– Давайте вначале обсудим простейший вариант, – предложила Катерина. – Говорите девушке, что ее нашли без сознания. Близких найти не удается. Простота этой легенды обеспечивает ее высокую устойчивость. А?
– Она не девушка, а гермафродит, – уточнила на всякий случай Надежда. – Но это, наверное, не имеет значения?
И почувствовала странную смесь эмоций Сергея – отвращение к гермафродитам и стыд за это отвращение.
– Извините меня за такое восприятие вашего… вашей пациентки, – смущенно сказал Сергей, уловив ее удивленный взгляд. – Видимо, это как-то связано с воспитанием, мне трудно полностью его преодолеть.
– Я понимаю, – кивнула Надежда. – У меня тут часто возникают похожие ситуации. Например, я испытываю примерно такое же отвращение к аборигенному сексу. И мне тоже трудно его преодолеть.
Сергей и Катерина переглянулись – и расхохотались.
– Извините, – жалобно-удивленно сказала Надежда. – У меня, к сожалению, нет чувства юмора.
Это почему-то вызвало новый взрыв смеха.
– Ничего, Надя, – посмеиваясь, сказал Сергей. – Может, со временем и чувство юмора прорежется.
– Для гермафродита, – сказала Катерина, – еще правдоподобнее, что не удалось найти близких. А насколько она внимательная и, так сказать, въедливая? Будет ли, например, разбираться, почему с ней возились в хорошей клинике? Легализовали? Для России ведь это нехарактерно. Возможно, полезно блокировать какие-то воспоминания.
Надежда подумала и покачала головой:
– Вряд ли. Но спасибо за соображения, я обязательно ее протестирую поглубже.
– Значит, с базовой легендой, вроде, понятно, – констатировала Катерина. – Имя, отчество, фамилию пусть выбирает себе сама? Она как, достаточно ориентируется в реалиях? Не выберет себе имя какой-нибудь певицы или что-то в этом духе?
По-моему, с реалиями у нее могут быть проблемы – сказала Надежда. – Не могли бы вы, Катерина, с ней пообщаться?
– Конечно, с удовольствием, – ответила Катерина.
– А что касается имени – нельзя ли придумать какой-то вариант? – попросила Надежда. – Я скажу ей без нажима, что это ее вероятное имя, но она может выбрать любое другое. А вы подкорректируете при необходимости.
– Никогда никому не давала имени, – задумалась Катерина. – Сереж, а скажи, что ли, какое-нибудь любимое латинское изречение.
Сергей пожал плечами.
– Извиняюсь за произношение – вита брэвис, арс лонга. Это поговорка на одном из древних языков, – пояснил он Надежде. – Один из канонических переводов: «Жизнь коротка, искусство вечно». На самом деле «арс» – это искусство в очень широком смысле слова: умение, мастерство, наука.
– Как насчет имени «Вита»? – спросила Катерина. – Звучит красиво. И значение хорошее – жизнь. А вам как, Надежда?
– Я не чувствую язык, – пожала та плечами. – Полностью доверяю вам. Значение мне нравится – она очень такая… живая. А фамилии ведь часто происходят от имен? Как звучит «Катеринина» или «Сергеева»?
– «Катеринина» – слишком вычурно, лучше Катина, – предложил Сергей. – Вполне симпатичная фамилия.
– Ну, тогда отчество – Сергеевна, – засмеялась Катерина, слегка покраснев от удовольствия.
– Как-то это нескромно, Надежда, – засомневался Сергей. – Кто мы такие, чтобы в нашу честь давать человеку имя?
– Почему нескромно? – удивилась Надежда. – Вы же ей помогаете.
Она чувствовала, что дающим имя действительно приятно, что имя дается в их честь, – а значит, можно надеяться, что оно окажется счастливым.
– Как бы ее пристроить для начала, – задумалась вслух Катерина. – Может, просто в институт какой-нибудь, пусть учится? Готовы ли вы оплачивать ей учебу? Скорее всего, это в пределах двухсот-трехсот тысяч рублей в год.
– Никаких проблем, – сказала Надежда.
– А как она отнесется к тому, что вы будете платить за ее учебу? – спросил Гуров.
– Надеюсь, нормально. У нас хорошие отношения.
– Можно сказать, что вы одалживаете ей эти деньги, – сказала Катерина. – А вернет, когда сможет. Но часто люди, оказавшись в слишком комфортной ситуации, оказываются этим развращены. Может быть, лучше устроить ее на вечернее отделение? И на работу – пусть зарабатывает себе на жизнь? Хотя бы частично? Все-таки дисциплинирующий фактор.
– Когда ее, так сказать, выпустят в жизнь? – спросил Сергей.
– Медицинские вопросы, вероятно, будут решены через пару дней, – ответила Надежда. – А вот про легализацию не знаю.
– Легализация, думаю, займет около недели, – сказала Катерина.
– У нее есть какая-нибудь квалификация? – спросил Сергей.
– Только матстатистика, – ответила Надежда.
– Тогда я, наверное, мог бы пристроить ее к своим знакомым социологам.
– Замечательно! – обрадовалась Надежда. – Большое спасибо!
– Вот еще что, – сказала Катерина. – Для адаптации надо бы вам с ней пожить хотя бы один-два месяца.
– Я так и планировала.
– Правда, она ведь быстро поймет, что вы ориентируетесь в местной жизни не лучше ее. Как это объяснить?
– Может, использовать близкую к правде версию, что вы недавно приехали из-за границы и из соображений секретности не можете рассказать, откуда? – предложил Сергей. – Вряд ли она сейчас сообразит, что это не очень правдоподобно. А тем временем вы тоже адаптируетесь, и вопрос более-менее отпадет.
– Наверное, так и сделаю, – согласилась Надежда. – По крайней мере, ничего другого в голову не приходит.
– Ну что, за счастливую жизнь вашей подопечной, – предложил тост Сергей.
– Уже и вашей тоже, – улыбнулась Надежда, поднимая бокал.
*****
На следующий день Вите разрешили смотреть телевизор и пользоваться Интернетом – и Надежде пришлось просить Катерину приехать и поотвечать на вопросы Виты, от которых та чуть не лопалась.
Под вечер Катерина предложила Надежде посидеть во внутреннем дворике миссии.
– Вас что-то беспокоит? – спросила Надежда, почувствовав, что Катерина чем-то озабочена.
– Может, перейдем на «ты», Надь?
– С удовольствием, – улыбнулась Надежда.
– Меня беспокоит, – вздохнула Катя, доставая сигареты и закуривая, – не столько Вита, у нее, думаю, так или иначе все наладится, сколько ты.
– Я?! – удивилась Надежда.
– Да, Надя, у тебя могут быть серьезные психологические проблемы. Ты разрешишь мне говорить о ваших отношениях с Витой?
– Буду признательна, если что-то посоветуешь.
– Понимаешь, вы относитесь друг к другу, так сказать, очень несимметрично. У тебя это любовь, о чем ты, кажется, не догадываешься. Тебе, видимо, это чувство незнакомо?
– Мне дома вообще были незнакомы эмоции, связанные с чем-либо вроде секса. Да и сейчас к человеческому сексу у меня очень странное отношение.
– Так ты сама хочешь, чтобы Вита была твоей любовницей?
– Хочу, – помолчав, ответила Надежда.
– Проблема в том, что она испытывает к тебе не более чем довольно сильные симпатию и сексуальное влечение. При этом у нее явная склонность иметь одновременно несколько сексуальных партнеров и часто их менять. Она, наверное, проектировалась для исследования сексуального поведения аборигенов?
– Да.
– Мне такой поведенческий стереотип хорошо знаком на собственном примере, потому что анализ сексуального поведения был и моей основной специализацией. Как тебе будет, когда вокруг Виты завертится вихрь любовников?
– Мне будет неприятно, – тоскливо ответила Надежда. – А ты уверена насчет вихря любовников? Ведь большинство людей, кажется, испытывает к гермафродитам отвращение.
– Уверена практически абсолютно. Она ко всему прочему редкостно привлекательна для гермафродита. Есть категория любителей, которые просто из кожи вон будут лезть, добиваясь ее. И если ты хочешь быть постоянным, как бы семейным партнером Виты, тебе надо заранее привыкать к ситуации и научиться скрывать ревность. Ты не обязана, конечно, радоваться ее увлечениям. Но она всегда должна чувствовать себя с тобой психологически комфортно. Как дома. Понимаешь?
