Ласка быстро распутала Мурра, шутливо куснула за ухо в бантике, получила в ответ лапой по шее, и засмеялась:
— Ой, Мурр, ты стал такой толстый! Ну, все, давай, лезь на окно, пора уходить.
Котенок, улыбающийся от счастья, стянул лапой с ушей бантики, следом за лаской взобрался на форточку, оглянулся, окинул взглядом комнату, в которой провел столько унылых пленных вечеров, и сунул голову в дыру, с наслаждением вдыхая морозный воздух свободы.
Правда, выбраться из комнаты — это было еще полдела. Мурр, вися на форточной сетке, глянул вниз и отчаянно замяукал:
— Ой, Лакки, высоко же! Как я слезу-то?
— Да не бойся ты! Смотри, как я — оп-па! Оп-па!
Лакки ловко спрыгнул на подоконник, с него — на узкий карниз, с карниза проворно перебрался на тонкую ветку дерева, растущего рядом с домом, и помахал оттуда лапой — давай!
Мурр не очень-то уклюже — мешал толстый животик, последовал за своим другом, едва не свалился с ветки — уж очень она оказалась тонкой для упитанного котенка, но все обошлось, и вскоре он уже сползал по стволу дерева вниз.
Спустившись, друзья обнялись по настоящему, Мурр даже прослезился на радостях, а потом Лакки махнул лапой:
— Давай, побежали отсюда. За домом нас ждет один… одна твоя знакомая, это она помогла мне найти тебя.
— Чахх! — догадался Мурр: — Слушай, а как ты вообще узнал, что я в плену?
— Это долгая история. — улыбнулся Лакки: — Когда мы будем в безопасности, я все тебе расскажу…
А на девятом этаже девочка Юля вернулась из соседней комнаты, неся в руках кукольную тарелочку с бумажной кашей, и увидела на подоконнике подранный когтями цветастый платок, синие бантики и дырку в сетке, затягивающей форточку. Через дырку на девочку смотрели холодные зимние звезды…
* * *
В зимнем логове старой кошки Чахх под теплой трубой в темном подвале было весело. Лакки и Чахх ужинали, а Мурр рассказывал им, как он проводил время в плену.
Сейчас котенку уже не казалось, что эти бесконечно долгие и тоскливые дни и недели были такими мрачными и безнадежными. Свобода взбодрила Мурра, и он смешно прыгал, изображая, как пытался убежать, падал на спину, повествуя о своей борьбе с елкой, и громко мяукал, показывая, как он был принцессой, понарошечным больным или дочкой в синих бантиках.
Лакки так смеялся, что едва не подавился. Старая мудрая Чахх лишь улыбалась, а в конце Муррского рассказа сказала, облизываясь:
— На самом деле тебе очень повезло, Мурр. Ты попал в хорошую семью, где за тобой ухаживали, тебя лечили и кормили. Могло быть гораздо хуже… Когда-то давно я тоже жила среди людей, но ко мне они относились не так. Это было не в Городе, а в деревне неподалеку. Еды мне не давали вовсе, считалось, что я должна сама ловить себе мышей. А хозяйский сын проделывал со мной всякие гадости — то привязывал кусочек сала на веревочку, и когда я его глотала, вытягивал сало назад. Это было очень неприятно и больно! А еще он добавлял мне в воду валерианку, и тогда я начинала прыгать и скакать, кататься по полу, словно сумасшедшая, потому что от валерианки у нас, кошек и котов, безумно чешется все внутри. А мой мучитель хохотал — ему было весело.
— И ты убежала? — спросил Мурр.
— Да, я ушла от этих людей и поклялась, что никогда больше не буду жить среди них, хотя каждая кошка мечтает иметь свой дом с теплыми батареями, миску молока и добрую хозяйку, у которой на коленях так хорошо мурчать зимними вечерами…
— А что такое — «мурчать»? — удивился Лакки, и Мурр тоже кивнул — это слово было неизвестно котенку.
— Кошка мурчит, когда ей хорошо. — ответила Чахх, и в свою очередь удивилась: — Ну ладно Лакки, а ты-то, Мурр, должен знать, что это такое!
— Да в первый раз слышу! — махнул лапой котенок и вдруг понурил голову: — И что, выходит, мне никогда в жизни не было хорошо?..
— У тебя еще все впереди, юный кот Мурр. — наставительно произнесла Чахх: — Ты еще научишься мурчать.
— Ладно, поверю тебе на слово, мудрая Чахх. — Мурр помотал головой, словно бы прогоняя грустные мысли, и обратился к сыто развалившемуся после еды Лакки:
— Ну, а теперь давай, рассказывай, как ты меня нашел, и вообще, что произошло за то время, пока я был в плену!
Лакки кивнул, устроился поудобнее и начал свой рассказ:
— В самом начале зимы вышло у нас с Плешивыми куницами большое сражение, которое закончилось вничью. И тогда наши Старейшины и их атаман договорились о Великом перемирии, на всю зиму, до лета.
Раз перемирие, значит, воевать пока не надо, и я решил сходить к вам, на Светлую строну, в гости… — Лакки закашлялся, встал, полакал водички из плошки, уселся поудобнее и продолжил:
— И вот прихожу я на Светлую сторону, а там — никого! Нет, вернее, почти все на месте, но очень заняты. Кто спит, кто Летопись пишет, а кто ушел в Город искать какую-то ворону Ляпу.
Делать мне все равно было нечего, и я решил дождаться тебя, Мурр, а пока погостить у Бори. Он мне очень подробно рассказал обо всех ваших приключениях — и о том, как Ш-ш-ш спасали, и как живодера пугали. И как ты в Пленной норе сидел, тоже рассказал, кстати. Эх, жаль, наших тогда поблизости не было, мы бы этим куницам надавали по хвостам!
В общем, сидим мы с Борей под его ящиком, разговоры разговариваем, тебя дожидаемся. На улице мороз, ветер, снег… Я все хотел до Города прогуляться, не был же никогда, интересно, но Боря мне, сам понимаешь, не кампания, замерзнет по дороге, а одну идти скучно.
Тут Новый год подошел, то да се… И вот однажды утром слышим мы с Борей шум да гром. Выглядываем и видим — через свалку бежит прямо на Светлую сторону вот такен-н-ный лось! Пар от него валит, бока ходуном ходят! Заскочил он на большую мусорную кучу да как заревет: «Где тут кто?! Я принес весть для друзей кота Мурра! У-у-у!»
Ну, мы с Борей выбрались из ящика, пропищали, что друзья Мурра — это мы. Лось долго нас разглядывал, а потом и говорит: «Один домашний хомяк в Городе получил послание по попугайской почте. Он передал его подпольной мыши, та — неспящему сурку, тот — чердачным воробьям, те — лесным клестам, от них послание попало к белке-летяге, она рассказала его зайцу-беляку, а он — мне. И вот я тут!»
Боря весь заволновался, давай, говорит, послание. Ну, лось, понятное дело, приосанился и затрубил: «Кот Мурр Лисье ухо, Рваный нюх, Победитель Боевых Котов, в беде! Он в плену в Городе и просит помощи».
Мы ничего не поняли — какой Рваный нюх, при чем тут Победитель Боевых Котов? Ну, да с лося какой спрос, он только быстро бегать и умеет. Не знаю, говорит, больше ничего. Там, говорит, еще про поедателя грибов что-то было и про цифры, да я не запомнил.
Сказали мы лосю большое спасибо, и он умчался. Сели мы, и Боря начал думать. И думал он три дня и три ночи. А потом говорит: «Иди, Лакки, в Город, найди Грязнульник, там наши друзья живут. С их помощью попробуй все разузнать про Мурра. И самое главное — найди ворону Ляпу, она у магазина, в котором рыбу продают, живет. Она Мурра последняя должна была видеть, выпытай у нее все».
Объяснил мне Боря, как до Города добраться и как в Грязнульник попасть, ну, я и пошел. По дороге какому-то наглому облезлому лису уши надрал, ты же знаешь, Мурр, по ушам я большой специалист.
Короче, нашел я Грязнульник, а там нету никого! Пришлось заняться вороной. Такая она хитрая, а притворяется, что глупая. Но я с ней договорился все-таки, нашел общий язык, ха-ха! - и она мне все про тебя рассказала. Я уже было собрался из Города уходить, по твоим следам, Мурр, в еловый бор идти, и тут случайно встретился с Чахх…
— Я бы не сказала, что эта встреча меня поначалу обрадовала. усмехнулась Чахх: — Уж очень здоров кусаться твой приятель, юный кот Мурр. Но потом мы помирились…
— Ага, и Чахх сказала мне, что видела, как какие-то люди подобрали тебя, Мурр, на улице, всего больного и усталого, и унесли с собой. — Лакки почесался, перелег на другой бок и продолжил свой рассказ:
