Киммериец не мог, разумеется, объяснить, каким был - в деталях механизм свершившегося волшебства, почему именно его кровь нужна была Камню Судеб - да теперь это, в сущности, было уже совершенно неважно. Он провалился в какие-то неведомые преисподние... и все же надежда еще не покинула его.

Киммерийцы с молоком матери впитывают умение карабкаться по отвесным скалам и спускаться по гладким кручам, где даже изощренный глаз не сможет найти за что уцепиться: за годы эта способность Конана не притупилась. И, хотя пальцы лишились части их былой силы и ловкости, он без особых трудностей спустился по отвесному боку камня... и нога его провалилась в пустоту. Камень словно плавал в воздухе, поддерживаемый невидимыми колдовскими нитями; дороги с зачарованного острова не было.

Конан подобрал валявшийся на поверхности Камня небольшой осколок обсидианового клинка, швырнул его вниз - и так и не дождался звука падения. То ли пропасть внизу и вправду оказалась бездонной, то ли волшебство лишило его слух остроты; но, так или иначе, прыжок наугад в чернильную темноту мог означать быструю смерть.

И все же иного выхода у Конана не оставалось. Либо он прыгнет... либо останется ждать на этом камне - чего?

Киммерийцем овладело отчаяние. Это, как он считал, постыдное и недостойное мужчины чувство накатывало на него лишь считанные разы за всю его долгую жизнь; и никогда еще оно не было столь черным и доводящим до безумия, как в те часы. Из любой земной темницы, даже самой глубокой и тщательно охраняемой, он сумел бы выбраться; но бежать отсюда?!

- Кром, о Кром, помоги мне, - прошептал киммериец, прижимаясь пылающим лбом к холодной поверхности коварного камня. - Кром, могучий Кром, если мой черед настал - не дай мне сгинуть столь бесславной и позорной смертью!

Безумием было ждать ответа, однако киммериец внезапно приподнял голову - ему почудились легкие, негромкие шаги в окружающем мраке.

Бледно-розовые врата тем временем угасли; камень окружала сплошная завеса непроглядной темноты. Конан знал - там нет ничего, кроме Тьмы и Пустоты; однако он не мог ошибиться - кто-то быстро и уверенно шел к камню.

И потому он даже не удивился, когда на краю белоснежной глыбы появилась высокая фигура, облаченная в грубошерстяной плащ - точь-в-точь такой же, что носил в свое время подростком и сам Конан; плащ, который умели ткать только женщины горных киммерийских кланов.

Пришелец был высок, мощен телом, широкоплеч, черноус; из-под высокого шлема на плечи ниспадали прямые, черные волосы, длинные пушистые усы спускались почти до груди; а под самым обрезом стального шишака на замершего Конана смотрели ярко-синие глубоко посаженные глаза. Могучие руки сжимали толстую окованную железом рукоять боевого киммерийского топора, украшенного благородными зазубринами - памятью о бессчетных и тяжелых схватках; на ногах надеты были простые кожаные сандалии.

- Твой призыв услышан, Конан из Киммерии, - голосом, глубоким и звучным, словно эхо в горном ущелье, пророкотал пришелец. - Твой отец, владыка племен Киммерии, кого ты именуешь Кромом, доволен самым лучшим из своих сыновей. Я послан от него к тебе. Встань же, тебе не пристало слушать чью бы то ни было речь, валяясь на брюхе!

Конан поднялся, с трудом веря своим глазам и ушам. Перед ним стоял воин, в котором не было ничего потустороннего или призрачного; однако же от него исходила такая сила, что без боя заставила бы согнуться перед ним самых лучших земных воителей. Синие глаза смотрели требовательно и грозно; да, это был сам воинственный дух неукротимой страны, так и не покорившейся никому из многочисленных захватчиков.

- Я слушаю тебя, посланец моего повелителя!

- Ты слишком долго прожил на раболепствующем перед своими богами бессильном юге, - неодобрительно покачал головой пришелец. - Кром не повелитель ни тебе, ни мне. Он наш отец. Мы - его сыновья и наши деяния приносят ему те же радость или горе, что и дела смертных сыновей смертному отцу. Кром прислал меня к тебе с такими словами:

"Славный путь прошел ты, о Конан, и не ведал на нем поражений от вражьего оружия. И досада, и позор, и поношение выпадут мне, если потерпишь ты поражение на сей раз. И потому я, ваш отец, предлагаю тебе такой выбор или ты останешься здесь, на чародейском камне, напоенном чарами злобных и лживых древних божеств, чьи силы неясны и неподвластны мне - либо я дам тебе шанс освободить твоих людей, но взамен этого ты, одержав победу, должен будешь прийти ко мне - навсегда. Ибо давно уже готово у меня почетное, предназначенное тебе место - по правую руку от моего трона, в зале, где собираются славные мужи Киммерии, покрывшие себя славой в разные годы и в разных битвах. Согласен ли ты встретить конец, достойный мужчины?!"

- Таковы были слова нашего Отца, Конан из Киммерии. Теперь решать предстоит тебе, - закончив свою речь, странный пришелец умолк; глубокая и мертвенная тишина затопила темное иномирье. Посланец Крома молча ждал.

- Я не торгуюсь, - хрипло промолвил Конан. - Великий Кром, наш Отец, дал мне счастье умереть так, как и должно мужчине. Я принимаю его второе предложение!

- Я и не ждал другого, - в голосе посланца слышались разом и торжество, и гордость. - Я знал, что ты не бросишь своих людей. Что ж, киммериец, готовься к своему последнему бою!

- Я готов, - спокойно ответил Конан. - Но позволь же и мне спросить: ведомо ли тебе, что произошло здесь? Что вообще произошло с нами, как мы очутились здесь?

- Как вы попали в это недоброе место - мне неведомо, - ответил посланец, совсем по-человечески подкручивая ус. - Знаю лишь, что эти владения очень-очень древнего народа, иной, чем мы, люди, расы. Они поклонялись странным богам... которые ныне дремлют где-то в безвестных провалах пространств и времен. Когда-то здешние хозяева держали в рабстве лемурийцев, потом те восстали и перебили былых хозяев. Большая часть уцелевших от мести ушла на запад - но некоторые, наиболее приверженные былой вере, остались здесь и блюдут первозданную чистоту расы. Их чародейство пока еще весьма сильно; но для того, чтобы вдохнуть новую силу в своих богов, им нужна горячая кровь жертв, а прежде всего - твоя кровь, о Конан из Киммерии. Ты отмечен особым благорасположением небожителей: если бы не ты, им не удалось бы справиться с ужасным исчадием мрака, вечноголодным Хотли. Только твоя кровь, капнувшая на камень Судеб, могла открыть дорогу в наш мир мрачным богам пленившего твоих людей народа. Ты, наверное, видел розовую арку, пока находился здесь? Это были Врата в их потайное обиталище. Ныне они широко распахнуты: сила Камня Судеб дает им возможность проникнуть в привычные нам с тобой земли. А после того, как вокруг алтаря соберутся все вышедшие из небытия старые боги - вокруг того самого небольшого жертвенника, под которым была запрятана хитроумная приманка - сокровищница и потайной ход-ловушка, боги станут сильны. Именно там - главная святыня этого народа, что происходит от расы более древней, нежели человеческая. Именно там должно совершиться жертвоприношение твоего отряда, Конан из Киммерии, после чего старые боги обретут немалые силы - и даже смогут угрожать тем, кто ныне владеет небесными чертогами - Асуре, Митре и даже нашему Отцу, великому Крому.

- Но почему же, если моя кровь так важна для них, они не пытались попросту схватить меня и перерезать мне глотку на этом их Камне Судеб?! Они ведь не мешали мне ни в чем!

- Да, и в этом-то и скрыта главная хитрость чародейства Камня Судеб. Только в том случае смог бы он открыть Розовые Врата, если бы на него пролилась кровь Конана из Киммерии, но - взошедшего на алтарь добровольно. Притащи они тебя туда связанным и выпусти после этого хоть всю твою кровь ничего бы не случилось. Они страшно рисковали, конечно же; но пока что их расчеты оправдываются.

- Так вот оно в чем дело! - хлопнул себя по лбу киммериец. - А я-то ломал голову, отчего это они так передо мной расступаются?! Но все-таки отчего это так: я - да и взойти добровольно?