– Меня после ухода на пенсию стали мучить боли в желудке. Обследовался. Обнаружили полипоз. Вы врач, Леонид Иванович, – он бросил взгляд на военного нейрохирурга, – и представляете себе, что это за заболевание: лечение, как известно, лишь хирургическое. Сделали мне операцию, удалили часть желудка. Два месяца после операции лежал в госпитале, швы всё не заживали. Из-за этого оперировали повторно. Выписываюсь домой, а недели через две между швов вываливается бугор величиной с кулак, липкий весь, скользкий – для наглядности он собрал в горсть свои пальцы и, продемонстрировав слушателям, продолжил. – Сделали мне третью операцию. Встал через месяц с постели, уже выписался, дома находился, и полез в подвал, чтобы банку маринованных огурчиков достать. Прямо в подвале у меня расползаются швы и кишки вываливаются до колен, – Георгий Петрович делает жест рукой, проводя по своим коленям. – Понятно, что нужна четвертая операция. Супруга по знакомству устраивает меня к профессору, доктору наук в гражданскую больницу. Последняя операция прошла более – менее успешно, но, когда я лежал в больнице, у меня угнали машину. Все эти несчастья происходят со мной в течение одного года. Я уже стал верить в разговоры про то, что меня сглазили, и с меня пора порчу снимать.

– Может, засудили кого не справедливо? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил капитан первого ранга.

– Я думал об этом, – с задумчивым видом отозвался Георгий. Он поглядел в потемневшее окно, невольно вслушиваясь в однообразный перестук колес.

После минутного раздумья бывший военный прокурор произнес:

– Да, нет, старался всегда всё по закону делать. Но судьба может с каждым выкинуть злую шутку. Взять хотя бы последнее дело, которое мне пришлось вести перед уходом на пенсию.

Он сделал небольшую паузу.

– Два солдата железнодорожного батальона нашего гарнизона были в увольнении. Одного звали Василий, а второго, по-моему, Андрей, – он поднял глаза вверх, – да, точно Андрей.

Симпатичные такие ребята, спортивного телосложения. На таких красавцев и девушки всегда обращают внимание, – Георгий Петрович взглянул на Галю и продолжил. – Прямо из части они зашли к одной своей подружке. Она жила неподалеку на первом этаже девятиэтажного дома. Долго звонили, стучали в двери, но дома её не оказалось. Потоптались у подъезда, намерзлись. Тогда в декабре были самые холода, – уточнил он. – Решили согреться. Способ известный: купили в ближайшем ларьке бутылку паленой водки, побродили кругами и распили. После этого направились к другой своей знакомой. Та встретила, как и подобает, выставила на стол очередную бутылку – к выпитому они добавили ещё граммов по двести. Гулять пошли втроем. По дороге знакомая потерялась, и тогда они возвратились к «девятиэтажке» возле части. Подружку опять не застали. Но когда они ей названивали, открылась дверь соседней квартиры и из неё высунулась лохматая голова женщины потрепанного вида:

– Ребята выпить хотите?

Герои отвечают, хотя сами уже на пределе:

– Хотим.

Бабёнка подмигивает:

– У меня на чердаке спрятана бутылка водки.

– Тогда пошли, – согласился Василий, он был по-плечистей, но ростом пониже Андрея.

Женщина поднимается с ними по лестнице до самого верхнего этажа. Они идут за ней, наблюдая и посмеиваясь, как она покачивает худосочными бедрами. Открывают с трудом крышку чердака, лезут наверх, а она, после того как они оказались на чердаке, начинает над ними насмехаться:

– Обманула дураков, ха-ха-ха, а вы поверили, – и как они рассказывали, – «просто издевательски смеётся в лицо». Она им говорит:

– Мне надо, чтоб вы чердак открыли. А теперь валите отседава пока целы.

Андрей – парень, что был повыше, готовился уже ударить ее. Как вдруг из темноты чердака появляются мужчина и женщина – лица без определенного места жительства, попросту бомжи.

При себе у них бутылка водки. Они её тут же на пятерых распивают. Бомжи спускаются вниз. Ребята остаются с соседкой подруги.

– А где твоя бутылка? – спрашивает Василий.

В ответ она начинает хихикать:

– Вы чё дураки, кто за бесплатно чё дает, валите пока целы я ж вам сказала.

Первым женщину ударил Андрей. От удара она ойкает и, ударившись об угол кирпичной вентиляционной трубы виском, падает навзничь. Василий бьет её ногой. К нему присоединяется Андрей. Тяжелыми солдатскими ботинками они начинают наносить удары. Василий хватает валявшийся на полу деревянный кол и вонзает в неё.

– Какой ужас!! – воскликнула Галя.

Георгий Петрович развёл руками.

– Да такое, к сожалению бывает.

Когда Василий отскочил в сторону, он пришел в себя и крикнул Андрею:

– Уходим!

Они бегом спустились с чердака. У подъезда отдышались и пошли в часть. Дня через три один из жильцов обнаружил на чердаке труп и, сообщил в милицию.

Найти друзей как вы понимаете, не составило большого труда. Это, как говорится, дело техники. Опросили жильцов: кто приходил? К кому? У подъезда они довольно долго крутились. Вышли на подружку, она назвала имена, из какой части. Дневальный по роте, что дежурил в тот день, вспомнил, в котором они часу вернулись и как отмывали кровь на ботинках в умывальнике.

На первом же допросе они сознались. Провели медицинскую экспертизу, психически ребята вполне нормальные, вменяемые люди. Грозила им «вышка», но, учитывая чистосердечное раскаяние, положительные характеристики одному дали десять лет, а второму двенадцать. – Георгий Петрович вздохнул и посмотрел на убегавшие за окном огоньки:

– Вот вам и судьба. Противоборство сил добра и зла. Как это объяснить? Им бы жить да жить, – он помолчал и сделал вывод:

– Так что всё и всегда старался делать по совести, – он снова вздохнул. – И по закону.

Не произнося ни слова, все долго вглядывались в окно. Поезд мчался сквозь вечернюю мглу, мимо пролетавших редких огней, стремясь в точно назначенное время довести каждого до места назначения.

– Что же побудило их пойти на такое зверство? – нарушил наступившую тишину Леонид Иванович.

– Они мне говорили, что сами плохо помнят, как все случилось, пьяные были. Ничего не соображали, а женщина уж очень зло над ними посмеивалась, – вот и разозлились, – он взглянул на Леонида Ивановича. – Впрочем, это ведь не оправдание. Вот вы, как врач, лучше меня ответите, что их толкнуло на это?

– Не знаю, – покачал головой капитан первого ранга, – это, похоже, как раз тот случай, когда медицина бессильна. Речь снова идет больше не о физиологии, а о состоянии духа, совести, показывающей насколько человек близок к Богу.

– Вы верите в Бога? – удивился Георгий Петрович.

– А вы считаете, что людям моей профессии такие слабости несвойственны?

– Да это больше с лётчиками, моряками соотносится. Они, насколько мне известно, люди суеверные.

Леонид Иванович усмехнулся:

– Ну, тогда это по адресу.

– И что же, по-вашему, есть Бог? – как показалось почти с вызовом, бросил ему бывший прокурор.

– Бог? – настала очередь задуматься Леониду Ивановичу. – Вопрос непростой, а вопросы, как известно, всегда легче задавать, чем на них отвечать, – он улыбнулся. – Мы с вами живём, гонимся за какими-то ценностями, но то, что мы копили годами, а, то и десятилетиями в одно мгновение может исчезнуть. Человек часто попадает под воздействие обстоятельств. Будто кто-то наставляет его на путь истинный. Существует то, что непостижимо нашему рассудку. Люди, несмотря на всех их разговоры и веру в атеизм, порой сами открывают в себе Бога, те же высшие духовные ценности, например – веру в справедливость, в добро, особенно когда им плохо. Может, это и есть действия божественных сил? Мне самому интереснее другое, что Бог ищет в человеке? Так что к истинно верующим людям меня причислить нельзя. Я недавно оперировал молодого парня, у него была тяжелейшая травма позвоночника. Он мне рассказывал, что на грани жизни и смерти ему открылось совершенно иное понимание окружающей действительности. Все житейские беды, горести, проблемы стали для него вдруг мелкими и несущественными. В нас, и в тоже время помимо нас, существует истина, но её мы иногда лишь приоткрываем, независящая, кстати, от нашего благосостояния и принадлежности к определенному слою общества. Счастливым может быть человек с полным отсутствием капитала и, наоборот, у кого средств много вдруг оказывается самым несчастным. Эта истина словно живёт в другом измерении и представляет идею совсем другого мира. Надо иметь особое зрение, чтобы разглядеть и понять её. Говорят еще: что Бог есть любовь. Согласитесь, что человеку, умеющему бескорыстно любить, незнакома бессмысленность существования, это как раз подтверждает наличие другой, более высокой формы духовной жизни. Я уже не говорю об удивительном устройстве природы на земле: как все до мелочей продумано, логично, взаимосвязано и красиво. Посмотрите на смену времён года. Как среди животных гибель одного биологического вида приводит к гибели другого. Круговорот всего в природе…