Но развеселившиеся братки очень быстро убедили своего соседа в обратном. Он узнал, что двое спорящих обязаны выполнить условия спора, звучащие в момент его заключения. А так как особые условия не обговаривались, значит:
- ...Нам не нужно про свою семейственность рассказывать.
- Да, да. Про Питер и самолет дома говори. Здесь - что сказал, за то ответь.
У проигравшего при себе не оказалось всех денег, чтобы расплатиться. Тогда Тося предложил ему:
- Вон, видишь, орешки лежат, - и указал на подставку, в которой стояли цветочные горшки, а между ними был насыпан гранулированный шлак. - За каждый тобою раскушенный орешек буду отщелкивать по пятьдесят рублей.
Васин товарищ согласился. Но на втором "орешке" понял, что зубы дороже, и поехал домой за недостающей суммой под бурный хохот собравшихся.
АВНАТОКОЛЬСКИЙ
- Основным ростовщиком московского катрана являлся журналист-международник, член-корреспондент Авнатокольский - так его называли, - продолжал просвещать Тося Гришу. Перед тем стояла чашка кофе, к которой он так и не притронулся, потому что его внимание было целиком приковано к рассказу друга.
- Это был высокий, подтянутый, средних лет мужчина, по осанке и внешнему виду которого можно было легко определить, что в недалеком прошлом он увлекался спортом на профессиональном уровне. К нему обращались за большими суммами такие катали, как Тайванец, Тряпочка, Почка и другие. В те годы Авнатокольского знал или слышал о нем весь блатной мир столицы. Каждый из них неоднократно пытался загнать его в свои умело расставленные сети обмана и коварства. Но тот с людьми сходился очень тяжело. Даже с теми, кого знал более пяти лет, ни о чем другом, как о деньгах, займе и залоге, не разговаривал. По этой причине все изощренные потуги облегчить его от денег оставались безрезультатными. "Большого ума человек", говорили о нем каталы.
Хмурым осенним днем Тося с Авнатокольским обедали в ресторане "Белград". Тося тасовал колоду карт, которую не выпускал из рук. С Авнатокольским они были знакомы давно. Он дважды давал Тосе деньги под проценты. При этом каждый раз требовал и получал залог, в пять раз превышающий сумму долга. Он знал Тосю как "играющего", который любит карты до фанатизма. И поэтому карты в Тосиных руках не вызывали у него удивления, а, скорее, наоборот: если бы он оказался без них, это могло насторожить ростовщика. Тося знал это и тщательно перетасовывал колоду, которая состояла из одних тузов.
За обедом Тося рассказал, что имеет крупную сумму чеков и хотел бы, чтобы Авнатокольский помог обменять их на рубли.
- С тобой мы знакомы давно. Я знаю, что ты человек дела. Никому из посетителей катрана я не доверяю. Там собирается много шушеры, которая так и норовит сгрызть тебя живьем из-за копейки денег, - говорил Тося надменному ростовщику, который глотал устриц одну за другой и невнятным бормотанием старался поддерживать беседу.
Когда он услышал об опасениях Тоси и о крупной сумме чеков Внешпосылторга, он оторвался от устриц и с интересом придвинулся к Тосе.
- Говоришь, чеки? Но сейчас с этим у меня нет никаких проблем. Я покупаю их у своего проверенного товарища по цене полтора рубля за чек. Боюсь, что такой порядок цифр тебя не устроит.
Тося знал, что тот лжет, так как цена на чеки была твердой и не опускалась ниже двух рублей за один чек.
- Ты мне не оставляешь выбора, - ответил Тося. - Хотя, признаться, я рассчитывал продать их несколько дороже. Но раз ты говоришь, что цена полтора, стало быть, так оно и есть. Я целиком полагаюсь на твою компетентность.
Обед подошел к концу, и официант принес счет. Тося достал из кармана пиджака новую запечатанную колоду карт. Распечатал коробку, достал колоду, взял одну из верхних карт и протянул Авнатокольскому:
- Поставь карту на то, кому платить за обед.
Тот взял карту и, подумав, что эта сумма не настолько уж велика в сравнении с тем, какую прибыль он сможет получить от сделки с чеками, врезал ее в середину той колоды, которую Тося тасовал весь день. Сейчас она мирно лежала на столе. Тося положил нижнюю часть разделенной колоды сверху и перевернул ее. Ростовщик перевернул карту, которую продолжал держать. У обоих оказались тузы.
- Прямо в лоб! - сказал Тося, делая удивленные глаза. - Попробуй еще раз, а то так не интересно: не поиграли и пяти минут. В этот раз тебе обязательно повезет. Поставь еще карту. - И он услужливо протянул журналисту только что распечатанную колоду.
Но международник наотрез отказался играть. Он пододвинул к себе счет и, достав деньги, принялся отсчитывать нужную сумму. Тося еще пару раз попытался предложить ему игру, но тщетно.
Прощаясь, они условились встретиться на следующий день на Таганке с целью обмена чеков на рубли.
- Ты должен быть один, - предупредил его Авнатокольский, - в противном случае я не стану даже разговаривать.
В назначенное время Тося сел в машину к подъехавшему журналисту. Это была черная "Волга", которая сверкала вложенной в нее любовью. Авнатокольский важно сидел за рулем.
После обмена приветствиями Тося достал чеки и протянул ростовщику. Тщательно проверив на предмет подделки и внимательно пересчитав, тот положил их на торпеду машины, а сам достал деньги и отдал Тосе. Тот попросил журналиста помочь считать полученные рубли. Когда закончили считать деньги, которых оказалось ровно столько, сколько было оговорено, к машине со стороны водителя подошел пьяный Вася-Игорь.
Он бесцеремонно открыл дверцу машины и сказал:
- Шофер, довези на Курский. Срочно. Моя баба намылилась уехать с каким-то фраером. - Язык его заплетался, отчего некоторые слова звучали невнятно.
- Это не такси. Я не вожу пассажиров. Отойдите от машины! - И журналист попытался оттолкнуть Васю и закрыть дверь. Но это ему не удалось, так как тот всем телом повис на дверце и продолжал:
- Да я заплачу тебе по-богатому. Ты что думаешь, я без денег хотел? Надо успеть поймать их, а уж тогда я ей накачу! А фраерка порежу на лоскутки!
Воспользовавшись тем, что журналист отвлекся от происходящей сделки, Тося заменил чеки "куклой", на что понадобилась доля секунды.
