Да… На этот раз Маня не промахнулась. Вот тебе и отсутствие амбиций… Роберт де Ниро. Абсолютно! Крутая тачка, и сам упакован вполне фирменно. Я была в нокауте. В полном…

– Что-то подсказывает, что вы ждете именно меня, – сказал де Ниро.

– А вам это «что-то» не подсказывает, что наша встреча должна была произойти несколько раньше? – ответила я. – Ну что, будем знакомиться? Александра. Можно просто Саша.

– Роман, – представился де Ниро. Понятно. У Мани роман с Романом. Логично. – Поехали?

– А вы предпочитаете, чтобы я осталась ночевать под открытым небом? Кстати, к чему излишние церемонии? Давай на «ты», – я протянула Роману пакет с одеялом, подхватила коробку с тортом и милым повелительным жестом указала на неподъемную сумку.

– Как скажешь, – де Ниро легко подхватил мою поклажу и поместил ее в багажник. – Куда сядешь – спереди или сзади? Не боишься скорости?

– Разве я похожа на человека, который хоть чего-то боится? – парировала я, усаживаясь на переднем сиденье. – Если бы я захватила с собой права, то могла бы показать тебе, что такое настоящая скорость.

– О, ты мне определенно начинаешь нравиться, – Роберт де Ниро сел за руль и включил зажигание.

Чары моей потрясающей внешности начали действовать, но это абсолютно не входило в мои планы. Подруги – это святое. Особенно Маня. Пусть бедняжке удастся на этот раз. Ей повезло, что у нее такая замечательно порядочная подружка, как я. Да, подруги – это святое. Не будем завоевывать их территорию. Тем более, что она уже меченая.

Мы быстро неслись по прямой, как стрела, дороге. Ни одного поворота, ни одного указателя.

– Почему так поздно? – спросила я. – Ответственная работа?

– Да, можно сказать и так. Сейчас принято говорить – небольшой бизнес, – ответил де Ниро, вытащил пачку сигарет и взглядом спросил разрешения закурить. Да ради Бога, пусть курит, если хочет. Я тоже не без недостатков.

– И в чем же заключается этот бизнес? Строительство, финансы, сельское хозяйство?

– Мы все учились понемногу, – уклончиво ответил Манин друг. – Чему-нибудь и как-нибудь…

– Так ты любишь банальности? Это грустно.

– Не знаю, люблю ли я их, так как просто не знаю, какой смысл ты вкладываешь в это понятие. По-моему вся жизнь вообще состоит из банальностей.

– Банальность – это то, что очевидно. А человек, объясняющий то, что и так всем понятно, вызывает большие подозрения и грустные чувства. Значит, ему просто нечего сказать…

– Так я не совсем понял, что же такое банальность?

– Ну, например, идет дождь. И каждый, кто входит в помещение, говорит: идет дождь, хотя вся прихожая уже уставлена раскрытыми мокрыми зонтами. Или одна мамочка говорит другой: дети есть дети. Конечно же, они дети. Не старички, не инопланетяне и не члены правительства… Или вот в магазине встречаются знакомые и начинают: как все подорожало, представляешь, молоко в два раза подскочило? А при этом у каждой в корзинке по две пачки молока. Чего сотрясать воздух, когда все видно невооруженным взглядом и так? Просто люди, не зная, что сказать, говорят банальности. А это безумно скучно.

– Немного понятнее.

– Значит, ты не безнадежен. Хотя по большому счету все мужчины… – я на мгновение умолкла, пытаясь сформулировать дальнейшую мысль как можно корректнее.

– Козлы? – усмехнулся Де Ниро, стряхнув пепел от сигареты в открытое окно. – А это не банальность?

– Не совсем. И я вовсе не это имела в виду. Я хотела сказать, что мужчины сами по себе банальны. От природы. А значит, абсолютно предсказуемы. Это очевидно. А про козлов – просто бестактность и даже грубость. К этому аргументу прибегают женщины, которым не повезло. Надо же им объяснить окружающим, почему их бросают мужики? А второе – среди мужчин, естественно, попадаются козлы, но в каждой бочке меда бывает деготь…

– С тобой нужно быть настороже. Ты опасный экземпляр. Все знаешь.

– Это моя работа – все знать. Но, к сожалению, я знаю отнюдь не все. Просто понимаю людей и вижу их как на рентгене.

– Что за работа, если не секрет? – де Ниро снова затянулся и стряхнул пепел в окно.

– Так, небольшой бизнес, – повторила я его слова, мы переглянулись и понимающе улыбнулись.

Я никогда не была сторонницей взглядов, что с мужьями подруг нужно быть максимально откровенной. И вообще между людьми всегда должна быть некая невидимая черта, не нужно пытаться переступать ее. Моя работа – это моя работа. И чем меньше людей знают о ней, тем лучше. Даже Манечка знала о ней далеко не все. Устраивать душевный стриптиз перед человеком, которого впервые видела, и который через несколько дней предстанет перед депутатом местного совета, чтобы сказать «о, да», я не собиралась.

– Значит, ты не любишь банальностей… А вообще людей ты любишь? – прервал затянувшееся было молчание де Ниро.

– Не всех, ведь с большинством из них я не знакома. А некоторых люблю.

– Мне кажется, нужно любить всех. Даже тех, кого не знаешь.

– Ерунда какая. Я люблю тех, кто этого достоин, кто обладает необходимыми и важными качествами.

– И что включают в себя эти качества? – взглянул на меня де Ниро.

– Не так уж и мало. Многое. Но существует гораздо больше качеств, которые мне не то чтобы ненавистны, а просто я их и не принимаю, и не понимаю.

– Например?

– Это не всегда легко объяснить.

– Ты попробуй, а я попытаюсь уяснить. Мне иногда казалось, что я тоже кое-что понимаю в людях. Это небольшая часть моей службы.

– Ладно, оставим в покое твою таинственную службу. Ну, например, я не люблю жадных и богатых и в то же время не терплю бедных и щедрых. Легко быть щедрым, когда у тебя ничего нет. Это не подвиг. А вот иметь кое-что под плинтусом и не скрывать этого, это уже нечто героическое… Еще не люблю постоянных нытиков, у которых всегда и во всем виноват кто-то другой, и не люблю хронических везунчиков, которые заранее знают, что у них все получится наилучшим образом. Не терплю самоуверенных и ни в чем не сомневающихся, но и тех, кто постоянно только и делает, что сомневается, тоже не терплю. Немного понятно?

– Более-менее.

– Ничего тебе не понятно. Я это вижу внутренним третьим глазом. Еще я люблю простоту в общении, но не терплю панибратства.

– Именно поэтому ты сразу предлагаешь перейти на «ты» первому встречному постороннему человеку? – улыбаясь, спросил де Ниро по имени Роман.

– Почему первому встречному? И какой же ты посторонний? – удивилась я. – Мне кажется, наличие Манечки в нашей жизни делает нас практически родственниками. Ведь я ее тысячу лет считаю почти сестрой.

– Если не секрет, можно узнать, а кто такая Манечка? – де Ниро на мгновенье оторвался от дороги и бросил на меня внимательный взгляд.

Щелк! Моментально включился в моей симпатичной головке мыслительный рубильник. Щелк-щелк!.. Я совершенно не испугалась. Моя работа не позволяет мне ни пугаться, ни терять присутствия духа даже в такой сложной экстремальной ситуации. Я просто сказала очень тихо, очень отчетливо и очень уверенно:

– Так, друг Роман, если ты действительно Роман… Остановил быстренько машину. Я сказала, остановил машину, козел! Вот так. Молодец. И без вопросов. А теперь спокойненько вышел, открыл багажник и достал мои вещи. Ты все понял, осиновский любитель банальностей?

Я тоже покинула машину и стояла уже около багажника, из которого Манин лже-жених доставал мои сумки. Нужно сказать, держался он неплохо. Кроме некоторой растерянности на его де нировском лице не читалось ни одного чувства. Ни разочарования от несостоявшегося похищения «привокзальной шлюшки», ни особенного страха в ответ на мой бескомпромиссный и даже угрожающий тон, ни удивления, что я так быстро раскрыла его низкие планы. Вытащив вещи, «де Ниро» (кстати, ничего общего с оригиналом!) облокотился о кузов тачки, как и в момент нашей встречи, и улыбнулся. Вот наглец!

– И что дальше? Поднять руки вверх?