В любом случае подробности будут только от Кудэс. Её личные чертоги находятся в самом центре сада, где была святая святых наших кавианских садов – оотеки с коконами, за которыми круглосуточно следили и ухаживали старшие аммианки. Я никогда не видела этого места: высокие стены из сот заполнены скрытыми за плёнкой коконами, а по центру ровной площади выложенной из плотных листьев стояла госпожа Кудэс, следя за работой сестёр. Моё тихое приближение она не заметила, обернулась только, когда я помахала крыльями, чтобы она уловила слабое жужжание. Красивая стройная кавианка сложила руки у груди и легко поклонилась.

– О, фиа э лоа, Нэ'Тус. Дочь королевы. Ксаис не соврала, когда сказала, что её помощница обладает неоспоримой агмианской красотой.

– Спасибо, – довольно улыбнулась я, – но с вашей красотой я не сравнюсь.

– Не нужно сравнений, милая, подойди.

С первых слов я уловила доброту Кудэс, хотя раньше представляла её куда хуже, чем Ксаис в дни нашего первого общения.

– Надеюсь, ты успела за время работы с Ксаис привыкнуть к Амми? Но не волнуйся, тебе будет комфортно с нами, потому что ты не одна агмианка в нашей группе.

Я подошла, как и велела Кудэс, она взяла меня за плечи и осмотрела с ног до головы, затем обернулась к огромным оотекам и крикнула всем своим работающим сёстрам.

– Сёстры, вот и наша новая подруга.

– Фиа э лоа, Нэ'Тус, – приветствовали они меня.

Очень неловко. Они знали, кто к ним придёт, и встретили как сестру, а не простую кавианку из другого семейства. Я не могла объяснить, почему они и группы, занимающиеся самим воспитанием, так отличаются. Здесь меня волной окатила дружелюбная атмосфера, и небольшое волнение перед новыми обязанностями сходило на нет. Кудэс лично проводила меня к иплисам агмианок. Мы пролетели бесчисленные оотеки и оказались в чертогах, где на страже нужд аммианок находились мои сёстры по семье.

Семейство амми отличается от остальных очень большим разделением обязанностей. Множество групп и иерархий, на которые делят даже подручных аммианок, то есть нас. Как основные работницы мы каждый день занимались укреплением оотек, обновлением защитных плёнок в нишах с коконами и строительством новых. Но одна из главных наших обязанностей – это охрана этих чертогов – Мио-Го-Олэ. Сюда пускали только старших кавианок, а любая другая, случайно попавшая в эти места или нарочно пришедшая посмотреть, быстро прогонялась нами. Наши обязанности менялись несколько суток с охраны на строительство, со строительства на подмогу аммианкам. Эта цикличность быстро позволила найти нужный ритм, в котором за повседневной суетой я забывала о многом, что меня раньше волновало. Но более всего мне было приятно слышать хвалебные отзывы о себе, и только тогда я начинала понимать, что становлюсь правильной кавианкой. Всё меньше даю свободу вольности, всё чаще выполняю работу на «отлично».

Каждое утро в Мио-Го-Олэ Агмианки постарше прилетали с коконами, принося их с самого обряда матерей. И каждый день эти же Агмианки переносили завёрнутых в листы новорождённых в другую часть сада Амми. Спустя время, когда меня уже смело оставляли иногда за старшую по охране чертогов, мне тайком поведали, что если меня вдруг начнут обучать правильному уходу за коконами, их транспортировку и размещению, значит очень большой шанс что меня сделают одной из старших в нашем подсемействе. Но это этого пока не происходило. И кстати довольно долго. Максимум что мне доверяли, это каждую смену охраны чертогов быть за старшую. Как будто я так хорошо могла направлять своих сестёр и повысить голос в случае необходимости. Меня начинало беспокоить, что я так и продолжала быть простой работницей пока некоторые из моих сестёр смогли заслужить большего.

В итоге ничего не менялось. И так несколько сезонов. Но я решила не сильно беспокоиться об этом, утешая себя тем, что даже быть главной по охране чертогов не так уж и плохо. Ко мне было такое доверие, что даже сама Кудэс позволяла общаться мыслями, что очень поднимало авторитет в глазах моих сестёр агмианок. Но не могло же это продолжаться так до моего полного первого цикла?

Я долго мучилась с этим вопросом. Даже сейчас, сидя на крепкой ветке иплиса, под укрытием тяжёлых шершавых листьев. Слежу за окрестностями, сквозь пелену страшного ливня, рухнувшего сегодня с тёмных туч. Большие капли барабанят по листьям и меня клонит в сон. Ещё и монотонный ливень этому способствует. Я слегка потрясла головой, чтобы выкинуть из головы и мысли и желание спать. Подсела ближе к краю прогнувшейся ветки, чтобы улучшить обзор. Дождь отскакивает от листьев, и намочил меня всю, но я не сменила своё место, ведь здесь я идеально замаскирована под растительность. Замерла, заметив спереди движение. Не шелохнусь, чтобы быть единым целым с садом, не дёрнусь и от обильных капель дождя, стекающих по лицу.

Две кавианки, осторожно идущие по высоким лужам, отодвигая листья, никогда бы не заметили меня, неподвижной следящей за нарушительницами. Я не знаю, что они тут делают в такой страшный дождь, но догадывалась, что хотят утолить своё любопытство и пробраться через нас, пользуясь шумом дождя. Это были две аммианки, явно недооценивающие внимательность мою и моих сестёр, сидящих на других иплисах. Все агмианки ждут моей мысленной команды.

Сейчас именно тот момент, когда моё слово будет означать приказ. Едва он прозвучит, сёстры тут же преградят нарушительницам дорогу. Но я жду, пока просто наблюдаю. Дождь усиливается, но аммианок это не беспокоило, пусть они и испытывали дискомфорт от вымокших крыльев, с которыми они не смогут взлететь, если вздумают скрыться. А смотрела я на них столь долго, потому что вспомнила себя. Будто бы вчера я полетела за тайными отрядами агмианок к подземному морю нектара, но это было так давно.

Аммианки переглянулись. Их простые мысли мы все могли уловить, и они были убеждены, что пока не обнаружены. Но я, наконец, нарушила их относительный покой и дала безмолвный приказ. Пресечь проход в чертоги!

С высоких цветов быстро спрыгнули мои сёстры, и окружили аммианок, упавших в лужи от неожиданности. Когда я предстала перед ними, то улыбнулась, находя забавным их ужас в глазах.

– Дороги туда нет, – сказала я, указав за свою спину, – а вы, сестрёнки, немедленно объяснитесь.

Они были ещё так молоды, что даже внятно ответить не смогли. Они нарушительницы и в качестве профилактики я должна объяснить им нормы поведения. Но для этого нужно найти место, где ливень не будет нам мешать.

Мои сёстры подняли аммианок, и повели за собой в сухое место. Укрытием были навесы из плотных листьев, по которым били тяжёлые капли. Мы собрались, и не успела я сказать и слова, как аммианки встали на колени и поклонились.

– Простите нас, госпожа, мы не хотели.

Жаль, но ваши мольбы, всего лишь пустые слова для меня. Я подошла и подняла им головы, чтобы осмотреть символы на их лбах.

– Келле Ис. Как смогла такая способная наставница не научить простым правилам вас обоих? Она узнает о ваших проделках. Вы будете сурово наказаны за то, что тайком пытались пробраться в запретный чертог.

– Простите, пожалуйста, – умоляли они, – не говорите ничего госпоже Ис.

Я скомандовала своей сестре отправиться за их келле. Остальных отправила обратно на свои места, под ливень. И только я осталась с двумя аммианками, жалеющие обо всём, что случилось. Я не собиралась делать им ничего плохого, но они так боялись меня, что не осмелились и посмотреть мне в глаза. Даже не знаю, как воспринимать это. Не хочу выглядеть монстром в их глазах, но и строгой быть надо. Поплачут и успокоятся, а эта ситуация будет им уроком.

Дождь стихает. Капли уже не так барабанят по листьям, и только редкие раскаты далёкого грома беспокоят молчаливый сад. Бессмысленно прислушиваться, чтобы выявить жужжание крыльев. По такому дождю никто не осмелится летать. Но я услышала шаги по мокрым листьям: наставница Ис явилась вместе с посланной мною сестрой. Провинившиеся аммианки упали на колени, как только их госпожа оказалась в лиственном укрытии. Сначала безмолвное наказание: злая аммианка Ис подошла к ученицам и посмотрела на них. Их прикованные друг другу взгляды и был процессом наказания, Ис мысленно ругала их, и это было видно по выражению лица обеих. Кроме этого этих молодых обяжут делать какую-нибудь исправительную работу.