– Капитан, наша лаборатория получила сенсационные данные о Луне. Спутник Земли вовсе не естественного происхождения или это не Луна! Либо гигантский космический корабль, либо рукотворная планета, идеально круглая и металлическая. И гораздо меньше привычной для нас Селены. Экваториальный радиус всего 1000,17 километров, а должен быть – 1738,14! На её поверхности имеется гигантская, ровная щель от полюса до полюса. Самое простое, что приходит в голову – открытый шлюз. Но никакого движения, ни на поверхности, ни в самой щели не наблюдается.

Спутниковая сеть над планетой не действует, и невозможно установить её предназначение. Разве что стащить один из спутников с орбиты.

Теперь об искусственных объектах на Земле. Мы обнаружили несколько строений на востоке, тоже идеально круглых, и построенных как «Луна» – из того же металла. А на крайнем западе материка – гигантская металлическая стела высотой около семисот метров. Это тоже может быть космический корабль. Материал, из которого он сделан совсем другой, какой-то тугоплавкий сплав. У нас несколько версий об его составе.

– Что-нибудь ещё?

– Пока, всё.

– Хорошо. Подготовьте информационный ролик, для населения Станции, и запустите в общедоступную базу. Блюм, дисколёт из подземелья не появлялся?

– Вообще никакого движения в зоне наших датчиков.

– Сколько времени датчики ещё смогут проработать?

– Они запрограммированы реагировать на изменение внешних условий – движение, повышение или понижение температуры, и так далее. И отключаться, как только всё приходит в норму. Зарядов внизу хватит на сорок часов активного состояния. В верхние датчики встроены солнечные батареи. Если их не повредить прослужат лет десять.

– А почему не двадцать пять?

– Атмосфера пока ядовитая.

– Понятно. Переходим в режим наблюдения. Когда будет готов подробный отчёт?

– Через час.

– Оповестите Советников, заседание Совета состоится сразу по получении отчёта.

В лифте Совета, набирая код, Таян вздрогнул, услышав голос Рэны:

– Вы не вставили карту доступа.

– Прости, Рэна, задумался. Третья палуба, пожалуйста.

– Таян, ты сегодня опять очень занят?

– Через час Совет, а сейчас меня ждёт доктор Ден Мэй.

– Ладно. Просто я соскучилась, и поговорить хотела. Столько всего произошло за последние две недели, а мы ни разу не смогли встретиться.

– Знаю, Рэна, я тоже скучаю. Если Совет не затянется надолго, я загляну к тебе вечером. Не возражаешь?

– Ты приехал! То есть третья палуба, лаборатория доктора Мэя, Командор Шехем!

– Тебе не влетит за личные разговоры с пассажирами лифта?

– Влетит. Но это будет завтра. Постараюсь не уснуть и дождаться тебя.

Шехем вошёл в палату, где лежала Лайза, и кто-то поспешно отпрянул от её кровати.

– Здравствуйте, доктор Блюм!

– Это ты, Таян!

– Как она?

– Час назад пришла в себя, но теперь спит. Ден вколол ей лошадиную дозу снотворного. Обследование показало, что нервная система Лайзы крайне истощена. Теперь только полный покой в течение месяца может поставить её на ноги. Доктор ждёт тебя.

В своей небольшой лаборатории, Ден Мэй склонился над микроскопом и, услышав шаги, вскинул голову. Командор увидел, как он осунулся. Черты лица заострились, неизменными остались только вишни его раскосых глаз.

– Таян, извини, я снова вызвал тебя. Пишу отчёт для Совета о состоянии Лайзы, и у меня есть несколько вопросов, на которые можешь ответить только ты.

– Я?

– Ты присутствовал на первой встрече с идонами, где вместо Лайзы вам подсунули киборга. Мне важно, как киборг вёл себя в первые часы контакта с людьми. Потом ты плотно общался с лжелайзой на Станции. Родители Лайзы дали согласие на сканирование её мозга, и я получил довольно любопытные результаты. Так не бывает у людей. Кажется, организм Лайзы полностью перестроен на иную систему функционирования. Анализ крови вообще нереальный, изменён не только её химический состав, но и отчасти физический. У неё очень высокий гемоглобин,16 а плазма17 наполовину ионизирована. Как будто только она подверглась радиоактивному излучению. Речь не идёт об обычных для людей неорганических ионах содержащихся в плазме крови – ионизирована половина воды в плазме. А воды, если ты не знаешь, в плазме крови девяносто процентов. Поражает, что лейкоциты,18 являющиеся частью иммунной системы организма, находящиеся в крови нейтрализованы! Они же в лимфе19 работают как обычно.

– Это опасно для жизни Лайзы?

– Не знаю. Прости, может это прозвучит жестоко, но не это сейчас меня интересует. Меня интересует, зачем идоны так избирательно изменили состав её крови. Причём ионизированная вода плазмы чиста, в ней ничего не растворено, как обычно. Во второй же половине всё в норме, растворены белки и другие органические и минеральные соединения. И эти два вида воды в плазме Лайзы никак между собой не пересекаются! В одной кровеносной системе два независимых кровотока. Вернее один кровоток и ионизированная вода. Чем дальше я исследую эту ионизованную часть, тем больше подозрение, что просто не вижу в ней того, что там присутствует, возможно, на субатомном уровне! Мы запустили атомный микроскоп, но нужно время для его отладки, слишком долго он бездействовал.

Прежде чем я расскажу тебе о результатах сканирования мозга Лайзы на генераторе Моро, припомни всё о поведении её копии – киборга. Чем оно отличалось, и чем не отличалось от поведения настоящей Лайзы.

– Доктор Мэй, я даже не знаю. После школы мы редко общались. Артур Вейс может помочь, они были помолвлены.

– Артур уже был здесь. Он заметил, изменение тембра голоса. У лжелайзы он немного ниже. И больше ничего.

– Тогда расскажу всё по порядку. Когда лжелайза с идонами вышла нам навстречу, я удивился, что она держит в руках шлем. Ведь воздух вне Станции сильно разреженный, и без снаряжения было трудно дышать. Хотя в последнее время уже было не смертельно, поэтому я не обратил на это внимания. Потом она бросилась ко мне на шею, как делает Рэна, если мы долго не видимся. Это тоже не похоже на Лайзу, мы не были настолько близки. Во время общения с идонами, я не помню, что делала Лайза, её кресло стояло позади кресла Капитана Кортни. Мы с Вейсом сидели по бокам от него, и лжелайза была вне поля нашего зрения. Я пару раз оглядывался, но ничего особенного не заметил. Она поглядывала то на нас, то на идонов. Один раз улыбнулась.

На обратном пути в шатле, дремала на плече у Вейса. Уже на Станции, мы разговаривали наедине у нас в блоке. Она попросила показать ей материалы о Станции. А когда неожиданно вернулся отец, незаметно ушла. Я ещё подумал, не захотела мешать нашей встрече, ведь отца долго не было дома. Утром Эрна мне рассказала, как накануне возвращалась домой и столкнулась с Лайзой в коридоре шестнадцатой палубы, та прошла мимо неё, словно совершенно незнакомая женщина. Но уже через минуту догнала её возле лифта, поздоровалась, и попросилась в гости, она хотела дождаться меня. А я уже спал дома.

На следующий день, мы не стали смотреть вместе со всеми фильм в Большой кают-компании, и пошли в библиотеку. Там уже были Кортни и Вейс, они громко ругались. Но не настолько громко, чтобы оглушить. А Лайза зажала уши, как будто услышала душераздирающий звук. Потом мы старались утихомирить спорщиков. Вот и всё.

– Между вами не было телесного контакта?

– В каком смысле?

– Ну, не касались ли вы друг друга, может руку пожали, или обнялись.

– Нет, ничего такого.

– По данным камер наблюдения, лжелайза появлялась одновременно в нескольких местах на Станции. Капитан и Блюм решили, что это были плазменные голограммы киборга. Последняя «растаяла» на пороге зала лазерной установки. Но я не уверен в их правоте. Если моя догадка подтвердится, то тело Лайзы превратили в передающую антенну транслирующее само себя. И помимо киборга и голограммы по Станции бродили фантомы, обладающие всепроникающей способностью. Цель, более, менее понятна, изучить внутреннее строение и оснащение Станции. Когда мы сканировали мозг Лайзы, её фантом неожиданно подошёл к нам сзади, и прошёл сквозь нас и установку. Я и моя ассистентка почувствовали лёгкое покалывание, словно нас пронзило слабым разрядом электрического тока. И так повторялось трижды! Фантом появлялся сзади нас, проходил через установку и исчезал в противоположной стене.