Сунатай это, похоже, не слишком обрадовало, но она грубовато кивнула.

– Отлично. Пять ночей. А затем мы отправимся на ваши поиски.

– Отдыхайте, – приказала Дженроза и зашагала в лес.

Когда она скрылась из глаз, Сунатай поманила к себе воина, который, судя по виду, повидал не меньше боев, чем она.

– Рософ, ты должен принять командование эскадроном, – велела она ему.

– А ты куда?

– А куда, по-твоему? – Она скорчила гримасу.

– Ты идешь в лес одна?

– Я возьму с собой еще двоих. Мы будем скрываться от взоров Правдоречицы. Я не хочу мешать ее магии.

– Тогда зачем вообще идти за ней?

– Затем, что наш долг – защищать Белого Волка. Возможно, Правдоречица права, и мы беспомощны против Силоны, но возможно, в этом она ошибается. Вспомни, наши предки некогда уничтожили всех вампиров, живших в Океанах Травы. И еще, Рософ: жди три ночи, а не пять. Если к тому времени мы все не вернемся, отомсти за нас.

Линан ожидал, что она явится в первую же ночь.

Он ждал со смесью предвкушения и страха, постоянно борясь с порывом бежать прочь, вырваться на вольный простор и чистое небо. Он лежал на спине, уставясь на темный лесной полог, с обнаженным мечом. Лежа, он прислушивался к любому звуку, который мог предупредить о ее приближении, вздрагивая всякий раз, когда трещала какая-нибудь ветка. Ему не раз чудилось, что он слышит тихую поступь, но всякий раз, когда он резко садился и оглядывался кругом, вокруг ничего не было.

Когда сквозь лесной полог проникли первые мерцающие лучи зари, он ощутил подъем, но тот живо испарился, ибо пришло понимание, что ему придется вынести вторую ночь в лесу.

«Или же я могу просто уйти, – сказал он себе. – Свой долг я выполнил. Я пришел в лес убить Силону, но не могу провести остаток жизни, ища ее».

Этот аргумент не подействовал. Он знал, что Силона все равно явится к нему. Она нуждалась в нем больше, чем он желал ее. Он был уверен, что даже если ему вздумается убежать в самый дальний угол Тиира, она последует за ним в виде его снов и его безумия.. От нее теперь было не скрыться.

Если он еще и мог что-то сделать, то только ускорить исход. Линан встал, огляделся кругом. Одна часть леса казалась более темной и даже более зловещей, чем остальная чаща, и он инстинктивно понял, что именно в той стороне находится сердце царства Силоны. Он зашагал туда. Только его шаги и звучали в темноте. Через несколько часов, когда, насколько он мог судить, солнце достигло высшей точки, Линан ненадолго остановился. А вот шаги на какой-то миг не стихли. Он сделал вид, что не заметил этого.

И последовал дальше, все той же ровной поступью. Незадолго до вечера он снова внезапна остановился. И снова такой звук, словно у его шагов появилось эхо. Он знал, что это не Силона, которая не могла выходить при свете дня. Кто-то следовал за ним всю дорогу, от самого Даависа. Эйджер? Нет. Горбун был отличным наездником, но давние изуродовавшие его раны не позволили бы ему ходить так быстро, и уж тем более ходить бесшумно. Значит, Гудон? Возможно. Коригана? Нет. Она наверняка осталась бы с армией. Дженроза?

Да. В этом был смысл. И тогда он внезапно понял, что это она освободила его от безумия там, в Даависе. Только Дженроза могла обладать подобной силой, а то, что именно Дженроза и дала ему кровь Силоны, сообщало ее магии дополнительную силу воздействия. Что там сказала Силона насчет Дженрозы? Что она та, которую он любит. Он отрицал это – и только теперь начинал понимать, сколько лжи было в его словах. Он говорил себе, что это неправда, поскольку она предпочла ему Камаля. Не следует ли ему позвать ее? Не боялась ли она, что он по-прежнему безумен? Или даже одержим?

Да, пора положить конец этой странной игре.

Он быстро повернулся кругом, улыбаясь во весь рот.

И увидел мужчину.

Тот стоял шагах в тридцати-сорока от него, между серых стволов двух семяглавов – больше силуэт, чем фигура.

– Я знал, что ты услышал мои шаги, – сказал незнакомец. В голосе его слышалось что-то смутно знакомое. И даже что-то смутно знакомое проглядывало в силуэте.

Улыбка Линана исчезла.

– И давно ты следовал за мной?

Незнакомец переместился, но не к Линану, а в обход него, словно их разделяла невидимая стена.

– С того мгновенья, как ты вошел в лес.

– Ты был со мной прошлой ночью, – сказал Линан, вспомнив тихие шаги.

– Я следил за тобой.

К этому времени он уже оказался между Линаном и самой глушью леса, и Линан увидел, что на незнакомце короткая куртка.

– Кто ты?

– Думаю, ты зашел достаточно далеко, Линан Розетем. Возвращайся к своим людям.

Линан зашагал к нему. Незнакомец сперва отступил, но затем остановился, расставив ноги в стороны, словно желая физически преградить ему путь. Приблизившись к нему, Линан смог получше разглядеть его. Длинные волосы незнакомца свисали ниже плеч, подобно крысиным хвостам, а одеждой служила куртка, которая была ему слишком мала; но он слегка наклонил голову, и тени мешали Линану разглядеть его лицо.

– Ты зашел достаточно далеко, – повторил незнакомец. – Возвращайся. Я тебя не трону.

Линан продолжал наступать на него.

– Я зашел так далеко, чтобы увидеть королеву, и не стану теперь возвращаться.

– Королеву Мертвых, – хрипло рассмеялся незнакомец. – Она сама наведывается, к кому пожелает.

Линан обнажил меч.

– Теперь уже нет.

Незнакомец поднял голову, и Линан встал как вкопанный.

– Ты знал меня некогда, – сказал незнакомец.

Сперва по Линану ударил запах. Он поднимался как испарения от гниющей силосной ямы на заднем дворе. Лицо и правда было знакомым, но слишком многое оставалось еще в тени…

А затем он понял, что это вовсе не тень.

– Я по-прежнему знаю тебя, – сказал Линан, пытаясь совладать с голосом.

Он отступил на шаг.

Знакомый незнакомец распахнул куртку.

– Я и после этого по-прежнему приглядываю за тобой.

– Рохет, – жалко прошептал он.

И вспомнил, каким был этот лесничий, когда помогал Линану и его спутникам спастись из когтей Силоны после того, как они впервые повстречались с ней: гордым, сильным и решительным. Взяв куртку Линана, Рохет хотел сбить вампиршу со следа путников.

– Обман с курткой сработал на две ночи. Силона вернулась к моей деревне, думая, что вы по-прежнему у нас.

– Мне жаль…

– Но ее, видишь ли, кое-что вело. Она почувствовала Ключ Силы, висящий у тебя на шее.

– Мне жаль…

– В конечном итоге меня ничто не могло спасти. – Рохет шагнул вперед. Луч света упал на то, что осталось от его щеки, показывая белевшую под ней кость. – Я поплатился за свое гостеприимство.

– Ты стал одним из ее гончих псов.

– О да, – мрачно засмеялся Рохет. – Я пасу ее дичь. Однажды я захватил Белару. Ты помнишь мою жену?

– Да.

– Ее больше нет.

Голос Рохета сделался тяжелым от горя, но нес в себе и непристойное подспудное веселье.

– И Мира, маленькая Мира. Тоже пропала. И Сиба…

– Прекрати.

– Но она все равно явилась за тобой, Линан Розетем. Ее разум коснулся Ключа, и она захотела тебя.

– Я могу отомстить за твою жену, Рохет, и за твою дочь. И за Сибу тоже. Я могу отомстить за всех, кого она убила.

Рохет покачал головой. Шея его при этом заскрипела.

– Я ее пес. И всецело служу ей.

– Будь это так, ты попытался бы убить меня прошлой ночью. Ты ведь знаешь, что я намерен совершить.

– Сейчас, но не тогда. Силона не хочет твоей смерти. Во всяком случае, пока. У тебя только два Ключа. Но я не дам тебе причинить ей вред. Она – единственное в этом мире, что я еще могу любить, и я не позволю тебе навредить ей. Поворачивай обратно, Линан Розетем, а не то я убью тебя. Это тебе последнее предупреждение.

Линан покрепче сжал меч.

– Беги, Рохет. Я не стану убивать тебя.

– Я уже убит, дурак.

Линан со всей силой взмахнул мечом. Гончий пес поймал клинок в левую руку, вырезая себе клин кости и гниющей плоти, и рванул его вниз, вырвав меч из руки Линана. Правая рука твари метнулась вперед, ударив Линана в шею. Споткнувшись о корень, он, охнув, упал навзничь. Прежде чем он успел подняться, пес уже наступил коленом ему на грудь, обеими руками хватая его за горло. Линан задергался из стороны в сторону. Мертвец дребезжал, словно мешок с костями, но держался.