К каждой пятнице Павел готовился, как к самому главному дню в жизни, в то время как остальные дни утратили остроту, погружаясь в непроницаемую тоску разлуки. Иной раз эта тоска казалась совсем невыносимой, например, когда он провожал Веру взглядом из окна третьего этажа. Хотя это была даже не тоска, что-то сжималось в груди Павла, в такие моменты он точно знал, что находится не там, где должен. Подобные переживания, как казалось Павлу, могли тянуться вечно, а иной раз время ускорялось, чтобы вдруг вновь замереть, когда они встретятся, и снова ускориться, когда они будут идти до дома или разговаривать под ее окнами. Каждая минута разговора с ней была для Павла дороже всего на свете. Ему казалось, будто Вера только и жила мыслью о прекрасном, что она сама была воплощением прекрасного, настолько она казалась Павлу наивной и невинной. В этом они, наверное, были прямыми противоположностями друг друга.
Современный человек живет так, будто его жизнь является астрономическим (и/или нравственным) центром вселенной, что его опыт является всеобщим и необходимым, а мысли обязательно проникают в самое сердце мироздания. Он давным-давно сросся с идеей, что объективно только та действительность имеет место, которая открывается его взору, и в которой он является непосредственным центром и источником всякого бытия. Ему уже не понять, что боль даже самой маленькой монады сотрясает целую вселенную. Со смехом смотрит взрослый на все коллизии первой школьной любви, он-то уже переболел, к любви у него иммунитет. А для маленькой души это первая неразрешимая проблема, самый тяжелый урок детства, никто и не узнает, с какими потерями дети возвращаются после школы. Взрослые уже позабыли, с каким страданием в жизнь вливается понимание необратимости, одиночества, взрослые уже не знают, каково дышать без этих цепей на груди, без этих вериг, приковавших человека к земле. Вольное детство на части разрывается от этих оков, для всех это нормально, только детская душа бьется от ужаса. Взрослость не помнит, какой ценой она покупает свое положение в обществе, и если б не было этого непонятного презрения к юношескому максимализму, если б не было этого непонятного забвения, зрелость, наверное, была бы невыносимой.
Как бы то ни было, об этом еще рано говорить, сначала нужно рассказать об одном происшествии, случившемся с Павлом в ноябре, после очередного внешкольного выступления актива. Координатору ученического совета позвонили из городской детско-юношеской организации «Парус» и сказали, что хотят видеть у себя представителей из их школы. Может показаться удивительным, но именно Павлу поручили набрать команду для столь ответственного задания.
В «Парусе» были собраны ребята из всех школ, лучшие из лучших, самые активные и самые неординарные – так объяснили Павлу. Он не понимал, за какие такие заслуги ему доверили это поручение, но спорить не стал, а тотчас же нашел в школе Веру, дабы сообщить, что ее пригласили на школу актива, и чтобы она привела туда еще кого-нибудь их своих подруг. Сам же Павел нашел еще двух ребят, которых это предложение заинтересовало. И они вшестером (шестым был Николай) отправились на эту встречу.
Вопреки всем ожиданиям, все было довольно просто устроено (по рассказам Павел представлял здесь чуть ли не молодежное правительство). Ребята собирались в одной из школ центрального района. На вид все были обычными людьми: школьники с шестого по одиннадцатый класс, кое-кто уже студенты, хотя были здесь, конечно, и свои звезды. Новеньких приняли очень тепло, в аудитории царила дружелюбная атмосфера. Войти сюда мог любой заинтересованный человек, правда, за все время существования сформировался постоянный состав. Впоследствии, после первого знакомства в команде Павла останется только три человека, но об этом позже.
Первое впечатление от этой поездки у Павла было очень радужным. Несмотря на то, что за все собрание он не проронил ни слова, ему казалось, будто он провел месяц в беспрерывном общении. Гостей из другого района ребята встретили чаепитием. Все были в хорошем настроении, много шутили, смеялись, пели песни под гитару. Все были довольны, и, что более всего радовало Павла, Вера заинтересовалась. Она настолько быстро влилась в это новое общество, что уже на первом собрании, как показалось Павлу, успела познакомиться решительно со всеми участниками, в отличие от своей подруги Дарьи, которая держалась несколько отстраненно. Но самое главное, что несказанно обрадовало Павла: ребята собирались каждую субботу в три часа дня. Эти слова звучали для Павла как музыка. Это значило, что судьба подарила ему еще один день, когда можно было видеться с Верой безо всяких посторонних причин и приглашений, на которые Павел по-прежнему не решался.
Я прошу меня извинить, но подробно рассказать о «парусе» не представляется теперь возможным, хотя бы потому, что каждый человек, которого Павел там встретил, заслуживает отдельного рассказа. Здесь были и физики, и лирики, и художники, и музыканты, математики и экономисты, будущие инженеры и врачи. Они все были лидерами, и Павла удивляло, как просто они находили общий язык и вместе штурмовали новые горизонты. Дух организации был здесь настолько силен, что подавлял всякую конкуренцию, все действовали как единый организм, четко, подхватывали друг друга в импровизациях, вытаскивали в тяжелых ситуациях, продвигали друг друга. Это общество казалось Павлу идеальным, хотя, ради справедливости нужно отметить, что у этой организации был талантливый координатор, чьего влияния никто и не замечал. С другой стороны, не следует надолго отклоняться от главных причин, по которым Павел посещал эти собрания.
Но прежде стоит обстоятельнее рассказать об одном участнике этой встречи, чей вклад в тогдашнее положение Павла будет самым скорым и самым разрушительным. Его зовут Николай (в школе его звали «Ник»). До сего момента он не был важным участником этой истории, а был всего лишь серым школьником, одноклассником Павла, с которым наш герой особенно и не общался. Этот человек не привлекал к себе никакого внимания, лишь изредка заставлял улыбнуться, ибо выглядел до смешного неряшливо. Однако все эти улыбки о нем тут же забывались, так как решительно ничего не значили. Впрочем, такое положение в коллективе скрывало редкую по своей яркости черту Николая – он был человеком чересчур скользким. В состав «первопроходцев» он получил билет хитростью, а не выслугой. Подслушав разговор Павла, Ник украдкой спросил его о вакантных местах. Услышав отказ, он пригласил на следующей перемене Павла к школьному координатору, которая и выказала Павлу недовольство его работой. Павел, стиснув зубы, позволил Нику ехать с ними, в надежде, что тот не задержится в рядах активистов на продолжительный срок, поскольку Ник не был особенно инициативным человеком и всегда преследовал только свои интересы.
С Павлом Николая связывала до того лишь одна история, которая произошла в марте девятого класса (тогда Павел еще общался с Кириллом). Суть истории кроется в непредсказуемости школьных взаимоотношений девочек и мальчиков. Эти отношения, которые обычно не представляют собой ничего серьезного, могут, тем не менее, сильно бить по самолюбию, причем людей обоих полов. Николай как-то был влюблен в девушку из параллельного класса (ее, кажется, звали Алина). История этой влюбленности никогда не пояснялась никому, кроме Павла. Оказывается, он хотел добиться ее расположения не из большой любви, как говорил окружающим, а ради престижа. Как бы то ни было, Алина была привлекательной девушкой, выглядела чуть старше своих лет, была умной и казалась вполне благовоспитанной, в отличие от многих своих сверстниц. Эти качества, несомненно, выгодно отличали ее от многих представительниц прекрасной половины параллели. Но в стенах родной школы у нее не было близких друзей, что значительно прибавляло ей загадочности. Сначала ее тихая манера держаться в коллективе раздражала одноклассниц, правда ни с кем отношений она не выясняла и не претендовала ни на чье место под солнцем, поэтому всякое недовольство со временем прошло. Мальчики то и дело подкатывали к ней, однако ни к кому из них она не была благосклонна.
