Как?!. Во юмористка! Как в том анекдоте! Наташа Ростова и Элен Безухова спорят, чего больнее – пальчик во время вышивания нечаянно уколоть или случайно пальчиком огонька свечи коснуться. Поручик Ржевский их слушал, слушал и спрашивает: «Мадамы, а вам никогда не били веслом по яйцам?» (И надо бы уточнить специально для милых дам – шпилькой босоножки еще больнее, чем веслом. Честное слово, мужское и крепкое...)
Сука-юмористка! Она приопустила господина Андрея Николаевича и морально, и физически. Фирма купила ценный живой прибор марки «антипат» за хренову тучу лавэ, а мадам-фирмачка его, типа, проштамповала номером шесть. По типу, жируй, но помни – ты шестерка, хоть и козырная.
А он-то, господин шестой номер, губу раскатывал! Пусть он и ценный типаж, однако надо будет, и Фирма его спишет в утиль, начхав на неустойку. Гримасы, блин, капитализма, мать его ети...
– Повторяю вопрос: как вы, Андрей?
– Нормально, – Андрей заставил себя убрать руки от травмированной паховой области и прилично сесть на ложе, спустив ноги на пол.
Кто бы знал, чего это ему стоило!
– Можно звать человека, ожидающего за дверью?
– Ага, можно.
– Войдите!
В палату вошел человек-тень с подносом. На мельхиоровом столовом подносе лежали в ряд спичечные коробки с одинаковыми этикетками. Шесть штук, символичное число.
– В крайнем слева, от меня слева, коробке спрятана какая-то зараза, – устало произнес Андрей, едва человек-тень переступил порог.
– Блестяще! – Мадам лучезарно улыбнулась и захлопала в ладоши. – Браво, Андрюша! Бис! – Ладошки перестали хлопать, холеная рука сделала отмашку человеку с подносом. – Вы можете идти, дорогой.
Человек-тень покорно попятился. Его невзрачное чело осталось невозмутимым. Стараясь не шуметь, человек-поднос закрыл за собою дверь.
– В коробке находится фрагмент «кыштымского карлика», – просветила мадам, глядя на Андрея с улыбкой. – Вы могли видеть по телевизору сенсационные репортажи из города Кыштыма Челябинской области про «гуманоида Алешеньку». Вы могли прочитать в газетах о доброй бабушке Тамаре Просвириной. В тысяча девятьсот девяносто шестом году бабушка приютила карлика, он...
– Мне неинтересно про карликов и бабушек, – оборвал плавную речь хозяйки по имени Надежда особо ценный раб-антипат.
Или лучше и точнее сравнить их с парой «кинолог – служебная собака»?.. Или лучше так – опытная дрессировщица и уникальный пес А-элитной породы...
– Как вам угодно, мон ами. – Женщина встала. – Вижу, вам надо побыть одному. До завтра, Андрей. До вечера.
Она пошла к двери, цокая каблучками, он ее окликнул:
– А чего будет завтра вечером? Опять тесты с мордобоем?
Она круто развернулась на каблучках-шпильках, посмотрела на него лукаво.
– Разве? – Ее глаза смеялись. – Разве пощечина – это «мордобой»?
Андрей промолчал.
– Завтра будет работа, мон ами. Служба во благо обласкавшей вас Фирмы. Откровенно признаюсь, завтрашнее дело поручено другой паре антипат—куратор, между тем я абсолютно уверена, что после моего доклада наверх о результатах сегодняшнего тестирования завтрашнюю работу перепоручат нам с вами. Ваш реабилитационный курс в клинике близится к завершению, и врачи не станут протестовать, если я вас арендую на один вечер. О характере предстоящей работы я вас проинформирую тоже завтра, ладно?
Глава 4
Путь к себе
Надежда управляла «мерсом» уверенно и умело. Ведомое женщиной престижное авто перестраивалось из ряда в ряд, обгоняя «чайников», проскакивало перекрестки на желтый, пугая особенно ретивых пешеходов, ныряло в улочки с переулочками, огибая пробки на проспектах и улицах. Госпожа Надежда, свободно откинувшись на спинку водительского кресла, как будто играла с баранкой руля и говорила-говорила, рассказывала-растолковывала, без умолку, без остановки.
Андрей сидел в соседнем с женщиной-водителем кресле, смотрел в автомобильное оконце справа, периодически вслушивался в ученый монолог Надежды, но большую часть дорожного времени думал о своем.
«Все же лучше быть ценным служебным псом, чем жалкой дворнягой», – подумал Андрей, увидев бродячую собаку на тротуаре. Бездомная шавка, тощая и ободранная, щупала носом кучку мусора около переполненной урны. Шавку было жалко. Андрей любил собак – в отличие от людей. Будучи омоновцем, он сравнивал себя с овчаркой. Рыская по стране в стае корешей-киллеров, отождествлял себя с бультерьером. А минувшей ночью Андрею приснилось, что он спаниель, песик-нюхач, на манер тех, что в цене у таможенников...
«Реально нехило устроился мужик», – подумал Андрей, разглядывая водилу лимузина из соседнего ряда. На задних сиденьях лимузина отдыхает жирный дядька в смокинге, а баранкой заведует суровый такой, простоватый мужичок. И сразу понятно, что шоферюга де-факто раб жирного хозяина. Но рабам у жирных не так уж и хреново живется, черт побери. Давным-давно, готовясь к экзаменам на юрфак, Андрей прочитал в учебнике по истории, что в Древнем Риме было западло, ежели раб уважаемого патриция выполнял более одной функции. Были, например, такие рабы, которые только и делали, что звали хозяйских гостей к столу. И все, и абзац. Гаркнул: «Кушать подано!», и гуляй, Вася. Поди хило? Нюхачом-антипатом тоже, кстати, быть нормально. Все ништяк, короче...
«А клевый мне прикид выдали», – думал Андрей, глядя на пеструю уличную толпу. Раньше ему не доводилось носить летние костюмы. Вроде и пиджак на тебе, и брюки, а в костюме совсем не жарко, будто одет в футболку и шорты, честное слово. Нормальный прикид, и выглядит даже дороже, чем брючная пара на хозяйке.
– ...«Антипод» можно перевести как «человек с противоположными взглядами», – вещала тем временем хозяйка. – Понятие «антипатия» переводится как «чувство отвращения, неприязни», слово «антидот» означает «противоядие». Кажется, что эти термины используются совершенно бестолково, но давайте вспомним слово «шашка» и его значения. «Шашка» – это рубящее клинковое оружие, разновидность сабли. Также «шашками» называют прессованные заряды массой до килограмма и настольную игру. Или возьмем русское слово «молоток» и вспомним его сленговый синоним «молодец». Представьте, веков эдак через пять переводит историк по словарю фразу из современного нам с вами блатного шлягера: «Молоток пацан, в натуре, не торчит пацан от дури». Сумеет ли историк будущего понять, отчего пацан назван инструментом для забивания гвоздей?..
«Уже скоро приедем, – думал Андрей. – Магазин „Путь к себе“ находится в самом начале Ленинградского проспекта». Андрей разбирался в столичной топонимике очень фигово, но случайно знал, что «Ленинградка» начинается сразу за мостом, а мост в трех шагах от Белорусского вокзала, который только что промелькнул за окнами слева.
И правда, вскоре, спустя пару минут, «мерс» припарковался у бордюрного камня, недалече от арки – рукотворного туннеля в монолите мрачного и грузного дома.
Андрей вылез из машины. Пока хозяйка возилась с ключами, топтался на асфальте, оглядывался.
Он смотрел на проезжающие мимо автомобили и пытался определить, в котором прячутся люди Фирмы. Не верилось, что могущественная Фирма оставила парочку ценных сотрудников без охраны и наблюдения. Скорее всего, «мерс» всю дорогу от клиники вели опытные соглядатаи. Наверное, то одна фирменная тачка, то другая опекали «мерс» на маршруте. И, сто пудов, корректировщики опеки материли почем зря мадам Надежду за ее отвязную манеру вождения.
– Пойдемте, Андрюша, – острые каблучки босоножек мадам оставляли следы на асфальте. Август, вечер, а так жарко, что асфальт плавится. – Прибавим шагу, мон ами. Мы опаздываем. – Они вошли под сень арки. – Вы сегодня, Андрэ, как будто студент, который спешит на лекцию, – вышли в причудливо, с претензией оформленный дворик, пошли по мощенной белым тропинке к дверям магазина «Путь к себе». – Почему вы оглядываетесь, Андрей?.. Поняла! Вы думаете, что за нами пустили «хвост» наши с вами работодатели и покровители. Не утруждайтесь игрой в шпионов и ничего не бойтесь, ладно? Ситуация под контролем, и в случае опасности нам помогут, но бодигардов за нашими спинами вы не увидите ввиду их отсутствия.