– Не сомневаюсь, что один из ваших друзей скоро появится, мистер Бойд, – заявила она привычно вежливым тоном, поскольку находилась при исполнении служебных обязанностей. – Не хотите побеседовать с нашим почетным гостем, Виатом Торпом?

– Я всегда считал, что ритуальное предохранение – это то, что подростки делают на свидании, – ответил я. – Ненавижу разочаровываться. В моем-то возрасте!

– Вы не поклонник китайского искусства?

Я вскользь осмотрел восхитительные изгибы ее тела, выгодно обтянутые черным шелковым крепом, потом с сожалением покачал головой:

– Только не того, о котором вы говорите, мисс Монтгомери.

Ее нижняя губа выгнулась еще на долю дюйма.

– Однако в ваших глазах блеск, мистер Бойд. Это в вашем-то возрасте!

– Вам никогда не казалось, мисс Монтгомери, что ваша жизнь течет по неверному руслу? – вежливо поинтересовался я. – Глупо слоняться среди этих нефритовых статуэток, когда вы могли бы бегать от меня босиком по Центральному парку.

Она чувственно облизнула кончиком языка верхнюю губу.

– Давно я не встречала такого искреннего примитива, – заметила она скорее себе, чем мне. – Сочетание грубой мужской силы с замечательным профилем. У вас на полу лежит тигровая шкура, мистер Бойд?

– Ради вас возьму ее напрокат, – пообещал я.

– По крайней мере, вы не подкатываетесь к девушкам втихую, – с издевкой заметила она. – Действуете безо всяких этих лживых интеллектуальных подходов вроде того, что «вам следует полюбоваться на мои средневековые гобелены!». – Ее серые глаза какое-то время изучали мое лицо. – Однако ожидать от вас интеллектуального подхода, конечно, столь же смешно, как верить, будто кролик может говорить на двух языках.

– Хотелось бы узнать, – заинтересовался я с энтузиазмом, – что появилось раньше: вы или этот вырез на платье? Может, вы родились в этом платье, как, бывает, другие в рубашке?

– Вы находите подобный предмет разговора занимательным? – осведомилась она ледяным тоном.

– Полагаю, во мне говорит все та же грубая мужская сила, – признался я, – в сочетании с не столь уж плохим телом. У вас есть вращающаяся круглая кровать, мисс Монтгомери?

Медленная, оценивающая улыбка скривила ее губы.

– Разве такое бывает? – пробормотала она задумчиво. – Зачатки остроумия в сочетании с такой мускулатурой?

Она расправила плечи и сделала глубокий вдох. На какой-то головокружительный миг мне показалось, что платье с глубоким вырезом не выдержит такого напряжения и расползется по швам.

– Могу предложить вам следующее, мистер Бойд, – тихо сказала мисс Монтгомери. – Признаюсь, я уже несколько устала от антиквариата. Небольшое исследование по части методов, практикуемых в современной физиологии, может оказаться освежающим.

– Тогда снимайте туфли и дуем отсюда! – посоветовал я в ответ.

– Мне предстоит еще немного побыть секретарем, – возразила она. – Но вы не уходите, мистер Бойд. Я скоро освобожусь.

– Спросите у присутствующих, может, кто-то знает, что случилось с Джонатаном Куком, – попросил я небрежно. – Мне не хотелось бы думать, что с ним произошел несчастный случай или что похуже. Знаете ли, с людьми случается всякое: например, поскользнулся, вылезая из ванны, и напоролся на кран так, что пробил себе горло.

– У вас богатое воображение, мистер Бойд, – непринужденно заметила девушка. – Но я поспрашиваю.

Следя за возбуждающим колыханием ее ягодиц под обтягивающим шелком, пока она удалялась, я признался себе в том, что многое теряю из-за своего слабого интеллекта.

Зал быстро заполнялся все новыми и новыми людьми. Я прислонился к стене неподалеку от дверей, прихватив еще один бокал шампанского с проплывавшего мимо подноса. Возможно, прошло около десяти безотрадных минут, показавшихся мне вечностью, прежде чем я оживился, завидев парочку, явившуюся в сопровождении кучки приверженцев нефритовых изделий.

Мужчина был высокий и крепкий, с впечатляющей, напоминающей львиную гриву шапкой густых, преждевременно поседевших волос. Он излучал пренебрежительную самоуверенность, которая заставляет метрдотелей отвешивать поклон уже за пятьдесят шагов. Его спутница сменила синее одеяние на такое же по покрою, только из парчи цвета слоновой кости с золотой вышивкой, слепящее глаза буйством красок на груди. Все остальное – от блестящих черных волос на голове до золотых шпилек на ногах – осталось прежним. Словом, это была та самая Лака Тонь, которая этим утром предложила мне сделку.

Когда они достигли центра зала, я протиснулся к ним и ухватил девушку за локоть. Она вздрогнула, потом медленно, с явной неохотой повернула голову в мою сторону.

– Миссис Тонь, – произнес я, – я бы хотел поговорить с вами.

– Извините, – ответила она поспешно. – Это, должно быть, какая-то ошибка!

– Не валяйте дурака, – сказал я хрипло. – Я Дэнни Бойд, помните?

– Вы, наверное, меня с кем-то спутали, – возразила она. – Я никогда вас раньше не видела!

– Что за бред! – вырвалось у меня сквозь скрежет зубов. – Нам нужно поговорить. Дело не терпит отлагательств и…

На моем запястье словно сомкнулись тиски. Я слегка повернул голову и встретился с ледяным взглядом ее спутника.

– Вы слышали, что сказала леди? – пробасил он максимально вежливо. – Вы ошиблись.

– Я слышал, что сказала леди, но я не ошибаюсь, – огрызнулся я. – А кто вас просит вмешиваться?

Он еще сильнее сжал мое запястье, и я уже ожидал, что кость хрустнет.

– Здесь не место устраивать сцены, – сказал он холодно. – Но если вы настаиваете, буду только рад поучить вас хорошим манерам.

Тут я разглядел отчаянную мольбу в сапфировых глазах Лаки Тонь, а за ней неприкрытый страх. Я мгновение усиленно ломал над этим голову и в конце концов изобразил на лице виноватое выражение.

– Какое поразительное сходство, – промямлил я. – Я не видел ее уже два года, и когда вы вошли… Извините.

– Ничего страшного, – тихо ответила Лака. – Любой может ошибиться.

– Согласен, – огрызнулся ее спутник. – Но лишь немногие ведут при этом себя так по-свински!

Я улыбнулся ему, стиснув зубы.

– Отпустите мою руку! Или я расквашу вам нос!

Его хватка на мгновение усилилась так, что я чуть не взвыл от боли, потом неожиданно тиски ослабли, и его рука опустилась.

– Пойдем, моя дорогая. – Он улыбнулся Лаке, беря ее под руку. – Уверен, что большинство здесь – цивилизованные люди.

Я снова протолкался к стене, прижался к ней спиной и закурил. Потом стал размышлять, действительно ли Лака Тонь притворялась, или, может, у меня крыша поехала и все это было плодом моего больного воображения. Пока я терзался сомнениями, передо мной вновь возникло черное шелковое платье.

– Я расспрашивала всех, как вы просили, – нехотя сказала Юдит Монтгомери. – Здесь есть двое, которые хотят встретиться с вами. Окажите им такую любезность, если хотите, чтобы я через некоторое время ускользнула отсюда с вами, чтобы побегать босиком в парке.

– Разве может кто отказаться от такого предложения? – спросил я поспешно.

– Тогда идемте со мной, – сказала она. – И прекратите строить из себя совратителя. Кто вы такой? Бойскаут или зрелый мужчина? Протрите глаза и оглянитесь по сторонам!

Я послушно последовал за ней из зала приемов, затем по лестнице на третий этаж, где, очевидно, находилась главная контора Общества. Юдит, покачивая бедрами, проследовала мимо ряда пустых столов, остановилась у двери, отделанной панелями из тика, и тихонько постучала.

– Войдите! – приказал изнутри хриплый голос. За дверью моим глазам предстал самый элегантный из виденных когда-либо мною кабинет. Я по щиколотку погрузился в дорогой белый ковер, по сравнению с которым тот, что был этажом ниже, смотрелся как конская попона. Вдоль стены стояли застекленные полки, демонстрирующие поистине императорскую сокровищницу поблескивающего нефрита. Дополняли обстановку низкий диван и полдюжины стульев современного датского производства, сделанные из тика.