Вдохновленные такой патетикой сотрудники всеми своими моральными силами стремились показать искреннее и полное единодушие со сказанным, поскольку Колотур просканировал каждого из них на своем детекторе, и «лжи» не обнаружил…

Задумчиво помигав сине-зелеными индикаторами, он выдал, как выдохнул:

– Согласен!…

И в пространстве лаборатории повисла коротенькая голограмма физической формулы торсионной раскрутки пространства, основанная на принципе всеобщего симметричного подобия…

Пораженные её простотой физик Соколов и математик Крус, еще долго стояли, тупо уставившись друг на друга…

Между тем, как все прочие уже переживали случившееся, каждый в одиночку, у себя дома.

По прошествии нескольких месяцев после установления «мирных» отношений с Колотуром, жизнь в лаборатории эволюционной экологии била ключом.

Авкубу удалось, представив колотуровский патент в качестве доказательства, убедить членов Ученого совета в перспективности дальнейших исследований в дивергенционном (безэнергетическом) направлении исследовании структуры и функций смежных пространств Вселенной. Особых возражений не было ещё и потому, что всех больше интересовали, наоборот, энергетические конвергенции, позволяющие в принципе, получать из «ничего» новые элементы таблицы Менделеева, вообще отсутствующие в природе.

Экологические и исторические параллели в развитии человеческих и космических цивилизаций их мало интересовали. Даже, наоборот, они заинтересованы были убрать прыткого конкурента, озадачив его «посторонней» проблемой, по известному принципу: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не мешало. Поэтому Авкуб получил не только свободу действий, но целый ряд современного оборудования в придачу, к примеру, так необходимые ему электронно-динамические аккумуляторы и гравитомагнитные преобразователи полей.

Однако первоначальный всплеск энтузиазма постепенно стал сходить на нет…

Конкретного продвижения по «гениальному» колотуровскому патенту никак не наблюдалось.

Авкуб чувствовал, что эффект фактического совмещения пространств был спровоцирован извне, другой стороной, а Колотур только уловил важность момента в нужное время и в нужном месте. Но повторить его самостоятельно с нашей стороны никак не удавалось.

Физик и математик лаборатории утверждали, что суть процесса состояла в том, что при рассеивании плотности поля нашего пространства «гармоника» – физический комплекс частот, длин и амплитуд торсионных полей, – должна совпадать с гармоникой энергетически стабильного поля смежного пространства. Только при точном совпадении спирали нашего пространства со спиралью смежного возможен физический переход и возращение обратно любого объекта. Однако в настоящем своем состоянии Колотур не был способен контролировать процесс схождения спиралей. И никакие операторские ухищрения программистов не давали нужного результата. Голограммист Сидоркин всякий раз в голограмме Колотура фиксировал разнообразные, разбегающиеся друг от друга красные и зеленые спирали.

И наилучший вариант совмещения, зафиксированный автоматом и представленный Авкубу в виде голографического мраморного блока, сейчас лежал на столе и шеф рассеянно взирал на две расплывчатые воронки, задумчиво закручивая и раскручивая прядь своих жестких, как щётка волос. Очевидно, что конфигурация спиралей была не симметричной. Центры закручивающейся (красной) спирали и раскручивающейся (зеленой) не выражены и нестабильны. Они сами по себе описывают сложные траектории и совместить их может только случай, вероятность которого, была плачевна.

Но шеф недаром крутил свои вихры, он «нутром» чувствовал, что дело тут не в технике эксперимента. Сидоркин под мудрым руководством Круса загружал Колотур все возрастающими по объему зависимыми и независимыми переменными, с которыми уже не справлялась его мощнейшая вычислительная машина… И как всегда просто, глядя в корень, эту ситуацию дядя Саша определил:

– Бедный Колотур уже не может отделить мух от котлет и огурцов от валенок.

Авкуб улыбнулся точности древне русского афоризма и подумал, что действительно никаким наскоком эту задачу не решить, не разобравшись в теоретических закономерностях и случайностях.

– Если использовать колотуровскую формулу симметричного подобия и известные нам нетрадиционные философские концепции формирования Вселенной, – пробурчал он себе под нос,

– То простейшую схему процесса возможно изобразить так…

Его левая рука не перестала закручивать вихор, когда как правая начала «задумчиво» рисовать в воздухе голограммы окружностей, спиралей, аннигиляционных взрывов…

В конце концов, проявилась простая и логическая картинка, которую он зафиксировал в сознании и стал обдумывать.

– Вот это в начале знакомый нам новый – старый амер.

Но он не представляет собой атом пространства, как у Демокрита, а должен быть абсолютно безэнергетическим и, таким образом, существовать бесконечно долго.

Однако из этого безинерционного вращательного движения ничего не может возникнуть…

Что-то или кто-то должен нарушить синхронность вращения первобытного торсиона…

Недаром же Колотур в своей картинке изобразил два альтернативных спектра солнечного света. Красный свет – наиболее энергоносный спектр, а зеленый – практически «всепоглощающий» – оба наиболее биологически ценные спектры.

Тут у природы есть своя философия.

Вот только в чем конкретно она заключается?…

Этот вопрос он переслал Соколову.

– Сергей Сергеевич, что Вы скажите по поводу моей физической философии?

– А скажу, Алексей Алексеевич, что для эколога она и не так уж непрофессиональна. Она частично совпадает с нетрадиционными теоретическими гипотезами прошлого века о происхождении материи из физического вакуума. Ещё тогда советский физик-теоретик Зельдович поставил вопрос о том, куда подевалось огромное количество антивещества, появляющегося одновременно и в равном количестве с веществом из НИЧЕГО. На этот вопрос никто ему не смог ответить, поскольку физика исходит из того положения, что из Ничего Чего-то получиться не может, а все возможные гравитационные и антигравитационные Вселенные возникают только с появлением электронно-позитронной пары, ни весть откуда взявшейся.

Эту тайну мироздания искать в данный момент на нашей Земле бесполезно. Видимо огромная теоретическая сложность концепции выводит её за рамки понимания здравого смысла.

– А мне, находясь в здравом уме, кажется, – откликнулся математик Крус, который, как и вся лаборатория, задолбанная рутинной работой, живо следил за происходящим.

– Если мы оставим действительно неразрешимую проблему о происхождении Вселенной, а сконцентрируемся на альтернативных пространствах, то кое-что станет понятным. Гравитация формирует сжимающееся пространство, её действие направлено от периферии к центру – это наша Вселенная.

Антигравитация формирует расширяющееся пространство, которое можно себе представить как вывернутое «шиворот на выворот» наше пространство. Эти две вселенные не аннигилируют только потому, что находятся в разных измерениях и окружены физическим вакуумом.

Как возможно себе это вообразить… Я сейчас нарисую…

И в воздухе, у всех перед глазами, появилась извивающаяся двухцветная лента.

Ползущий по ней жучок, не сходя с ленты, может переходить с одной поверхности на другую, с внутренней на внешнюю, с внешней на внутреннюю и так по цепочке без конечно…..

– И бедняга жучок – хамелеон, двигаясь по одной поверхности, вынужден всякий раз менять свой цвет на противоположный, когда он пересекает четкую линию раздела двух альтернативных поверхностей, – посочувствовал Крус путешественнику в бесконечном его странствии, которое Колотур вставил в голограмму для наглядности.