Взволнованный женский голос старался говорить тихо, но чувствовалось, что в нём проскальзывают нотки паники.

Джек щёлкнул замком, впуская в свою сонную обитель влетевшую вихрем девушку.

– Случилось что-то с мистером Хавьером? – задал вопрос мужчина.

Девушка ходила вдоль кровати туда-сюда, будто задумавшись. Произошедшее, видимо, так сильно выбило её из колеи, что она наплевала на костыли и боль.

– И да, и нет, – наконец она ответила. – Сам мистер Хавьер всё ещё жив, его жена даже говорит, что ему становится лучше, хотя врачи осторожничают.

– Тогда в чём дело? – Джека это начало немного раздражать. Боль в груди усилилась, а отдохнуть за краткий миг беспамятства не удалось.

Карен потрясла головой:

– В его телефоне. Точнее, в сообщении, которое ему прислали, – она достала из сумочки навороченный смартфон с большим экраном и крышкой корпуса под дерево. – Я забрала его в больнице, чтобы поддерживать дела. Обычно он сам его мне отдаёт, когда занят. Но сегодня рано утром пришло вот это видео-сообщение.

И она, открыв почтовый ящик, кликнула на ссылку в одном из е-мейлов. Появилось тёмное изображение, в середине которого стоял человек, одетый в какой-то плащ. На лице у него была отвратительная маска – казалось, по ней текла мерзкая жижа. Пару секунд человек стоял молча, в затем заговорил изменённым в программе голосом, низким и неприятным:

– Хавьер! Ты знаешь, кто я! И ты знаешь, почему ты видишь это сообщение! Твои братья по Ктулху недовольны. Ты обещал найти Некрономикон и передать его нашему богу. Ты обещал, поклявшись на рыбьей крови и на своей. Ты не выполнил обещания. А значит, будешь наказан.

В кадр, прямо на камеру был брошен сначала осьминог, а затем и какие-то кровавые (по крайней мере, красные) ошмётки. Всё это медленно стекало по экрану с той стороны. Казалось, что кому-то захотелось потренироваться в съёмках ужастика, да и только. Но последние секунды дали понять, что всё серьёзно.

– Мы знаем – ты жив. Мы наблюдаем за тобой. Ктулху даёт тебе время, чтобы ты добыл Некрономикон. Бог заждался.

И сменившийся кадр показал, как небольшой самолёт с синей полоской на боку резко теряет высоту, цепляет крылом дерево, вламывается в апельсиновый сад, как начинают появляться первые язычки пламени.

«Самолёт, на котором падали мы». Эта мысль приходит Джеку, и он закрывает ладонью экран. Карен прикрывает рот тыльной стороной ладони, сдерживая свои эмоции. Видео заканчивается и звук пропадает. И только сейчас Джек слышит, как за окном проезжают машины, переговариваются люди, звенит звоночек велосипеда и гудят голуби.

А в комнате стоит мёртвая тишина. Пока не раздаётся звонок, теперь уже на телефоне самой Карен. Спустя пару «Si», «Si, senior», она кладёт трубку и, глядя Джеку прямо в глаза, говорит:

– Нас вызывают в полицейский участок. Прямо сейчас. Патрульная машина уже на подходе.

Единственная мысль, которая оказалась в голове у Джека в этот момент: а не будет ли он сам похож на Ктулху в своей грязной старой одежде?

Двое патрульных оказались очень вежливыми и очень внимательными молодыми людьми с увесистыми кобурами с Глоками на поясах. Они проследили, чтобы Джек и Карен, которая наконец ощутила усталость в ноге после своих прыжков без костылей, сели в машину и на большой скорости доехали до местного полицейского участка. Правда, по дороге полицейские поинтересовались, как позавтракали наши герои, а получив ответ, что не успели, даже остановили машину у ближайшей заправки, взяли пару бутербродов, круассаны и кофе. Подавая горячие стаканы, патрульный с узкой бородкой, понизив голос до театрального шепота (т.е. так, чтобы слышали даже на той стороне улицы), сообщил, что в участке кофе бесплатный, но несъедобный.

Жуя бутерброды и запивая нормальным кофе, Джек немного расслабился. Хотелось верить, что полиции нужно совершенно другое, а не Некрономикон, о котором заявила противная морда с экрана.

На деле всё обстояло ещё проще: их вызвали как свидетелей и пострадавших в деле об авиакатастрофе. Начальник участка лично принял их в своём кабинете, приказал секретарю принести воды (извинившись за местный кофе и ранний вызов), после чего попросил молодых людей рассказать всё, что связано с предполётной подготовкой и самим полётом:

– Понимаю, это нелегко, – сочувственно произнёс начальник. – Но чем быстрее мы сможем составить представление о случившемся, тем быстрее сможем наказать виноватых.

– А есть виноватые? – Джек решил сделать вид, будто не видел сегодня утром видео с падением их самолёта, и считает, что это просто авария.

– Они всегда есть, мистер Сойер. Особенно в авиации. Видели бы вы их протоколы! Там есть имя ответственного за каждый винтик! – полицейский покачал головой, осознавая, что такой дотошности в других сферах пока что нет. Его круглая лысая голова покоилась на таком же круглом теле. Портному явно пришлось постараться, чтобы костюм сидел ровно и хорошо выглядел. Несмотря на свои пропорции, начальник полиции оставался настоящим служителем закона, и его глаза внимательно следили за сидящими перед ними людьми.

Единственный вопрос, который его пока реально интересовал: нервничают они из-за того, что что-то знают или всё-таки из-за того, что с ними случилось.

– Специалисты из МАК5 обнюхивают каждый сантиметр земли вокруг самолёта, чтобы выяснить причину катастрофы. А нас попросили пообщаться с вами. Поэтому расскажите, что и как происходило, – шеф полиции сделал заинтересованное лицо, а секретарь включил диктофон и приготовился делать пометки в своих бумагах.

Джек вспомнил о событиях вчерашнего дня. Рассказал о ВИП-терминале, о том, что выходили прямо на полосу. О встрече со старым другом Китом. Здесь Джек на секунду задумался, говорить ли о его предупреждении. А потом решил, что всё равно не знает местных контактов старого друга, поэтому и высказался.

– Буквально перед тем, как отойти, Кит сообщил, чтобы я пристегнулся, будет турбулентность. Я послушался его совета, – про то, чтобы перевязать кулон, Джек решил всё-таки не говорить. – В полёте воздушных ям долго не было, пока буквально за несколько минут до аварии не начало трясти. Потом пилот объявил о том, что необходима аварийная посадка и сядем в ближайшем городе. Я предполагаю, что в вашем. Но потом самолёт резко потерял высоту, а дальше не помню – темно. Пришёл в себя в горящем самолёте, попытался вылезти. Удалось чудом и с чьей-то помощью.

– Пожарные подоспели, – откомментировала Карен. – Они прибыли на место крушения буквально через десять минут после падения. Вы были без сознания, Джек. Ещё раз простите.

Джек вежливо улыбнулся. А что ещё оставалось?

История мисс Монтесорри отличалась лишь деталями, упоминанием мистера Хавьера, деловыми вопросами. Те же ощущения, падение, краткий миг забытья и прищемлённая нога. Её не сломало, но был вывих с растяжением. Поэтому неделю нужно было походить на костылях с фиксированной ногой. Последний факт девушка произнесла с возмущением, и Джек решил, что девушка постарается соскочить с костылей как можно быстрее. А пока они лежали рядом с креслом, на которое усадили её офицеры полиции.

Шеф слушал молча, кивал, а когда оба закончили, тяжело вздохнул и сказал:

– Спасибо за сотрудничество, уважаемые. Надо будет отдельно поговорить с этим Китом. Хотя мне кажется, что это была просто дружеская поддержка. Высказанная не вовремя. Но проверить надо. Посидите сейчас в приёмной, мы подготовим кое-какие документы.

Раскланявшись, Джек с Карен вышли из кабинета. Секретарь начальника полиции указал на потёртые кожаные диванчики, и ушёл, оставив молодых людей в одиночестве. За всё время ожидания мимо прошло всего нескольких полицейских. Либо помещение было вне основных маршрутов служителей закона, либо пересменка уже закончилась.

Посидев минут пять в тишине, Джек потеребил Джима на шее, понял, что в отличие от него, осьминог душ не принимал и требует чистки. Металл покрывали следы грязи. Отметив, что надо будет по дороге купить специальных салфеток, Сойер всё-таки решил, что нужно прояснить и другие планы на ближайшее будущее: