– Хватит болтать! – вдруг резко произнёс Сказочник, глядя на индикатор чистоты связи. – Если никого не нашли, возвращайтесь на борт корабля, капитан. Мы попытаемся найти другой выход. Конец связи, – он вновь нажал клавишу и изображение Келвина исчезло с экрана.

– Нас подслушивали? – полуутвердительно спросил Андрей.

– По-моему, да, – задумчиво ответил Сказочник. – Мы окончательно одичали на задворках космоса, а техника СГК имеет, хоть слабую, но тенденцию к улучшению. Нам надо быть трижды, четырежды осторожными.

– Осторожность осторожностью, но что мы будем делать без микробиолога? – возразил Стенк.

– Может, слетаем на Гекату, найдём Яна, и, тем самым, решим все проблемы?.. – Влад осёкся. – Что вы смотрите на меня, как на идиота?

– Видишь ли, Влад, – осторожно подбирая слева, начал Сказочник. – Я не думал, что тебе, самому любвеобильному из нас, придётся объяснять, что незаконное приземление на Гекате карается вечной ссылкой на эту же весьма, как ты знаешь, негостеприимную планету, которая, кстати, охраняется получше иного военного объекта… Я уж не говорю о трудностях поиска человека, находящегося на полудикой планете…

– Да. Это я погорячился, – признал Влад и тут же, ничуть не сконфуженный, подал другую идею. – А что, если мы подберём кого-нибудь на Компьютере?

– Конечно, такая возможность есть, – Сказочник, взвешивая в уме поданную штурманом мысль, остановил свой взгляд на Андрее. – Но, мне кажется, генетика не та область знаний, которая интересует компьютерианцев…

– Но мы ведь интересуемся компьютаврами, хотя их природа также чужда нам, как и наша – им! – нотки раздражения, вновь появились в голосе Стенка.

– Не надо переоценивать наш интерес к ним, – пожал плечами Сказочник. – Что же касается их интереса к нам, то после антропогенной катастрофы двести лет тому назад…

– Кажется, вирус кристалла?

– Да. Весьма специфическая мутация некоторых видов плесени, перешедших с разъедания гранита на разъедание кремний-германиевых деликатесов… Только глобальное обезвоживание и обезатмосферивание планеты помогло компьютерианцам изолировать, а потом и уничтожить очаги заболеваний. Так вот… С тех пор компьютерианцев столь же мало интересует биохимия, как нас электронный мозг…

– Ну, не скажи, – возразил Андрей, почувствовав возможность перейти к рассуждениям на любимую тему. – Решение проблемы кристаллического интеллекта имеет большое теоретическое значение в аспекте построение общей теории сознания… И даже практическое – в области общения. Я тут набросал пару алгоритмов расходящихся мышлений…

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Влад. – Что за алгоритмы?

По дисплею компьютера поплыли какие-то таблицы, формулы, графики. Речь Андрея украсилась узкопрофессиональными терминами, которые беспрерывно уточнял подобной же абракадаброй Влад. Стенк махнул на них рукой и ушёл в каюту. Пьер, от начала до конца не принимавший участия в разговоре, продолжал меланхолично листать сравнительный атлас минералов внеземного происхождения. Сказочник, с минуту наблюдая за оставшимися членами команды, неожиданно поймал себя на мысли:

– Хорошо бы увидеть нас со стороны.

Он усмехнулся:

– Не думаю, что это было бы лицеприятным зрелищем, – и перевёл свой взгляд на внешние экраны. – Ого! Кажется, кэп, всё-таки, нашёл микробиолога!

Но на сообщение психолога никто не обратил внимания. Все были заняты своими делами вплоть до того момента, когда в кают-компании раздался голос Драма:

– Привет, ошане! Знакомьтесь с нашим новым членом экипажа.

Влад, увлечённо споривший с Андреем, оглянулся и сразу как будто потух, осунулся, прикрыл глаза рукой и горестно застонал:

– Пр-роклятые звёзды!

– Вы знакомы? – заинтересовался Келвин Драм.

– Это она, – нотки безысходности и скорби явно звучали в голосе штурмана.

– Та бестия, которая околдовала тебя? – на мгновение оторвавшись от изучения очередного минерала, Пьер окинул женщину ничего не выражающим взглядом и снова уткнулся в атлас.

– Ты отлично владеешь собой, – позавидовал выдержке товарища Влад. – Когда я увидел её в первый раз – расстался с иллюзией на то, что колдун Альсании навсегда излечил меня от нервного тика…

– Который ты приобрёл, оставшись тет-а-тет с химерами космоса, дрейфуя в спасательной капсуле вдоль Млечного Пути… И ни одного человека на много парсек вокруг… Два чудовища против маломощной лазерной пушки и мужества скромного покорителя Вселенной, Вашего слуги, – соблюдая характерные особенности речи Влада, его пафос, но как-то бесцветно закончила за штурмана новый микробиолог.

– А она неплохо знает твою автобиографию, Влад, – хохотнул Андрей.

– Однако, всё же, позвольте представить: выпускница Гарвардского университета, микробиолог Энн Гоппс.

– О-о, Гарвард!.. И на окраине миров обетованных! – Пьер удивлённо вскинул брови не отрывая глаз от атласа. – Непозволительная роскошь!

– Да ещё и в личине официантки, – не преминул съязвить Влад. – Удивительный коктейль!

Женщина пренебрежительно повела плечами:

– Я же не спрашиваю вас откуда и куда вы летите. Мне достаточно и того, что я знаю приблизительные сроки путешествия и сумму денег, положенных мне но контракту… А что вы – изгои цивилизации…

– Позвольте, – одновременно запротестовали Келвин и Андрей. Ошане переглянулись и дальше Драм продолжал один. – Я часто слышал подобное мнение об ошанах, но никак не могу взять в толк: в чём его смысл?

– В чём его смысл? – с трудом, будто заставляя себя повторять избитые истины, начала говорить Гоппс, уперев взгляд своих выпуклых, рачьих глаз в переносицу капитана. – Во-первых, в том, что вы оказались здесь, на окраине Земного Содружества, лишенные многих благ и удобств цивилизации. Так или иначе – общество вытеснило вас сюда. Во-вторых, специфика вашей жизни здесь ещё более развила ваши дикарские наклонности, сделала вас грубыми. В-третьих, всем развитым мирам известна способность истинных ошан использовать различия в ценностных шкалах разумных существ-аборигенов с наибольшей для себя выгодой… Вы же, копируя их методы, вдобавок, полностью беспринципны. Удобно оправдывать свои действия то местными законами, то законами Земного Содружества, то законами третьих планет! Но моральные нормы…

– Кстати, о моральных нормах: они ведь тоже различны, – едко заметил Влад.

Гоппс снизошла до улыбки:

– Вы знаете, о чём я говорю… И я не собираюсь вступать с вами в дискуссию… Насколько мне известно, и более авторитетным людям ни разу не удавалось переубедить мутантов…

– Кэп! – возмутился Влад. – Какого корнукрака ты привёл её сюда? Уж лучше никакого микробиолога, чем такого!

– Мисс, среди нас нет мутантов, – только по злому прищуру глаз было видно, что Келвин сдерживает накапливающееся в нём раздражение.

– Конечно, вы чистоплотны генетически и потому не избегаете медосмотров в космопортах. Я навела справки на этот счёт…

– Смотри, какая предусмотрительная! – не унимался заведённый уничижительным отношением к его персоне Влад.

– Да, я такая, – с оттенком вызова, но по-прежнему бесцветным голосом подтвердила Гоппс. – Вы пока генетически здоровы. Но я имею ввиду другое – духовное здоровье.

– И что же с нами не так? – тупо спросил Влад, осматривая своих товарищей.

– Трудно найти то, о чём не имеешь понятия. Я говорю о нравственности.

– Осторожнее, мисс! Вы вступаете в область знаний, изначально страдающую субъективностью, – предупредил Сказочник.

– Для вас авторитет большинства… И не только людей… И не только большинства, но и лучших умов некогда изолированных друг от друга цивилизаций – выглядит субъективно?

Драм, восстановив душевное равновесие, улыбнулся, прощая невежество гостьи:

– Конечно, нет. Но глубины космоса вынуждают, прежде всего, нас, ошан, постоянно расширять границы мышления.

Гоппс насмешливо вздёрнула нос:

– Именно о краевом эффекте мышления мы с вами и говорим, хотя вы не признаёте этого, или, скорее, делаете вид, что не признаёте! Пограничники!..