В коридоре ко мне подошёл Зоркальцев и протянул маленький чёрный диктофон вместе с проводом.

– Дима, сам скинуть на компьютер сможешь, а то пока я разберусь, что к чему…

– Без проблем, сделаем в пять минут.

Однако «пять минут» растянулись почти на два часа. То на моём компьютере не оказалось программы, которая читает запись именно в том формате, что и на диктофоне, ток ней потребовались ещё какие-то примочки, но когда, наконец, всё было сделано, и из небольших компьютерных колонок зазвучал уверенный и негромкий голос «спецагента» Зоркальцева, я испытал настоящее облегчение.

– Вот, что Дима, пока я сейчас буду смотреть своё «кино» в сопровождении твоей «оперы», а ты напиши рапорт на имя моего начальника о том, что делал на кладбище, на чём остановилось твоё внимание, ну, и так далее. Постарайся вспомнить все детали.

– Александр Сергеевич, зачем? Запись есть, фото тоже. Кому это надо, бумагу переводить?

– Следствию, Дима, следствию… Жду через час.

После того как за ним закрылась дверь, я перекинул все снимки с фотоаппарата на компьютер. И… поехали.

Пробные кадры перед работой, около кладбища, панорамные до похорон, на которых виден холмик свежей земли, рядом рабочие-землекопы перекуривают, перед тем как приступить к делу, на заднем плане Дима Зоркальцев, катафалк, машины, люди, люди, люди. Кто-то плачет, кто-то просто смотрит вдаль, Олег Черновский в черных очках, его коллеги, секретарь с работы Анастасии, Губина и ещё какие-то женщины, стоят небольшой группой, стоят отдельно. Рабочие начинают орудовать лопатами, венки, цветы, всё – финиш. Автобус разворачивается. Опять Зоркальцев в кадре, на заднем плане случайные прохожие, кажется всё. Ещё раз… и ещё раз. Нет, ничего существенного, всё как обычно в таких случаях. Послушаем, какими впечатлениями делится наш участковый, хотя и говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, но всё же – лишний шанс в деле не помеха.

«Местное время тринадцать часов, двадцать минут, я, участковый уполномоченный Зоркальцев Дмитрий Владимирович нахожусь на кладбище и присутствую на похоронах Анастасии Черновской. В десяти метрах передо мною группа рабочих из трёх человек, которые будут работать на погребении. В радиусе двадцати метров посторонних лиц не наблюдается. Тринадцать часов, двадцать пять минут. На центральной аллее появился траурный кортеж – два автобуса фирмы „Ангел“ легковые автомобили, госномера …, в похоронах участвуют сорок три человека двадцать мужчин, двадцать три женщины…» и тд. и тп. То же самое, что и на моих фото, в колонках раздался комариный писк диктофона, извещающий о том, что запись закончилась. Ага, кажется, всё. Но его вновь сменил голос Зоркальцева.

«Местное время четырнадцать часов двадцать минут. Погребение закончено, автобус и легковые автомобили направились к главным воротам. Слева от меня появился мужчина, судя по одежде местный бомж, направился к могиле Черновской. В радиусе тридцати метров посторонних не наблюдается. В боковой алее – случайные прохожие в количестве пяти человек, три женщины, двое мужчин. Справа от меня примерно в тридцати метрах женщина, ухаживает за могилой, убирает старые цветы. Четырнадцать часов сорок минут. Заканчиваю наблюдение».

Вот теперь действительно всё, в смысле хватит слушать и смотреть, пора домой. Я позвонил Зоркальцеву и обрадовал его тем, что рапорт, который он должен написать, буду читать завтра, а сейчас, сейчас есть хочется, просто жуть! Пообедать некогда было, ну, да ничего и ужин и обед можно совместить, тем более что совсем недалеко вполне приличное кафе – «Блок питания» называется. И недорого и вкусно, и народу там немного, поскольку в этом заведении питаются в основном студенты, а сейчас эта публика разъезжается на каникулы. Горячий лагман, приготовленный настоящим узбеком, большая кружка дымящегося нерастворимого кофе и салата а ля «греческий», зарядили мой организм практически на сто процентов. А вот теперь немного можно расслабиться и никуда не торопиться, а ещё что сегодня вечером опять футбол, до которого целых два часа. Однако радужные мечты о предстоящем вечере прервал телефонный звонок. Сначала мне показалось, что звонила жена, последние две цифры номера оказались одинаковыми. Я нажал кнопку, но в трубке раздался чужой голос.

– Алло, Александр Сергеевич?

– Да, слушаю.

– Туганова беспокоит, Зинаида Андреевна, помните? Мы живём в Лесном переулке. Вы искали Симоню?

– Да, конечно.

– Так вот, он вернулся.

«Ну, надо же! Не вперёд, не после!» – мелькнула мысль, однако я как можно более спокойно спросил.

– Чем занимается?

– В сарае дрова складывает.

– Спасибо за информацию, Зинаида Андреевна, скоро буду, – я отключил телефон.

Ну, если дровами занялся, то явно не сбежит до моего приезда. Уже хорошо. Когда я появился во дворе его хибары, Симоня действительно возился в сарае, перед дверью которого лежала куча наколотых дров. Увидав меня в дверном, проёме он замер на месте.

– Симоня, здорово! Ты, что встал как столб, выходи уже на улицу. Поговорить надо.

– Тьфу, напугал ты меня, Чугунов, – он вытер со лба пот рукавом. Пошли в дом, чего на улице торчать.

Его жилище к моему удивлению внутри на сей раз существенно отличалось от типового бомжатника. Разница была весьма заметна, между тем, что я видел здесь пару месяцев назад, и тем, что предстало моему взору, когда я переступил порог в этот раз. Голая нищета соседствовала с несвойственной подобным местам аккуратностью и чистотой. Кровать заправлена по струнке синим армейским одеялом, пол вымыт, и вся нехитрая посуда занимала своё место на самодельной деревянной полке возле печки. В углу тарахтел облупившийся от времени холодильник, который был, судя по всему старше меня.

– Проходи, садись за стол. Чай будешь? – Симоня пододвинул мне табуретку.

– Спасибо, меня не чай интересует.

– Как хочешь, а я налью себе.

– Ты где пропадал всё это время? – я устроился возле стола и достал из портфеля лист бумаги.

– А что такое, – хозяин усмехнулся, – ко мне вопросы есть?

– Конечно, ради чего бы я тащился сюда, да ещё после работы.

– Это твоё дело. Только я ничего не знаю, если ты про ту бабу, которую около болота нашли.

– Кто о ней рассказал, Симоня?

– Да все говорят. Как только я тут появился, мне сразу шепнули, что полиция ищет меня по этому делу. Я здесь не причём, потому что ничего не видел, и ничего не знаю. У своего родственника был всё это время. Он подтвердит, если что.

– Может ты и правильно сделал, что смотался вовремя, экспертиза показала, что эту женщину сюда привезли на машине, а вы весь вечер пили пиво на пару с Пантелеем, как мне известно.

– Уже доложили?

– Ага, так что давай рассказывай, зачем от меня бегаешь и что ты видел той ночью.

– Да говорю же, со страху смылся. Мало ли чего. Крайним меня сделать – ума много не надо. Знаю я вас. Вот я сразу и дунул от греха подальше. Если что, можешь Пантелея допросить, он всё скажет.

– Что видел, Симоня, как на духу, давай уже говори, не тяни время.

– Ноги в кустах видел.

– И всё?

– Ну да.

– Когда?

– На часы не смотрел, у меня их нет. Пошёл Пантелея на трамвай провожать. Он ко мне за картошкой приезжал. Я ему ведро насыпал, ну и помог добраться до трамвая.

– Какого трамвая, Симоня, ты что молотишь? В два часа ночи трамваи не ходят.

– Объясняю, тебе товарищ начальник Чугунов, трамвай – это товарняк, пустые вагоны из-под угля, которые маневровый тепловоз толкает ночью на станцию. Как раз там и живёт Пантелей. Обычно они минут пять стоят на путях, наверное, вагоны цепляют, а потом состав идёт дальше. Не пешком же через весь город нам топать.

– И что охрана ни разу вас не гоняла?

– Какая охрана? Ты что Чугунов? Вагоны из-под угля и пустые. Охранникам больше делать нечего?

– Что дальше было?

– Проводил Пантелея, иду домой и в кустах увидал туфли. Сразу понял, что покойник.