил с собой мое знамя?

– Конечно же, прихватили, – возмутился Рософ и вытащил сверток из седельной сумки.

Как заместитель командира, когда Сунатай была еще жива, за знамя отвечал он. Спрыгнув с лошади, он нашел длинную и тонкую ветку, привязал к ней стяг, а затем снова вернулся в седло и сапогом заклинил древко самодельного штандарта в своем правом стремени.

– Вот и отлично, – одобрил Линан, оглядываясь через плечо посмотреть, как ветер подхватит полотнище стяга.

После чего поднял руку, собираясь дать сигнал к атаке, когда случилось нечто необыкновенное. Свежая кавалерия Чандры проехала мимо обложившей их части, развернулась кругом, словно нарочно подставляя четтам свои фланги, и проследовала дальше. Один-двое четтов выпустили по стреле, но большинство было слишком удивлено, чтобы как-то прореагировать. Наконец колонна встала между четтами и остальными врагами, всадники развернулись направо и опустили копья – направив их на своих соотечественников.

– Ваше величество? – спросил Рософ.

В ответ на этот невысказанный вопрос Линан мог лишь сказать:

– Не имею ни малейшего представления, что тут происходит.

– Да что такое они делают, во имя бога? – неизвестно у кого потребовал ответа Гален, когда чандрийская колонна прошла мимо них, а затем изменила курс, заслонив врагов.

Когда же кавалеристы опустили копья – нацелив в их сторону, – Гален не знал, что и сказать. Остальные же рыцари от изумления загомонили все разом. Чариона ничего не сказала, лишь опустила голову, не желая верить в происходящее. «Томар пытался сказать мне, – подумала она. – Он пытался мне сказать».

Один всадник отделился от рядов чандрийской кавалерии и направился к ним. У него не было оружия за исключением пристегнутого к спине длинного меча.

– Это Барис Малайка, – догадался Гален.

Барис остановил коня перед Галеном и Чарионой. Выражение его лица было мрачным.

– Что это значит, сударь? – тотчас же потребовал объяснений Гален. – Мы здесь загнали врагов в угол, их возглавляет сам принц-изменник. Почему вы мешаете нам вместо того, чтобы помочь?

– Боюсь, не все так просто, Гален Амптра. – Барис склонил голову набок. – Но суть дела в том, что Томар II, король Чандры, принял сторону принца Линана.

От удивления у Галена отвисла челюсть.

– Почему, Барис? – приглушенно спросила Чариона.

– Это вопрос верности, ваше величество, – ответил Барис.

– Верности? – Гален расхохотался. – Он присягал на верность королеве Ариве, клянясь служить короне Гренды-Лир…

– Он присягал на верность королеве Ашарне, – перебил его Барис. – И клялся служить высшим интересам королевства. И считает, что лучше всего он выполнит эту клятву, поддержав Линана в его борьбе с сестрой.

Гален открыл и закрыл рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– И что будет с нами? – спросила Чариона.

– Вы немедленно отправитесь в Кендру. Вам предоставлено право беспрепятственного проезда на трое суток.

– А что будет с принцем Линаном?

– Он теперь под защитой моего господина, – сказал Барис.

– Мы ведь можем сейчас же покончить со всем этим кошмаром, – настойчиво проговорила Чариона, обращаясь к Барису. – Убить Линана – и война закончится.

Барис покачал головой.

– Гражданская война никогда так просто не завершается. – Он извлек из-за пазухи куртки запечатанное письмо и передал его Чарионе. – Ариве от Томара – там объяснение его выбора.

– Никакие объяснения не избавят его от вины, – заявил Гален.

– Король Томар испытывает самые разные чувства относительно своего решения, но чувства вины среди них нет.

– Это трагедия, Барис, – сказала ему Чариона. – Это проклятая кровавая трагедия.

– Не стану спорить с ее величеством, – ответил Барис, – но трагедия эта началась в королевском дворце Кендры и с Розетемов, а не в Спарро и не с Томара.

– Но… – начал было Гален, однако Барис снова не дал ему договорить.

– У вас только трое суток. Я бы на вашем месте воспользовался этим, начав сейчас же.

Границу между пустыней и пастбищами, между землей саранахов и провинцией Аман, словно отметил какой-то бог – настолько четко она просматривалась. К западу от Макона земля выглядела желтой от солончаковых кустов и песка, а голубое небо – твердым, как алмаз, в то время как на востоке земля выглядела ворсистой от травы, а небо рассекали отдаленные горы с заснеженными вершинами. Армия четтов быстро двинулась на восток, не обремененная ни добычей, ни чувством вины, оставив за собой гибель целого народа. Макон не мог даже приблизительно подсчитать, сколько же всего убито саранахов, но был уверен, что легче будет подсчитать уцелевших, чем истребленных. Саранахи заплатили за нападение на Океаны Травы практически полным исчезновением своего племени.

А теперь настала очередь Амана.

Эйнон остановил лошадь рядом с Маконом.

– Никаких известий от разведчиков?

– Похоже, эта граница не охранялась. – Макон покачал головой.

– Да с какой стати им охранять ее от саранахов? – презрительно усмехнулся Эйнон. – На своих домашних зверьков копья не наставляют.

– Думаю, путь до первого городка чист.

Вождь порылся в памяти в поисках сведений, полученных от саранахского купца, прежде чем тот умер.

– Это Клейбин, не так ли?

– Рыночный городок для торговли с саранахами.

– Ну, в таком случае он Аману больше не понадобится.

– А после Клейбина?

Эйнон показал на горы.

– Прямо к ним. Пилла где-то там, в горах.

– Скоро наступит зима.

– Тогда нам лучше поспешить. Не забывай, Макон, ключ к успеху – подвижность. Покуда мы опережаем известия о своем прибытии, у нас всегда будет преимущество. Аман не ожидает нападения с запада, и многие из их воинов наверняка отправились на восток воевать с Линаном. А коль скоро мы возьмем Пиллу, то сможем, если понадобится, расположиться перезимовать.

Он кивнул на проезжающую мимо них длинную извивающуюся колонну четтов из десятков разных кланов, действующих теперь сообща, как единая сила, гордых своими достижениями и твердо решивших добиться еще большего. Макон увидел на всех лицах твердую решимость довести до конца этот поход возмездия.

– К тому времени они заслужат право отдохнуть, – добавил Эйнон.

Разведчики добрались до Клейбина после захода солнца и осторожно провели к нему колонну четтов. Последние две лиги они проделали спешившись, руками придерживая лошадям морды, вполголоса успокаивая их и широко раскрыв глаза и уши, готовясь уловить любой намек на обнаружение своего присутствия.