Подкрепившись, я безжалостно втиснула коробку с остатками торта в пакет с одеялом, спрятала под курточку сумочку и вышла на дорогу. Несмотря на приличную скорость и постоянные разговоры с де Ниро, я успевала смотреть по сторонам. Профессиональная привычка: я всегда должна держать ситуацию под контролем. Ничего интересного или достойного внимания по дороге я не заметила. Значит, нужно пойти вперед. Идти по обочине не хотелось, поэтому я вернулась к багажу, захватила его и поплелась вдоль дороги, спрятанная кустами и высокой травой. Как ни странно, зла на Манечку я не держала. Честно говоря, в сложившейся ситуации вина была больше моей, чем ее. Нельзя, нет нельзя было терять бдительность ни на минуту. Вот чертова Осиновка с маньяками, косившими под известных артистов, и мальчиками, изображающими детей, воспитанных то ли верблюдами, то ли овцами. «Да и был ли мальчик? – подумалось мне. – Не привиделся ли он?».

– Бе-бе-бе, – повторила я вслух. – Бе-бе-бе, сидит дятел на вербе. Червяков гоняет, отдыха не знает.

Это один из моих многочисленных талантов. Я могу сочинять простые стишки и рифмовать любые слова, причем очень быстро, практически на ходу. К моей профессиональной деятельности эта способность не имеет никакого отношения. Просто так сегодня все необычайно сложилось, что очередной шедевр просто полез из меня. «Бе-бе-бе, бе-бе-бе… Что у Мани в голове? В голове у Мани – пусто, как в кармане. Проворонил муж лучшую подружку. Остается выпить. Где же, где же кружка?». Сочиняя немудреные стишки, идти было гораздо легче. Радовало, что до сих пор из леса ни разу не выскочил дикий кабан, над головой не кружился рой комаров, укусы которых вызывали у меня страшную аллергию, а ручки тяжелой сумки были крепкими и не отрывались.

Почти стемнело, когда я подошла к перекрестку, на одном из углов которого стояла будка, видимо, закрытый пост Госавтоинспекции. Она выглядела почти как сказочная избушка на курьих ножках: маленький домик под треугольной крышей и с окнами во все стены стоял на высоких деревянных столбиках-ногах. К небольшой двери вела примитивная металлическая лестница, сваренная из арматуры, без перил. Я остановилась у подножья домика бабы Яги и очень вежливо попросила его встать ко мне передом, к лесу задом. Увы, увы, увы… Никакого уважения к молодым и красивым. Если в этом архитектурном чуде милицейского дорожного контроля местные Маугли не устроили общественный туалет, лучшего места для ночлега не найти. Оставив вещи у подножья будки, я решительно поднялась наверх, держась руками за ржавые перекладины и аккуратно переставляя ноги, стараясь не испачкать кроссовки. Достигнув небольшой площадки перед дверью, я вытащила щеколду, заменяющую кодовый замок с сиреной, и распахнула дверь. О счастье! Похоже, желающих гадить в местах гнездовья гаишников в этих местах не наблюдалось. В избушке на курьих ножках было пыльно и только. Кособокий стол и два доломанных стула составляли интерьер моего вынужденного Хилтона. Но мне не нужно было и этого. Главное тепло, не дует, а в случае дождя (всякое может быть на исходе лета) я надежно защищена. Спустившись вниз, я наломала веток и соорудила небольшой веник. Все-таки цивилизованная женщина должна оставаться женщиной даже в таких жутких условиях. Хотите быть цветами, всегда говорю я своим клиенткам, так живите в цветнике, а не в помойке. Я сама тоже всегда хотела быть цветком.

В ожидании пока осядет пыль после тщательной уборки, я посетила лесок в поисках места общественного пользования. Не нашла, но все вокруг народное, все вокруг мое, как говорится. Потом я достала незаменимую в любых ситуациях, косметичку, тщательно протерла лицо очищающими сливками, нанесла на него умопомрачительный крем, творивший чудеса с кожей, похлопала себя с полчасика по щекам и подбородку. И только после всех этих манипуляций затащила наверх сумку и пакет. Я сложила вдвое огромное двуспальное одеяло, легла на одну сторону, а второй укрылась. Подушки были нежнейшими, только коснувшись их головой, меня тут же повело в сон. Однако я еще некоторое время полежала на спине, глядя в звездное небо, видневшееся в окна моего «отеля», и подумала о Манечке. Мне стало жаль ее. Я так здорово устроилась на ночлег, а она, бедная, не зная об этом, уже, наверно, подняла на ноги всю общественность, обзвонила районные морги и устроила мужу очередную головомойку. Я снова улыбнулась, повернулась на правый бок и уже было закрыла глаза, как неожиданно раздавшийся шум моторов снаружи заставил меня вздрогнуть. Если бы машины промчались мимо, я не обратила бы на них никакого внимания. Все-таки избушка на курьих ножках находилась на перекрестке. Но машины – как минимум их было две – проехали мимо будки и остановились неподалеку. Машины стояли, но моторы продолжали работать.

Я никогда и ничего не боюсь. Но сейчас мне стало немного не по себе. Развитое воображение подсказало, что под моим вынужденным пристанищем стояло две, три или пять машин, и их владельцы чего-то ждали. Версий в голове моментально родилось множество: гаишники уезжали на ужин, а теперь вернулись и сейчас обнаружат, что их место занято. И на самом деле это не заброшенный пункт, а вполне действующий. Бандитская разборка на данном участке дороги тоже вполне могла быть. Перекресток оставлял возможность каждой из группировок в случае перестрелки исчезнуть с места преступления. Но с бандитами мне приходилось общаться, а вот если это просто подростки? Может быть, тот самый полудикий мальчик, любитель верблюдов был наводчиком, и привел сейчас сюда своих старших покровителей для жестокой расправы над одинокой беззащитной женщиной? Подростки это самое страшное.

Понимая, что снаружи окна домика кажутся абсолютно черными, и меня вряд ли смогут увидеть бандиты, подростки или гаишники, я тихонечко приподнялась, подползла к окну и осторожно посмотрела на дорогу.

Буквально у самого подножья будки «лицом» друг к другу стояли две машины. Водитель одной из них сидел за рулем, а второй покинул свой автомобиль и стоял около первого, облокотившись о кузов. Они о чем-то негромко разговаривали. Мне совершенно ничего не было слышно, окна старого заброшенного милицейского пункта наглухо заклеены. Но видно было прекрасно, тем более, что обе машины освещены встречными фарами. Что-то до боли знакомое было в стоящем водителе, в его непринужденной позе, в его куртке… Де Ниро! Конечно же, это он! Мой недавний похититель. Гаденыш! Рассказал обо мне сообщнику, и теперь они вдвоем обследуют шоссе, чтобы найти, изнасиловать и прикончить меня. Ну, прикончить или изнасиловать, это еще ничего. А вот если изуродуют? Это уже не шутки. Мне стало страшно. Только бы они не решили обследовать будку! Только бы не посмотрели вверх! Де Ниро отошел немного от первой машины и стал что-то рассказывать, показывая рукой в сторону, откуда я пришла. Ага, понятно. Он показывает место, где меня высадил. А теперь они совещаются, где лучше искать. Я нервно сглотнула слюну. Нет, нет, мне нечего бояться. У меня в сумке два полных газовых баллончика. Преступники даже не успеют добраться до моего убежища, ослепленные едким газом, они просто свалятся с высокой лестницы. Жаль только, я не поставила баллончики в изголовье импровизированного ложа. Пока я найду их в стопудовой сумке… Так, они продолжают что-то обсуждать. Де Ниро показывает куда-то руками, прощается, идет к своей машине, садится в нее. Неужели они уедут? Ха-ха! Действительно, машины развернулись и на малой скорости поехали в разные стороны. Поехали искать меня. Ну что ж, флаг им в руки! Пусть ищут. Через пять-шесть часов начнет светать, и тогда я смогу безбоязненно покинуть избушку и отыскать свою бестолковую подругу.

Когда вокруг все стихло, и звук моторов уже перестал доноситься до меня, я вновь улеглась на польское Манино одеяло, положив под голову сразу две подушки, уютно подтолкнула второй, свободный конец и уснула. Меня не мучили кошмары. Ведь я не из пугливых. Просто работа у меня такая, я привыкла…

***