Все это, безусловно, было случайностями, доказывающими лишь, что Маня обладала твердым неисправимым характером. Кроме того, моя новоявленная подружка самостоятельно изучила немецкий язык и даже делала переводы соседским старшеклассникам и знакомым студентам-заочникам.
***
Обладая такими многочисленными, неоспоримыми даже мною достоинствами, Маня совершенно не умела хвастаться, кичиться знаниями и умениями. Насколько я помню, такая скромность была в ходу в том же девятнадцатом веке, что и ее имя. Я не умела ни готовить сложные блюда, вроде цепеллинов или чахохбили, ни консервировать фаршированный перец, ни клеить обои на предварительно огрунтованные стены. Вязание вызывало у меня аллергию, а сшитая на уроках труда в школе ночнушка могла стать прекрасным экспонатом на выставке самых неаккуратных изделий. Но никакого комплекса несовершенства рядом с подружкой я не ощущала. Ведь я была очень красивой, причем всегда, с самого рождения. Стройная, длинноногая и большеглазая, с пухлым губами и нежной фарфоровой кожей.
Моя бедная подружка, увы, не могла похвалиться ничем подобным. Ее широкое славянское лицо постоянно было покрыто мелкими розовыми прыщиками, рыхлая фигура отличалась полным отсутствием талии, а тяжелая походка не имела ничего общего с женским изяществом. Помимо всего прочего у Манечки была ну просто огромная грудь, до неприличия огромная. Еще в первый вечер моего пребывания в гостях у Мани, когда она, сидя в пижаме на низкой раскладушке (диван был предоставлен для гостьи, то есть для меня), рассказывала о приятелях, я поразилась её необъятным размерам. Высвобожденная из тисков бюстгальтера примерно двадцать пятого размера, грудь лежала на коленях хозяйки, превращая подружку с бесформенное тестообразное существо.
Именно поэтому, слушая ее серьезные рассказы о поклонниках и друзьях, среди которых были одни мужчины, я не верила ни одному ее слову. Бедняжка, думала я, она наверняка принимает желаемое за действительное. Бедная, бедная, бедная… Ни один мужчина, на мой взгляд, не променяет неустроенный быт с рваными носками и полуголодным существованием на эту замечательно чистую квартирку с полными шкафами и холодильником. Ведь, в конце концов, мужчины хотят только одного: чтобы рядом с ними было очаровательное, нежное, пусть глуповатое, но страшно сексапильное существо. Сексуальностью же, как и чувством юмора, моя подруга не обладала совершенно. Даже удивительно! Казалось, этими качествами каждая женщина наделена от природы. Но в данном случае этого не произошло. Не случилось. Но все вышеперечисленное не имеет к нашей истории никакого отношения. Хотя…
В том, что я была абсолютно права, я смогла убедиться на следующий же день, когда поздно вечером в нашу дверь позвонили. На пороге стояло человек шесть красивых молодых летчиков. Тут было, где развернуться… Я ощутила необыкновенный прилив творческого вдохновения. Но несколько подготовленная подругой, я знала, что молодой человек по имени Сергей уже занят. Ею. Как ни странно, Сергеем оказался самый симпатичный и общительный парень. Смущаясь, Маня успела поведать мне, что именно на него запало ее честное и чистое сердце. Причем это «западание» было, по ее мнению, взаимным. Что не мое, то не мое. Этим нехитрым принципом сохранения дружбы я следовала всегда. Вот почему за Сергеем я наблюдала только с чисто спортивным интересом. Наблюдения показывали, что между этой парочкой и в самом деле установились отношения за пределами обычной дружбы.
Прибывшая компания была действительно веселой. Мы славно провели время в разговорах, дегустации молдавского вина и в прослушивании модных записей. Квартирантка безвыходно сидела в своей комнате, полагая, что за нравственностью Манечки есть кому последить. Постепенно пятеро из прибывших ретировались, и в небольшой гостиной осталось трое: я, моя подруга и Сергей. Маня усадила нас на диван, села посередине и с удовольствием стала показывать фотоальбом. Она так подробно комментировала каждый снимок: когда, где и кем он был сделан, что мы с Сергеем откровенно скучали, хотя старались не показывать этого и даже задавали кое-какие наводящие вопросы. Альбом был толстым, причем на каждом развороте его помимо приклеенных и подписанных находилась целая стопка безымянных карточек. Конца демонстрации не было видно. Сергей сидел, удобно забросив ногу на ногу и положив руки на спинку дивана. Меня уже начало клонить ко сну, когда я ощутила на своей шее нежное прикосновение мужских пальцев.
Делая вид, что внимательно рассматривает очередную серию снимков с последнего выезда на природу и, время от времени, целуя Манечку в широкою щечку, он беззастенчиво заигрывал со мной за ее спиной. Это было так бессовестно и подло по отношению к подружке, что я напряглась.
Не зная, как реагировать, я попыталась незаметно освободиться от его руки, но ловелас проявлял все более и более настойчивые поползновения на мою территорию. Вскочить и дать этому мартовскому котяре по морде, было проще всего, но как же мне было жаль добросердечную Манечку, уверенную, что сидит рядом со своим суженым. Итак, демонстративно обратить внимание на его поведение я не могла. Это привело бы Маню только к душевным страданиям и дополнительным комплексам. Этого допустить было нельзя. Поэтому я решила, что сообщу о не совсем этичном поступке ее бой-френда в мягкой форме, наедине, хорошо подготовив предварительно.
Я просто перестала обращать внимание на шаловливые пальчики самоуверенного красавчика и полностью углубилась в процесс созерцания фотографий. Сергей же беззастенчиво продолжал свои подлые действия, пощипывая мне ушко, теребя волосы, поглаживая шею. Может, все-таки надо было отвесить ему пощечину? Но мне было всего девятнадцать, и что я знала о жизни? Ничего. А если он просто перепутал и, лаская меня, был вполне уверен, что ублажает Маню?
Насколько же велико было мое удивление, когда, уже прощаясь в коридоре, этот козел улучил момент и запустил руки мне под блузку. Думаю, он по-своему расценил мое молчание и отсутствие сопротивления. Маня, к счастью, ничего не заметила. Не страшно. Я обо всем расскажу ей потом. Позже. Нельзя же находиться в полном неведении относительно своего окружения. Ведь невооруженным взглядом было заметно, что милого летчика по имени Сергей прельщает не сама Маня, а ее жилплощадь, бесплатный ужин и приятный вечер в домашних условиях.
Но рассказать обо всем подруге я так и не смогла. Сначала не возникало необходимой ситуации, а потом он и сам исчез из ее жизни. Уж не знаю по чьей инициативе. Или ему надоело паясничать, или Манечка прознала-таки о его похотливых наклонностях, но больше я никогда о нем не слышала. И, слава Богу! Еще неизвестно, кому повезло…
***
Возможно, Манечка была не так наивна и несведуща в делах сердечных, как это казалось. И, вероятно, видела и понимала гораздо больше, чем думала я. Иногда Маня любила выкурить легкую сигаретку. Маленькая слабость, которую она себе позволяла. Я была, может быть, единственным человеком, кто знал об этом маленьком секрете. Собираясь покурить, Маня выключала во всех комнатах свет, чтобы кто-нибудь случайно не увидел ее с улицы, покрывала волосы плотной косынкой, чтобы те не впитывали сигаретный дым, и присаживалась к открытому окну. Курила она только тогда, когда сильно волновалась или находилась в больших сомнениях. Иногда, сидя вот так в темной кухне, покрытая как доярка платком, она высказывала довольно зрелые суждения о семейной жизни, браке вообще и потенциальном избраннике.
Ростом я была немного ниже Мани. Может быть, именно поэтому она смотрела на меня не то чтобы свысока, а как-то по-матерински. И в те моменты, когда она курила у окна, по-партизански пряча зажженную сигарету в кулаке и рассуждая о будущей жизни, я действительно ощущала себя маленькой, неумной и слабой девочкой.
Так далеко о предполагаемой семье я никогда не задумывалась. Мне всегда казалось, что пресловутый принц на белом коне ждет за ближайшим поворотом, и чтобы найти его, достаточно только желания. Такие мысли, вероятно, бывают лишь у красивых женщин, не знающих недостатка в поклонниках и уверенных в своей сногсшибательной внешности. В общем, Манечка жалела и опекала меня, а я, полностью отвечая ей взаимностью, жалела и опекала ее. На этом прочном фундаменте взаимной заботы и зиждилась наша многолетняя дружба.
