Забравшись на склон «кланового» берега реки Рилен, Марта мельком посмотрела назад на Перекресток Робина, где над пенящейся водой Соколиная Стража начала эвакуацию через мост. Правильными, хорошо организованными группами – сказывались результаты скоростного обучения Джоанны! – боевые роботы Соколиной Стражи прыгали на середину моста, а затем на другой берег. Как только одна машина касалась покрытия и начинала второй прыжок, за ней сразу же прыгала следующая, которая попадала как раз на место приземления своей предшественницы. После каждого прыжка понтоны раскачивались и вставали на дыбы, но мост каким-то чудом не распадался.

Пока Джоанна выводила боевые роботы, машины Эйдена, Дианы и еще нескольких воинов поливали шквальным огнем смещавшиеся и дезорганизованные силы Ком-Гвардии.

Марта хотела увериться в том, что Эйден благополучно перешел через мост, но она знала, что этот человек будет оставаться там до последнего, с радостью подвергая себя риску. Она это не одобряла. Но именно такой бравады и можно было ожидать от Эйдена Прайда.

Когда около половины воинов Соколиной Стражи пересекло реку и выстроилось на ближнем берегу для поддержки оставшихся защитников. Марта поняла, как сильно хочет, чтобы Эйден выжил в этом бою. Они часто говорили о любви, но женщина чувствовала к нему не любовь. Это было беспокойство за чужую жизнь, столь же чуждое воину, как и любовь. В клановом образе жизни уделялось настолько мало внимания ценности отдельной человеческой жизни, что Марту и удивляло, и радовало то, что она, хотя бы на мгновение, побеспокоилась о чужой судьбе.

Но сейчас настало время действовать. Она возглавляла правый фланг, где со своей собравшейся частью продолжала успешно задерживать атаки Ком-Гвардии. Марта не только выживет в конфликте на Токайдо, она выйдет из него, покрытая славой.

Жеребец с неохотой сделал прыжок. Он хотел остаться на мосту и сгореть в пламени сражения, так как знал, что, если кланы потерпят поражение на Токайдо и будут вынуждены пойти на последнее перемирие, сегодняшний шанс умереть клановым воином, скорее всего, окажется последним. Не у многих вольнорожденных он был, и, конечно, немногие им воспользовались бы так, как он хотел. Только возрожденная Соколиная Стража дала Жеребцу такую возможность, и он сожалел, что теряет ее.

Но он все еще оставался в живых. Джоанна назвала его имя, и у него не было выбора – пришлось включить свои ускорители и сделать скачок на середину временного моста через Перекресток Робина. Казалось, мост закачался под ним, когда он приземлился сразу же после «Грифона» Дианы. Они чуть не столкнулись, причем боевой робот Дианы стал заваливаться на него, но ей удалось сделать второй прыжок. Следом за ней взлетел в воздух Жеребец и оказался на противоположной стороне. Там он тут же присоединился к воинам Соколиной Стражи, которые вели огонь, прикрывая отход других боевых соединений.

Позже, после того как бой на реке Рилен закончился, Жеребец задумался о череде событий, которые так перемешались в его голове, что он совершенно не мог припомнить, в какой последовательности они происходили. Причем о подвигах Жеребца командование не забыло, он даже удостоился объявления благодарности в приказе и упоминания в Предании.

Время от времени Джоанну терзало любопытство. Она гадала, когда же Эйден Прайд прыгнет. Казалось, что, отослав всех, он останется сзади, выигрывая секунды. По мере того как число воинов Соколиной Стражи уменьшалось, нападающие все теснее и теснее сжимали свое кольцо. Наконец остались только Джоанна и Эйден.

Наступило время прыгать Джоанне, но она, что было совсем не в ее натуре, заколебалась: учитель строевой подготовки отказывался подчиниться строю. Джоанна следила за Эйденом. Он вел бешеный огонь из средних лазеров, в то время как противник в ответ стрелял по нему без особого успеха. Заряды, которые попадали в «Матерого Волка», просто отскакивали от брони.

Тогда Джоанна включила ускоритель и, сделав прыжок, крикнула Эйдену по линии связи, чтобы он следовал за ней. Бросив взгляд на главный экран, она с удивлением обнаружила, что Эйден прыгнул.

На этой стороне реки воины Соколиной Стражи уже рассредоточились и прыгали вверх по склону, чтобы занять лучшую позицию для прикрытия отхода. Джоанна попросила разрешения остаться на мосту с добровольцами для уничтожения машин противника, когда те вздумают переправляться.

– Не в этот раз, – ответил Эйден. – Мы должны прикрывать отступление.

Стоя на Перекрестке Робина, Соколиная Стража позволила своим бойцам значительно продвинуться к ожидавшим их шаттлам, а Ком-Гвардия так с ними и не разделалась. Но когда ряды воинов Клана Кречета отступили от реки Рилен уже на достаточное расстояние, враг неожиданно бросился в атаку, намереваясь прорваться к заполненным воинами и боевыми роботами шаттлам.

– Что они теперь затеяли? – спросила Джоанна. – Разве мы не отступаем? Или нас хотят полностью уничтожить?

– Должно быть, так, – ответил Эйден. – Мы их хорошо потрепали. Они стремятся теперь восстановить свое достоинство.

– О каком же достоинстве идет речь? Битва закончена.

– Это может измениться, Джоанна. Все может измениться.

– У нас огромные потери, а боеприпасы истощены...

– Но мы воины Клана Кречета, не забывай, что мы Соколиная Стража. Однажды Марта сказала, что я похож на Феникса – птицу, которая умирает только для того, чтобы вновь возродиться.

– Я слышала легенду о Фениксе, хотя впервые слышу о клановом фениксе.

– Это идея Марты, ее фантазия о том, что из любой передряги я всегда вылезаю в ярком пламени, снова возрождаясь к жизни.

Эйден улыбнулся этому преувеличению, но его трогало, что Марта так думала о нем.

– Наверное, Клану Кречета действительно лучше всего подходят эти легенды. Мы неистовый клан, и никакие напасти не в силах остановить нас, – уверенно сказал полковник.

– Я думаю, тебе непременно следует идти добровольцем в качестве пушечного мяса. Ты, очевидно, окончательно постарел и лишился рассудка. Феникс! Для меня это звучит, словно вольнорожденческая чушь.