У кого есть знакомые артисты или даже, например, балерины, те могли наблюдать какая большая разница между тем, что мы видим на сцене и что у них дома на кухне. То есть, я имею ввиду, что балерина не прыгает с кастрюлькой в руках вокруг плиты в белом костюме лебедя, а ходит как мы с вами и даже в таком же халате.

То же самое, оказывается, и с экстрасенсами. На сцене – одно, а в повседневности – совсем другое. Про всех я не знаю и ничего огульно говорить не буду, но про одного мне недавно рассказали весьма занятную историю.

Пришел некий экстрасенс широкого профиля в редакцию газеты, чтобы дать рекламу своей деятельности. Заметку, которую он принес, конечно, напечатали и фотографию, им же представленную, поместили. Но, когда он пришел забирать назад свою фотографию, оказалось что она возьми да и потеряйся. В редакции много бумаг разных, и народу всякого немало толчется – вот фотоснимок и потерялся.

Ничего удивительно, а экстрасенс расшумелся, развозмущался, требует его портрет срочно найти и ему вернуть.

А у самого у него, между прочим, в рекламе написано не только про снятие порчи и сглаза, но и про поиск всяких пропавших предметов. Странное дело: угнанную автомашину он обещает найти, в какой бы стране она не оказалась, а фотокарточку свою собственную в той же комнате отыскать – слабо.

Ему это сказали, так он еще больше разгневался:

– Вы, – говорит, – мне что – проверку решили устроить? Так я в ваших проверках не нуждаюсь. У меня лицензия есть!

– Да вы не волнуйтесь, – сказала ему одна сотрудница редакции. – Найдется ваша фотография.

– Когда? Когда она найдется? – воскликнул ясновидящий.

Он забыл, наверно, когда это восклицал, что в его рекламе объявлены и услуги по предсказанию будущего.

– Я что, по-вашему, должен буду, – продолжал он, – снова приехать в редакцию, когда вы соизволите ее найти? У меня температура, между прочим, и насморк, а может быть, даже грипп, – обиженно закончил целитель многих недугов.

Фотографию его, кажется, так и не нашли… Одно дело – на сцене, и совсем другое – в повседневной обыденности.

К Ленке, моей бывшей однокласснице, домой лучше не заходить: сын и дочка всё время воюют, что-то друг у друга отбирают; родители Ленкины тоже между собой препираются, какие-то старые грехи припоминают. А про мужа вообще разговор особый – он теории всякие несусветные изобретает и пытается их вдалбливать всем подряд. И всё это в двухкомнатной квартире, где и спрятаться некуда.

А вчера Ленка говорит: «Заходи, у меня теперь тишь, да гладь, да Божья благодать».

Прихожу, дома никого, кроме самой Ленки, нет. «Сейчас, – говорит, – дети придут, поужинай с нами».

И действительно, вскоре появляется ее двенадцатилетний сын:

– Будь благословенна женщина, дающая мне еду и питье! – обращается он к матери.

Я прямо обалдела, а он и мне говорит:

– Будь благословенна, подруга моей матери, украсившая наше жилище своей беседой.

Во сказанул! А так, ничего, мальчик с виду нормальный, даже подрос, поздоровел за последнее время. «Что это с ними?» – думаю, а спросить боязно.

Тут и дочка Ленкина явилась, той десять лет. Вошла молча, но как-то странно поклонилась и до материного тапка рукой дотронулась.

А в остальном дети, как дети. Что ж за беда такая?

Оказалось, что сын играет теперь в хоккей. Он всегда мечтал, но вход на каток платный, а у Ленки денег на это не было, а на коньки и клюшку тем более. Вдруг этот каток приобрела африканская религиозная секта «Молодой крокодил» и пригласила совершенно бесплатно всех окрестных мальчишек играть в хоккей, даже всю амуницию им выдали. Кроме хоккея их там ещё чему-то учат, но это не важно. Ленка очень довольна, что мальчик не болтается где-то без дела, а увлекается хорошим спортом.

Дочка Лены занимается в танцевальном кружке «Харе Рама», тоже бесплатно.

Бабушка, Ленкина мама, теперь к Ленке по каждому пустяку не цепляется, за каждым шагом не следит. Она ходит в клуб общения пожилых дам. В этом клубе они не просто общаются, а ещё и японский язык учат и что-то ещё, так что бабуля всегда при деле, дома никому не надоедает.

– А дедушка у вас чему учится? – спрашиваю.

– Дедушка не учится, он сам преподает. Ведёт кружок рисования для детей.

– В школе?

– Да нет, в школе ему не разрешили. У него ведь образования специального нет, художник-самоучка. А тут языческая церковь открылась, туда его и позвали.

В это время раздался телефонный звонок, и юный хоккеист побежал к телефону. Вернувшись, он сказал:

– Папа звонил из Парижа. Говорит, ещё на три дня задержится, из Парижа в Лондон полетит. Там тоже его просят лекцию прочесть. Круто, да?

– Что за лекции? – удивилась я.

– Теорию свою излагает. Человек произошел от компьютера. Потом в результате техногенной катастрофы исчезли искусственные источники энергии. В этих условиях смогли выжить только самовоспроизводящиеся устройства, питающиеся от естественных источников. То есть люди.

– А кто же его по заграницам возит?

– Секта такая нашлась, кто же ещё!

– Слушай, у тебя все по разным сектам, а ты так спокойно об этом говоришь? – спрашиваю Ленку.

– А мы, – отвечает, – «Сиреневые сёстры», не боремся за власть над душами наших близких. У каждой души свой путь к единому свету.

По отделу прошел слух, что сметчикам дают премию за первое место в конкурсе на образцовую комнату.

– Сходим на эти пятьдесят рублей в кафе, – предложила незамужняя Клепикова.

– Нет, лучше разделим поровну эти деньги, и каждый сам потратит, – сказала многодетная Мешкова.

– Ну, нет! Премию дают всем вместе и незачем ее делить! – возмутилась Клепикова.

– А мне некогда бегать по кафе! И поить кого-то за свой счет я не намерена, – сказала Мешкова.

– Разбогатеешь ты от этой пятерки! – не унималась Клепикова.

Слово за слово, в спор втянулись Иванова и Сметанина.

– Мне давно надоело на тебя любоваться, – заявила Иванова и начала передвигать свой стол так, чтобы сесть спиной к Мешковой.

– А мне на вас обеих смотреть тошно! – провозгласила Клепикова и потащила шкаф на середину комнаты.

– И цветы все извольте отсюда вынести, у меня от них аллергия, – потребовала Мешкова и сама стала выносить горшки с растениями…

Комиссия пришла, ужаснулась беспорядку – и премию не дала.

Шурик с детских лет мечтал сделать открытие или изобрести что-нибудь необыкновенное. Для этого он даже поступил в институт. Там вокруг него говорилось о многом, и один раз он услышал даже само слово «открытие». Правда, сразу же выяснилось, что речь шла об открытии банки килек в томате, но все равно волнующее предчувствие настоящего открытия после этого случая заметно обострилось.

Наступило лето. Шурик стал бойцом студенческого строительного отряда, ему вручили новую красивую лопату с голубой ручкой и поставили рыть котлован. Уже к середине дня Шурик ощутил, что вес лопаты увеличился не менее чем в пять раз. К концу дня лопата весила чуть больше, чем сам Шурик.

Назавтра повторилось то же самое: утром лопата была легкой, а когда к вечеру она снова стала тяжелой, Шурик понял, что одна его нога уже занесена над порогом открытия. «Здесь не действует закон сохранения массы! – радостно подумал он. – Осталось совсем немного: сформулировать, в каких именно условиях не действует этот закон, и до каких пределов может изменяться масса тела».

После ужина Шурик снова был на объекте. Замирая от волнения, он поднял лопату. Она оказалась почти такой же тяжелой, как и до ужина. «Значит, рассматриваемое тело, то есть лопата в данном случае, некоторое время сохраняет прибавочную массу, – решил молодой исследователь. – Однако по утрам лопата весит гораздо меньше…»