– хорош пялиться, ступай себе с Богом. Да, каре платиновой блондинки в сочетании с мини – юбкой и высоким каблуком, (плюс нога, ребята, доложу я вам, – бедро штатное, даже лучше, высший класс), произвели в сознании бедного Музи необратимые изменения амурного характера. Вдобавок Стелла ловко повела разговор, кое – как завязанный – таки с новоявленным обожателем, и в две фразы перескочила на излюбленную тему эзотерики и прочей мистической лабуды, чем окончательно сразила нашего отставного штангиста. Музя окончательно и бесповоротно уверовал в интеллектуальное превосходство прекрасной дамы и, как это частенько случается в подобных случаях, накрепко сбрендил на почве любовных фантазий. Несколько дней он ходил, точно пыльным мешком из – за угла огретый, почти не разговаривал, на наши вопросы, мол, в чем, собственно, дело, отвечал односложно, либо вообще их игнорировал. Мало того, он начал за Стеллой ухаживать, несколько раз встречал её с работы, она была контролером ОТК на заводе, покупал цветы… Словом – накатило. Мы уже прозвали несчастного сектантом, поскольку он набравшись от пассии неких фантасмагорий, довольно косноязычно пытался излагать их вслух, и к тому же стал таскать с собой повсюду потрепанную брощюрку с избитым названием, что – то вроде «О сущности непознанного». Для Музи подобное поведение было гибельным, не по нему, наивному приверженцу тяжелой атлетики в отставке, такие потрясения, парню что ни будь попроще для начала требовалось, а тут… Следовало придать отношениям влюбленного джигита и предмета его обожания более осязаемый, продуктивный характер. Мы озадачились было всерьез, но думали недолго. Решение лежало на поверхности. Не мудрствуя, но лукаво, втайне от Музи мы встретились со Стеллой.
– Мать, у тебя когда день рождения?
– Ой, ребята, а что? Вообще – то осенью, в сентябре.
– Смотри, Стеллка, мы недавно Виталика днюху отмечали, так? А теперь надо для симметрии отпраздновать рождение кого- то из ваших, местных. Ну, конечно же, из девчат, тех, кто с нами знаком. Мы Светика поспрашивали, а летних в компании не наблюдается. Выходит, ты – самый реальный кандидат. А так мы уедем и никого не поздравим из хозяек. А нам очень было бы сие поздравление приятно. И вам, вне всякого сомнения. Сделаем вид, что у тебя день варенья, например, через недельку, точнее – в эту субботу.
– Э… я конечно не знаю, у меня планов особенных на выходные не было,.. деньги найти нужно… и надо мне кое – что выяснить, можно ли заранее праздновать?
– Послушай, деньги не проблема. Расходы берем на себя, мы шабашку сработали тут по случаю, есть деньги. А насчет празднования раннего, так и вовсе ерунда. Розыгрыш получается, ты же настоящий свой день не отменяешь. И не заранее его празднуешь. Мы же будем тебя поздравлять так, словно твой день рождения такого – то июля. Сечешь? Ну?
– Да я наверное не против. Мне только нужно в голове еще раз все ваши доводы прокрутить. Но вроде бы вы правы. Я согласна тогда…. Скорее всего…
– Вот. Правильно. Готовься. В смысле – внешне и внутренне, физически и морально. Остальное – коза ностра. Что? Нет, никакая не коза и не козел тем паче, просто, в смысле – наше дело, по – итальянскому.
После этого мы, якобы по секрету, сообщили нашему Музе о грядущем торжестве. И намекнули, что если он выступит как надо, результат может быт самым ошеломляющим. Из местных наших товарок в курсе замысла была только моя, да – да, грешен, братие, не устоял, Светка – гитаристка. Остальным тоже решили сделать сюрприз. В связи с всесоюзной дурью антиалкогольного шабаша у нас в комнате, точнее – в нашем объемном столе уже вызревала брага в трехлитровых банках. Как только Вадик – космонавт сообщил о грабительской норме на продажу сахарного песка, нами были предприняты контрмеры, а именно систематическая закупка сырья по несколько раз в день в разных магазинах. На четвертые сутки нашего пребывания в столь проблемном городе мы осуществили так называемый замес и поставили будущие нектар с амброзией вызревать. Погода благоприятствовала, а репрессий мы не боялись, ибо даже человек, знакомый с обстановкой не прорубил бы, что там в столе целая лаборатория. Предательский запах быстро выветривался через всегда открытые окна и балконную дверь. Да и потом, городская атмосфера оставляла желать лучшего, предприятий в округе хватало, их трубы дымили исправно и ароматы в воздухе носились разнообразные, абсолютно дезодорирующие бражный дух, и успех нашей затеи, таким образом, был обеспечен объективно и субъективно. И сомнений не вызывал. Музя купил в подарок предмету страсти пылкой какие-то немыслимые духи и почему – то соломенную шляпу, нечто среднее между небольшим сомбреро и гигантским канотье. Наверное со Стеллой он переживал нечто вроде курортного романа. Опять – таки цветы. Букет наш Ромео словно сам накосил в оранжерее. Уматные хризантемы, похоже, нескольких видов, впрочем я не спец во флористике. Но впечатлял букетик, прежде всего размером.
Ну, что сказать вам насчет праздника? Он состоялся и вышел вполне удачным. Пришлось правда прибегать к помощи местного маломерного судна а виде катера, точнее лодки с мотором «Ветерок – 12», чтобы проехаться на правый берег Амура, к нанайцам, за самогоном. Пришлось выпить с продавцом, старым дедом – охотником, пришлось закусить национальным лакомством – подкисшей рыбкой с душком. Ничего, справились и вернулись с победой, то есть с искомым продуктом в нужном количестве, и уже никуда потом не бегали. После этого торжество заполыхало с новой силой. Вот только основная его цель в итоге так и не была достигнута. Однако после этого наш Музя стал относится к Стелле гораздо спокойнее. Уж не знаю, что там между ними произошло или, наоборот, не произошло, они неоднократно надолго уединялись на кухне, о чем-то говорили, Кузя несколько раз уносил туда рюмки и закусь на тарелке, возвращаясь с пустой посудой через некоторое время, словом, все, что не делается, все к лучшему. И никаких альковных продолжений. Они не по этому, видите ли, делу. Романтика? Несомненно. Сами судите: госпожа Стелла Карская, Хабаровский край, глаза – тарелки, желтые, кошачьи, платья – балахоны, брюки – бананы, но юбки – только рискованные мини, вкупе с туфлями на шпильках, рост около метра семидесяти, в меру стройная, но не худенькая, нет, перспективная, и потому – нумерология, эзотерический бред на бытовые темы, сигареты «Столичные» в твердой пачке, кольца диаметром не менее восьмидесяти миллиметров в ушах, макияж – боевая раскраска, платиновое каре… контролер ОТК, дай Бог ей здоровья. Мечта штангиста – разрядника, получающего высшее техническое образование. Такая и должна оставаться мечтой. Наверное.
Стою это я в Хабаровске, в аэропорту, у билетных касс, в надежде на чудо в виде билетов на самолет куда ни будь за Урал, в смысле в Европу. Касса-то работает, а билетов пока ноль. Местное время – пять утра. Мы торчим в аэропорту почти сутки. Мы уже провели увлекательную ночь на пункте междугородних телефонных переговоров. Я спал сидя, ко мне с одной стороны подсел некий офицер – летёха, также очевидно утомленный аэропортом. а с другой стороны юная особа, ожидавшая вызова для разговора с глухим камчатским поселком. Я заснул, а когда проснулся, то понял, что на голове у меня фуражка офицера, а голова девушки покоится на моем животе, в рискованной близости от моих же чресел, ибо я существенно сполз с сиденья во время сна, выпростав длиннющие свои ходули в проход почти до соседнего ряда кресел. Виталик при виде нашей скульптурной группы искренне заливисто загоготал, переполошив остальных спящих. Потом пришла пора проявить активность в кассовом зале. Значит стою, дежурю. Надежда на успешный вылет самая призрачная. Но выстаиваю упрямо, авось повезет. Тут подходит к кассе мужик в штормовке, в одной руке паспортов штук пять, в другой – кассетник «Весна», в полсилы «Карнавал» лабает «По волнам моей памяти». Мужик рослый, в плечах – что надо, глаза веселые, с сумасшедшинкой, бородка шкиперская светло – русая, волосы длинные кожаным ремешком схвачены вкруговую, как у русских мастеровых. Глянул он на меня утомленного, на морду мою постную, и в окошко кассиру, чуть пригнувшись: – На Москву билеты есть? Что? Ах, нет. А куда есть? Только на Улан – Удэ? Выпрямился на секунду, повертел головой, и вновь к окошечку наклонился: – Ну, давайте, пять билетов на Улан – Удэ, – и паспорта кассиру сунул. А потом выпрямился, посмотрел на меня весело, улыбнулся и молвил: —
