В какой-то момент, очнувшись, Мурр вдруг понял, что надоедливый грохот колес стих — они остановились. Вскоре за дверями раздались ходилинские голоса, загремел замок, и Лакки едва успел отползти в сторону, как двери распахнулись, в контейнер хлынул свежий, теплый и влажный воздух, следом засунулась бородатая ходилинская голова, посветила фонарем, и громко крикнула кому-то:

— Давай погрузчик!

Мурр сполз с коробок, на которых лежал, доковылял на подламывающихся лапах до Лакки, ухватил друга зубами за шкирку и потащил прочь из контейнера.

Друзья вывались на железнодорожные пути, Мурр больно ударился головой, и сразу же почуял — вон там, всего в сотне шагов, вода!

О, как они пили! Пусть вода была теплой, пусть на дне придорожной лужи плавала какая-то водяная живность, пусть на языке оставался привкус ржавчины, но это была вода! Вода!!!

Стояла звездная ночь. Неподалеку гремела и клацала железная дорога, по которой катились вагоны. Работали краны и погрузчики, пыхтели тепловозы, грохотали Железные Грохоталки. Напившись вволю, друзья отковыляли в сторонку, с трудом волоча за собой разбухшие от воды животики. Добравшись до каких-то незнакомых кустов, Мурр сел, покачиваясь, хлопнул Лакки по плечу и промурлыкал:

— Живем, а?

— Ага! — в том ему просипел Лакки, булькнул и добавил: — Мурр, а куда это мы приехали?

В самом деле, все вокруг оказалось странным, нездешним, чужим. И трава, и земля, и даже воздух, напоенный удивительными ароматами. Но что самое главное — Мурр чуял, что рядом, буквально за соседним холмом, лежит нечто — огромное, бездонное, дышащее силой, и… живое!

Котенку стало очень интересно, что же это такое, и он встал на лапы, неуверенно покачнувшись, однако выпитая вода удивительно быстро восстановила силы, и Мурр почувствовал себя в общем-то неплохо.

Лакки, глядя на друга, тоже попробовал походить — и ничего, получилось!

— Ура! — развеселился Мурр: — Мы ожили! Лакки, смотри, как здорово мы с тобой настоящие путешественники! Мы попали в дальние страны, в неизведанные края!

— Так давай их быстрее изведывать! — ответил Лакки и махнул лапой в сторону холма: — Вот, например, чего там такое… дышит?

— Ага, ты тоже почуял? — Мурр сузил глаза: — Мне кажется, нужно обязательно поглядеть на это. Пошли?

И они пошли.

Конечно, друзья были еще очень слабы, и путь до вершины холма они проделали очень медленно. «Идем, как будто хромые лягушки!», — проворчал по этому поводу Лакки. Но все же они достигли вершины, достигли — и замерли, пораженные…

А перед ними в лунном свете раскинулся бескрайний, огромный, полный таинственных огней, шевелящихся волн и лунных бликов пруд!

— Ого-о-о! — протянул Мурр: — Я другого берега-то и не вижу! Лакки, а знаешь, что это?

— Что? — прошептал Лакки.

— Это же этот, как его… Боря рассказывал… Он большой очень… А вспомнил! Лакки, это — океан!

Друзья спустились с холма на прибрежный песок и подошли к самой воде. Лакки макнул в набегающую волну лапку, лизнул и сморщился:

— Тьфу, Мурр! Она соленая и горькая!

— Все правильно. — не оборачиваясь, кивнул котенок: — Океан всегда соленый и горький, так Боря говорил…

Мурр был просто заворожен океаном. Не надо забывать, что звери видят и чувствуют наш мир не так, как люди. И поэтому Мурр, глядя на океан, видел не просто воду, он чуял, как в ней скользят косяки серебристых рыб, как причудливые щупальца подводных животных колышет течение, как морские звезды ползут по песчаному дну, как огромные, точно облака, киты пускают пенные фонтаны к самым звездам…

Друзья долго, очень долго сидели на ночном океанском берегу. Было тепло, в небе светили звезды, шумели волны, изредка до ушей Мурра и Лакки долетали какие-то странные и таинственные звуки — протяжный свист, вздохи, плеск воды и шипение.

Вдруг Мурр заметил, как к берегу, к тому самому месту, где сидели друзья, направляется чья-то круглая черная голова! Котенок встопорщил шерсть на спине и пихнул задремавшего Лакки лапой — смотри!

А из воды на берег тем временем, неуклюже переваливаясь, выползал какой-то странный зверь.

— У него не лапы, а ласты! — прошептал Лакки: — Ой, Мурр, смотри, а задних-то вообще нету, там… там хвост какой-то!

— Но он шерстяной, и с усами. — тоже шепотом ответил другу котенок: Значит, это не рыба. И вообще, это теплокровный зверь, такой же, как мы с тобой. Просто он… водный зверь!

— Да ладно гадать! Сейчас все узнаем. — решительно сказал Лакки и громко крикнул незнакомцу:

— Эй, ты, водный! Ты кто такой?

Круглоголовый зверь удивленно огляделся своими большими черными блестящими глазами, смешно пошевелили носом и тявкнул в ответ:

— Я-то кто? Я-то — морской котик Умм! А ты-то сам-то кто?

Мурр и Лакки подошли ближе и представились. Мурр все не мог взять в толк — как это, морской и вдруг котик? Умм, оказавшийся смешливым и добродушным зверем, весело ответил котенку:

— Ну, давным-давно жил-был кот на берегу океана. И однажды ему очень захотелось поплавать. Залез кот в воду, а вылезать не стал — в воде же лучше. Тогда его передние лапы стали ластами, а задние срослись в хвост. Вот так и появились морские котики!

Мурр недоверчиво оглядел Умма и решил, что морской котик сочиняет. Ну как, скажите на милость, из такого ловкого и быстрого существа, как Мурр, могло получиться такое толстое, неповоротливое и неуклюжее создание, как Умм? Сказки все это…

— Не веришь, и не надо! — обиделся морской котик.

Мурр помолчал, посмотрел на звезды, отыскал Звездную кошку и ее котенка, улыбнулся им. Морской котик тоже посмотрел вверх и сказал:

— А вы знаете, откуда взялись звезды и созвездия? Вон те Дельфиненок, Рыба-меч, и другие?

— Какой еще Дельфиненок? — удивился Мурр: — Это же Звездная кошка!

— Нет, чужеземцы, это Дельфиненок… — чуть нараспев сказал морской котик: — Вот послушайте легенду о Великом Кальмаре, и вам все станет ясно…

Когда-то, в давние времена, о которых ныне не помнят уже и самые мудрые из живущих, плавал в океане кальмарчик. Небольшой такой, озорной и задорный. И было у него — всего ничего, десяток шупалец, два глаза, мешок с чернилами и один роговой клюв.

И вот однажды подумал кальмарчик: «А почему я такой маленький и слабый? Ничего я не умею, и нет у меня ни толстого живота, как у кита, ни острых зубов, как у акулы, ни грозных клешней, как у омара. Есть только один роговой клюв».

Подумал так наш кальмарчик, оглянулся вокруг — всюду жизнь! Скользят в воде стайки разноцветных креветок, стремительные селедки и ставриды блестят чешуей, грациозно плывут морские коньки, и рыба-луна, раскинув плавники, отдыхает на поверхности.

И подумал тогда кальмарчик так: «Хорошо бы, чтобы все это было моим! Тогда никто не смог бы сказать, что я маленький и слабый».

Повернулся кальмарчик и ам! — проглотил зазевавшуюся медузу. И медуза стала его.

«Ага!», — обрадовался кальмарчик: «Вот как надо!»

И помчался он по подводному миру, и Ам! Ам! Ам! — начал глотать всех подряд — и креветок, и морских коньков, и селедок, и ставрид. И вскоре превратился он из кальмарчика в большого кальмара. Тогда раскрыл он пошире свой роговой клюв и проглотил рыбу-луну!

«Теперь все они — мои!», — радовался кальмар: «Но этого мало. Надо проглотить всех акул, камбал, скатов, морских звезд, крабов и всех-всех-всех, кто живет в океане, чтобы они тоже стали моими!»

И кальмар начал глотать. И чем больше подводных обитателей он пожирал, тем толще раздувалось его брюхо, тем длиннее отрастали шупальца, тем больше и крепче становился роговой клюв.

И вот уже из простого кальмара превратился он в кальмара Великого. Лежит Великий кальмар в самом глубоком подводном ущелье, пузо свое бережет, а щупальца раскинул по всем морям и океанам, и ловит, ловит, ловит тех, кого еще не проглотил.

А когда почти все рыбы и морские животные стали его, Великий кальмар решил проглотить и дельфинов, Рыцарей океана. И поймали его шупальца молодого дельфиненка, и потащили к роговому клюву, но тут взмолился дельфиненнок: «О Великий кальмар! Отпусти ты меня попрощаться с моими папой и мамой, а потом я сам приплыву к тебе и сам залезу в твой роговой клюв!»