Литмир - Электронная Библиотека
A
A

ГЛАВА 8

ЛИТОВСКАЯ НАПАСТЬ

Осенью 1356 года полки великого литовского князя Ольгерда Гедиминовича шли на восток. Политика мира, во время которой литовцы пытались помешать смоленскому и брянскому князьям сотрудничать с Москвой, закончилась провалом. Ни Иван Смоленский, ни Василий Брянский, его сын, ссориться с Москвой не пожелали. Вместо этого они установили с молодым великим московским и владимирским князем Иваном Ивановичем самые тесные связи и готовились заключить союз. Этого литовцы допустить не могли и начали войну. А перед тем в Смоленск и Брянск были засланы многочисленные лазутчики, которые не только собирали сведения о противнике, но и сами разжигали во вражеских городах страсти: распространяли среди горожан всевозможные клеветнические слухи о тамошних князьях, восхваляли Литву и великого князя Ольгерда и особенно прославляли князя Романа Молодого, которого прочили удельным князем в Брянск.

Впереди Ольгердова войска шел разведывательный полк, который должен был выявлять вражеские войска, засады, осуществлять разведку боем и, наконец, доставлять своевременные сведения в Большой полк, возглавляемый самим Ольгердом Гедиминовичем.

Великий литовский князь ехал верхом на коне рядом со своими сыновьями – князьями Андреем и Дмитрием, расположившимися справа от него. По левую руку Ольгерда Гедиминовича ехал его брат Кейстут с сыном Витовтом, а сзади скакали на своих породистых конях видные воеводы, среди которых пребывал и князь Роман Михайлович Молодой. Последний прибыл в Литву еще в начале года, марте, сразу же после беспорядков в Брянске, и находился там вплоть до самого похода литовского войска на Смоленск. Великий князь Ольгерд, дождавшись, когда князь Роман прибудет с его гонцом в Вильно, сразу же пригласил молодого князя на беседу. – Пора собираться на войну, сын мой, – сказал ему тогда Ольгерд Гедиминович. – Наступило подходящее время! Руки Москвы связаны Нижним Новгородом, нашим союзником…В Брянске происходят беспорядки! Недавно к нам приехали брянские бояре с жалобами на своего бестолкового князя Василия! Пора нам пойти на Брянск и сбросить со «стола» того Василия! Ты готов к занятию дедовского «стола»? Не передумал?

– Не передумал, мой государь и названный отец! – весело сказал князь Роман. – Я готов идти в поход хоть сейчас и взять в свои руки власть над брянской землей! Однако где же эти брянские бояре? Мне нужно поговорить с ними и получить полезные советы!

– Тогда хорошо, сын мой. Жди сбора войска. А теперь сходи и потолкуй с брянскими боярами. Ты был еще мал, хотя можешь их помнить. Они приходили ко мне вместе со своим славным князем Дмитрием, когда он искал убежища от своих врагов. Тогда еще был жив твой батюшка, смелый Михаил Александрыч…Он дружил с Дмитрием Брянским. Сюда приехали седовласые бояре Жирята и Супоня со своими сыновьями и внуками…

– Я помню этих бояр! – радостно воскликнул Роман Михайлович. – Мне очень хочется их увидеть!

– Ну, иди к ним, сын мой, – молвил великий князь, прощаясь. – Там узнаешь, готовы ли они оказать тебе помощь…

После небольшого отдыха князь Роман отправился на подворье, где остановились беглые брянские бояре, и встретился с ними.

Он сразу же узнал седобородых Жиряту Михайловича и Супоню Борисовича. – Мы так рады тебя видеть! – сказали они, низко, поясно, кланяясь Роману Молодому. – Нас прислали сюда брянские бояре, чтобы мы передали волю брянской знати и поддержали тебя!

Они познакомили князя со своими детьми и внуками, приехавшими с ними в Литву. Жирята представил своего сына Избора – тридцатилетнего красивого, широкоплечего, рослого богатыря, который был на полголовы выше отца и уступал ростом только князю Роману, а затем и внука Влада, четырнадцатилетнего румяного молодца, еще не догнавшего ростом своего отца, но судя по виду, обещавшего это.

Супоня Борисович познакомил князя Романа со своим сыном Будимиром, двадцати восьмилетним голубоглазым молодцем, точной копией своего отца, и внуком Иваном, который, несмотря на тринадцатилетний возраст, уже догнал ростом отца и деда и, казалось, стеснялся своей могучести и отроческой неуклюжести.

Все они низко поклонились князю, а тот, в свою очередь, приветливо кивнул им головой.

Пройдя в светлицу и усадив князя в кресло, бояре и их отпрыски расположились напротив него на двух длинных параллельных скамьях. Самые старшие – бояре Жирята и Супоня – подробно рассказали Роману Михайловичу о своей жизни в Брянске, об опале и ссылке на окраины удела, о нетерпимом поведении брянского князя Василия, о массовом недовольстве им бояр, купцов и простых горожан. – Вот мы и пришли сюда к великому князю Ольгерду, чтобы повидать тебя, славный князь, и пригласить к нам в Брянск! – весело сказал Жирята Михайлович. – Сейчас в Брянске царит смута и стоит только тебе там объявиться, мы все – от самого старого боярина до последнего холопа – перейдем на твою сторону! И прогоним того злобного князя Василия!

– Откуда же вы узнали, что я сейчас здесь, у славного Ольгерда? – усмехнулся князь Роман, погладив левой рукой свою русую бородку. – Неужели вы знаете о моей дружбе с великим князем?

– Знаем, княже, – вздохнул Супоня Борисович. – Мы давно общаемся с литовскими людьми. Известно, что великий князь Ольгерд имеет своих соглядатаев в Брянске, как и в других городах. Те беспрепятственно ходят по городу и прилюдно расхваливают тебя. А все бояре, княжеские воины и стража знают об этом, но князю ничего не сообщают. Мало того, если приставы или стражники схватят лазутчиков, наши люди выслушают их и тут же выпускают на свободу, как друзей…

– Удивительно! – покачал головой князь Роман. – Неужели горожане готовы принять меня?!

– Мы готовы, княже, – встали со своих скамей бояре и их наследники, – за тебя в огонь и воду до самой кончины!

И вот теперь брянские бояре со своими отпрысками и челядью ехали вместе с войском Ольгерда Гедиминовича на Смоленск.

Князь Роман, покачиваясь в седле, вспоминал ту встречу и улыбался, глядя в спину великого литовского князя. Неожиданно тот обернулся и показал всем рукой, что следует остановиться: к нему приближался скачущий во весь опор всадник. Вот он сбавил ход, поравнялся с литовскими князьями, спешился и, держа коня за узду, подошел к Ольгерду Литовскому. – Здравствуй, великий князь и могучий король! – сказал он на хорошем литовском языке, поясно кланяясь. Знатные литовцы молча оглядели всадника с ног до головы. Рослый, широкоплечий, с большой русой бородой, голубоглазый мужчина, был одет в добротный коричневый литовский кафтан с куньим воротником, мягкие татарские штаны серого цвета, втиснутые в длинные, до самых колен, желтоватого цвета сапоги, вероятно, из выделанной козьей кожи. Он стоял перед ними с обнаженной головой, с которой только что снял теплую, напоминавшую татарский треух шапку, и держал ее в левой руке. С виду ему было немногим больше тридцати лет.

– Кто ты и зачем сюда прибыл? – спросил, не сводя глаз с незнакомца, великий князь Ольгерд.

– Я боярский киличей, славный государь! – ответил посланец приятным басовитым голосом. – И прислан к тебе из Брянска, чтобы сообщить важные сведения.

– Как твое имя? – вопросил Ольгерд, все еще сохраняя подозрительность.

– Я – Белюта Соткович, сын бывшего княжеского мечника! – ответил незнакомец. – Мой батюшка снарядил меня в путь по просьбе всех брянских бояр, чтобы я успел рассказать о наших бедах и опасности, угрожающей тебе! Я скакал налегке, без боевого снаряжения, чтобы не опоздать!

Тут только Ольгерд и его спутники увидели, что брянский посланец имел лишь один меч, небрежно пристегнутый к широкому кожаному поясу.

– Да, вижу, – пробормотал великий князь. – Ты так спешил, что даже не надел боевых доспехов. Тогда было бы трудней добираться…Ну, что ж, говори, что там у вас в Брянске приключилось?

– Там, государь, произошло следующее, – начал Белюта Соткович и подробно рассказал о случившемся. Оказывается, брянский князь Василий получил из Смоленска известие о том, что на удел его отца идет литовское войско и принял решение оказать помощь Смоленску. По приказу князя Василия его бояре в течение двух дней собрали около полутора тысяч воинов – тысячу дружинников и пятьсот ополченцев. Рать возглавил сын брянского князя – двадцатичетырехлетний Иван Васильевич, а сам князь остался в городе, поскольку ожидались беспорядки, и он, имея всего две сотни дружинников, рассчитывал «сам навести порядок». Воины плохо знали молодого князя Ивана, ибо он за все время правления отца был не у дел: лишь ездил на охоту да искал только одни развлечения. Правда, брянский князь возил его с собой на ратные сборы и кое-чему научил, но воинского опыта и, что самое главное, уважения со стороны дружинников, ему не обеспечил…Войско этого, незакаленного в боях князя, шло медленно и спокойно, надеясь, что литовцы не успеют до них подойти к Смоленску. – Смоленский гонец говорил, что твое войско, государь, только готовится в поход и поэтому можно не спешить, – подвел итог своей речи брянский посланец. – Тогда я поскакал к тебе другой дорогой, имея двух лошадей, чтобы предупредить тебя. Иди, государь, на брянские полки и разбей молодого князя Ивана! Нельзя допустить, чтобы он соединился со смоленским войском…А потом ты можешь без труда занять Брянск! Как только твои воины подойдут к городу, мы сразу же поднимем мятеж, прогоним ненавистного князя Василия и примем к себе Романа Михалыча Молодого!

14
{"b":"430831","o":1}