Сирена взорвала подземелье оглушительным рёвом. В наземной части города сработала автоматическая система защиты, перекрывающая улицы железными решётками. В фонари из подземелья начал нагнетаться напалм. Порой за раскрашиванием масок я прихожу к мысли, что жители юго-западного круга, если бы не ленились, то могли остановить апокалипсис.

Сирена надрывалась, освещение приблизилось к отметке дневного света. У меня заложило уши, и, чтобы совсем не оглохнуть, пришлось срочно подниматься по лестнице в ботанический сад. Люк поддался мне с усилием. Наверняка Валёк закручивал, чтобы я его добрым словом поминала. Жалобно скрипнув, люк всё-таки съехал в сторону, открыв лаз. Поднявшись наверх, я извлекла из сумки монтировку.

Ботанический сад мы отстроили на месте разрушенной котельной. Оставшиеся целыми котлы и трубы переделали под обогрев теплиц, навезли земли, хорошенько её удобрили, разбили грядки. Ботанический сад функционировал круглогодично. Выращивали всё подряд: овощи, фрукты, у кого-то нашлись семена фиников, а одна притащила кустик ананаса, имелась тепличка и с цветами, которые привносили красоту в наши серые будни. Я любила сад, могла в нём ходить с закрытыми глазами, так как большая его часть была выстроена и посажена моими руками. Мама на мои занятия садоводством говорила, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.

Посторонний запах резко выделялся на общем фоне. Освещение еще не включилось, поскольку основная энергия уходила сейчас на железные решётки и подземные тоннели. Я встала на коленки, спрятавшись за кустом помидора. Через два прохода от моего убежища воровато проскользнули две тени. Я последовала за ними, сдерживая шумное сопение. Мою охоту испортил дядя Саша, отец Валька, влетевший через главный вход с перекошенным лицом и вертящий топор над головой, как будто накрыли его полянку с марихуаной. Одна из теней от неожиданности попятилась назад, споткнувшись, приземлилась головой на мою монтировку. Я нажала на кнопку передатчика и выключила сигнал тревоги, после чего стало слышно, как надрывно кричит дядя Саша. Вслед за ним в сад влетел Петро с двустволкой наперевес. Кто-то догадался включить рубильник, и под потолком вспыхнули прожекторы, заставившие всех на секунду зажмуриться.

В ярком свете тёмные силуэты оказались полицейскими с центрального круга. Возникла неловкая пауза. Народ продолжал прибывать, окружая непрошеных гостей кольцом злых, перепуганных лиц. Один из полицейских лежал неподвижно, второй удивленно озирался. Дядя Саша перестал размахивать топором, Петро подошёл поближе, повесив ружьё на плечо. Я, пока никто не стал выяснять причины, по которой полицейский оставался лежачим, вытащила из-под него монтировку и благоразумно прикопала её в земле.

– Мы заблудились, – нарушил тягостное молчание мужчина, нервно дёрнув кадыком.

Его рука лежала на рукоятке пистолета, который он так и не решился вытащить из кобуры.

– А чаво в тихоря крались? – бесхитростно спросил Петро.

Сквозь толпу прорвался Глава юго-западного круга Пухляш.

– Так, расходимся, – скомандовал он, размахивая коротенькими ручонками. – Ложная тревога. По домам! Давайте, быстренько, расходимся по домам. Время раннее, можно ещё разок вздремнуть. Шевелитесь! Эй, там, прекратите обрывать помидоры, они зелёные! Осторожно, не затопчите морковку! Ну, смотрите же под ноги!

Через пять минут ботанический сад опустел, благодаря титаническим усилиям Пухляша. Дядя Саша никуда уходить не собирался, опасаясь, что недруги сдадут его заветную полянку чужакам. Мне по уставу нельзя было уходить с места происшествия. Петро, решив, что я сама дальше справлюсь, пошёл к выходу.

– Документики имеются? – обратился Глава к полицейскому, потирая потные ладошки.

Тот достал из нагрудного кармана удостоверение в красной корочке и протянул его Пухляшу. Я порылась в карманах у лежащего мужчины, нащупала что-то похожее и вытащила на свет. Пухляш почесал затылок. В глазах дяди Саши промелькнул коварный план. Судя по сопению Главы, тот его поддерживал целиком и полностью. Моего мнения они не пожелали спросить, в пору думать о дискриминации женщин. На повестке дня оставался крохотный вопросик с жалом осы: успели ли доблестные стражи правопорядка кому-нибудь сообщить о ночном рейде?

Полиция полностью курировала центр города, а также железнодорожный вокзал, клином врезающийся в восточный круг. На более дальние районы у них не хватало ни техники, ни людей. Они и центральный круг не могли полностью обезопасить, что и про другие говорить.

Когда апокалипсис докатился до нашего тихого портового города, началась свара и делёжка ресурсов. Юго-западный круг оказался отрезанным от основных линий жизнеобеспечения. За спинами зияло море, ощетинившееся пустынными причалами, а с боков подпирали скалы. С остальным городом соединяла единственная двухполосная дорога, вырубленная посреди гранита. Нас бросили умирать. Дорогу перекрыли грузовиками, отрезав нас от внешнего мира. Последний корабль посетил наш порт в начале апокалипсиса, а потом они исчезли в морских просторах, а до нас добрались полчища кровожадных чудищ. Я чудом успела до перекрытия дороги попасть домой. Успела и попала в самую передрягу.

Я думала, что мы не переживём те страшные времена. Даже мама по этому поводу предпочитала отмалчиваться. Но не так-то просто оказалось нас сломить. Мы выжили наперекор всему миру. Создание обороны взял в свои руки Пухляш, невысокого роста коротыш, чуть полноватый для сорокалетнего мужчины, с пухлыми щёчками и рыжиной в волосах. Несмотря на комичный вид, он довольно умело управлялся с огнестрельным оружием. Пухляш организовал патрули из уцелевших, спрятав часть людей в доках и в подземных тоннелях. Слесари из портовых ремонтных мастерских дали юго-западному кругу напалм, который стал самым эффективным орудием против чудищ. Зрелище было жутким. Слесаря в кожаных фартуках с закатанными рукавами, в огнезащитных очках, плотно прилегающих к лицу, в чёрной копоти и с огнемётами наперевес, а вокруг обугленные тушки поверженных врагов.

Димка, сын подруги моей мамы, нарисовал такую картинку. Его мать, тётя Лена, куда-то её припрятала, чтобы не бередить старые раны. Сама я картинку не видела, но мама сказала, якобы рисунок, раскрашенный цветными карандашами, производил жуткое впечатление. У меня закралось подозрение, что Димка нарисовал кого-то из наших общих знакомых не совсем удачно с художественной точки зрения, поэтому тётя Лена и припрятала шедевр во избежание критики молодого неокрепшего таланта.

За два месяца, показавшихся мне тогда годами, мы очистили юго-западный круг от чудищ и заселили наземную часть. Ещё через несколько недель Пухляш восстановил сообщение с центральным кругом, а затем и с другими частями города. На собрании мы единогласно (напившийся сторож дядя Лёня не в счёт) выбрали его Главой нашего круга.

Восстанавливать инфраструктуру было тяжело. Но Пухляш и здесь проявил смекалку и организаторские способности. Первым мы совместными усилиями выстроили ботанический сад. Овощи оказались как нельзя, кстати. Продуктами с нами добровольно город не собирался делиться. Вторым этапом в порту наладили производство моторных лодок. Работа нашлась для каждого. В итоге мы стали обеспечивать город продуктами. Через полгода наши умельцы смастерили рыбоперерабатывающий заводик. По истечении полугода мирной жизни с начала апокалипсиса в порт зашёл первый корабль. Мир приспособился к чудищам и продолжил существовать дальше.

Дядя Саша чересчур ласково поглаживал топор. Пухляш, изображая недотёпу, бочком обходил полицейского. Второй мужчина зашевелился на земле. Может быть, произошедшее сегодня в тоннеле было знаком свыше, а возможно мне не захотелось стать соучастником очередного злодеяния, или навалилось всё вместе, но я грубо вмешалась в происходящие события.

– Уважаемый, – обратилась я к полицейскому, вставая между ним и дядей Сашей, втайне надеясь, что по-соседски он не приложит меня сверху топором. – А давайте-ка, я покажу вам дорожку домой, к центру? Ась?