У меня, конечно, такой лекарство есть здесь! Возьмите его, матушка, идите домой к костер, намазать себе, где больно, – через несколько дней все проходить! – он театрально поклонился. – Этот первый лекарство, который я прописать, – без деньги!

– Спасибо вам, сеньор доктор, благодарю вас! – затараторила старушка. Она упала на колени и поцеловала Бомбастусу Зануссусу руку.

– Для моя благотворительность я не мог найти человека лучше, – галантно поклонился публике доктор. Толпа впервые ответила ему рукоплесканиями.

– Я нахожу, что сегодняшнее выступление заметно отличается от его обычного высокомерия человека «невероятной учености»! – улыбнулся Магистр, внимательно наблюдавший за происходящим.

– В том-то и соль, что никакой он не ученый, а просто ярмарочный зазывала, принарядившийся в платье ученого. Однако вынужден признать, что рецепт лекарства от подагры составлен им правильно.

– Ты думаешь, с помощью этой полынной мази старушка действительно вылечится?

– Нет, конечно, нет. Но боль, скорее всего, уменьшится – а это все-таки лучше, чем ничего.

– Смотри вон туда, – Магистр указал на молодую мать, которая выталкивала вперед своего сына, мальчугана примерно десяти лет.

– Покажи ему свои бородавки, – невесело проговорила женщина и сразу же смешалась с толпой.

Мальчик храбро поднял руки вверх, тыльные стороны которых были обильно усыпаны серыми бородавками величиной с горошину.

– Так, что мы тут иметь? Две руки и большие бородавки? – воскликнул Бомбастус Зануссус. У него был такой довольный вид, будто ему подарили кошелек с деньгами. – Так вот, дорогая женщина, – мягко обратился он к матери, – будьте внимательны и запомните, что я вам посоветую: натирайте по несколько раз в день те места, где у него бородавки, листьями петрушки. Но имейте в виду: листья должны быть гладкими. А иногда для разнообразия натирайте ему руки желтым соком чистотела. Это проверенное средство от всякие бородавка. Но если вам потребуется наиболее сильное средство, возьмите растертую в порошок дубовая кора, которая сначала смочить святой водой, – и тоже натирать.

Все это он говорил, намеренно коверкая испанский язык, но на это никто внимания не обращал. Потом он потянулся за небольшой бутылочкой с коричневым порошком.

– Возьмите, это как раз то, о чем я говорить. Положите влажный порошок на бородавки и ждите, пока он просохнет. Это нужно делать несколько раз в день. Через три недели бородавки исчезнут.

– Спасибо вам, великий доктор! – женщина низко поклонилась ему.

– С вас два четвертака.

– О-о! – эта сумма показалась женщине неимоверно высокой, но она все же принялась шарить по карманам.

– А, может, вы и мне поможете, доктор? – постанывая, на помост вскарабкалась толстуха. – У меня дурной зуб.

Она могла бы и не упоминать об этом, потому что, увидев ее распухшую щеку, каждый догадался бы, что у нее болит.

– Садитесь, добрая женщина, и откройте пошире рот! – толстуха повиновалась и открыла рот как можно шире.

– У сеньоры гнить боковой зуб! – громко провозгласил доктор, обращаясь к толпе. Он, видимо, позабыл, что должен говорить на ломаном испанском.

Люди с любопытством вытянули шеи. Они надеялись увидеть, как рвут зуб, потому что по собственному опыту знали, насколько это сложная и болезненная операция.

– Против гниения я применять капли из навозной жижи, которые с помощью специальная палочка по капле стряхиваю в дупло... Во-о-от так... Уже все позади, сеньора, боль скоро прекратиться, а то, от чего эта гниль заводиться, вываливаться само по себе! – доктор говорил нарочито громко. Очевидно, объяснения каждой процедуры входило в его планы. Толпа слушала, затаив дыхание.

– Что я вам еще порекомендую, сеньора, так это купить две небольшие бутылка моего Balsamum vitalis и принимать по три чайная ложка утром и вечером – о гнили вы забудете навсегда! Доверьтесь моей ассистентке, сеньоре Тирзе!

Толстуха вздрогнула всем телом, когда ей в рот капнули навозной жижи, но послушно подошла к Тирзе. Чуть погодя девушка-цыганка доверительно, понизив голос, сообщила доктору:

– Тут пришла молодая женщина, она якобы на четвертом месяце беременности.

– Да, и что? – Бомбастус Зануссус отпил глоток воды, потому что его голос начинал садиться, когда приходилось подолгу говорить громко. Он догадывался, к чему клонит Тирза. Скорее всего, эта женщина попросит средство для прерывания беременности, а это всегда дело весьма и весьма деликатное. Можно попасть в самое пекло, если церковь пронюхает, что он приторговывает абортивным средством.

– Вы уверены, что малышка не проболтается и никто никогда не узнает, откуда у нее эти лекарства?

– Думаю, да. Она в совершенном отчаяньи.

– Ладно, ладно, – он как бы случайно погладил бедро Тирзы. Ощутил под тонкой тканью платья ее гладкую шелковистую кожу и задрожал, обуреваемый похотью. – Дайте ей порошка из можжевельника, но денег у нее не берите – тогда я впоследствии смогу с полным правом утверждать, что никаких лекарств ей не продавал.

– Хорошо; сеньор, – и Тирза исчезла за помостом, где натянутый тент скрывал ее от любопытствующих взглядов зевак. Здесь она привыкла принимать женщин, приходивших к ней со своими особыми хворями.

Беременная молодая женщина была очень бледна. На вид ей больше семнадцати не дашь, а присмотришься – просто комок нервов. Глаза заплаканные, без конца теребит носовой платок.

– Вот, – сказала Тирза, – примешь это сегодня днем и вечером. Если завтра не почувствуешь облегчения, примешь еще. – Она протянула молодой женщине пузырек с зеленовато-коричневым порошком.

– Спасибо! – на глазах у малышки появились слезы. – Да благословит вас Господь! Но что это, если можно спросить?

– Это порошок из ростков можжевельника, некоторые называют его девичьей пальмой. Ростки растирают в порошок. Ты этот порошок растворишь, лучше всего возьми две чайные ложки на стакан воды, но запомни: вода не должна быть чрезмерно горячей – от этого разрушаются многие полезные вещества. Пусть этот раствор хорошо настоится, прежде чем ты его выпьешь. Все поняла?

– Да, спасибо. Спасибо!

Тирзе хотелось поскорее выставить девчонку, чтобы их никто не видел вместе, но тут она кое о чем вспомнила:

– Когда ты избавишься от плода, он будет мертвым, а ты, возможно, испытаешь сильнейшие боли. На вот, возьми еще и это. – Она протянула ей одну из бутылочек с Balsamum vitalis. – В бальзаме содержится опиум, нет ничего более действенного при родовых болях. Отпивай по маленькому глотку, не то еще потеряешь сознание.

– Сколько я вам должна?

– Ничего. Желаю тебе всего хорошего.

Вернувшись на помост, Тирза увидела, как несколько горожан принесли деревянную клетку. В нем, скорчившись, сидел мужчина средних лет. Он бормотал что-то неразборчивое. Седые растрепанные волосы торчали во все стороны, в водянистых глазах – безумие. Горожане поставили ящик на помост. Первый из несших его, кряжистый мужчина с окладистой бородой и близко посаженными глазами, изобразил что-то вроде поклона.

– Доктор, – проговорил он так громко, что его услышали все вокруг, – мы принесли вам Рамона. Просунув руку сквозь решетку, он схватил дурачка за волосы и запрокинул его голову так, чтобы Бомбастус Зануссус мог хорошо разглядеть лицо Рамона.

– Он дурачок с детства, поэтому его в городе иначе как «дурачок Рамон» и не называют. До нас дошли слухи, будто в этой труппе вы за главного. Вот мы и подумали: а вдруг вы возьмете его и будете показывать в других местах? Что вы на это скажете?

Доктор наморщил лоб, но не успел ничего ответить, потому что вперед вышел Артуро.

– Сеньор, – обратился он к бородатому, и те, кто знал учителя фехтования, сразу заметили, до чего он взбешен. – В упомянутой вами труппе нет «главного». Но есть представитель, и вы его видите перед собой. Меня зовут Артуро, и от имени Artistas unicos я отвергаю ваше предложение.

Глубоко вдохнув, он продолжил: