Платон по-прежнему не нашелся что ответить, настолько был шокирован.

– Ладно, отходи, – подбодрил его Юра. – Где она?

– Там, в машине, – показал Платон в необходимую сторону, стараясь спрятать дрожащие пальцы. – Можешь сесть прямо за руль, я не буду мешать, подожду здесь.

– Ну как знаешь.

И Юра с традиционной легкостью запорхнул прямиком в салон. После этого двери закрылись на центральный замок, машина завелась, и Настя плавно двинулась по трассе вперед.

Платон, оставшись на улице, мысленно представлял себе то, что творилось сейчас с Юрой, и искренне сочувствовал бедолаге. Тем не менее, он должен был через это пройти – другого варианта не существовало. Решив не оставаться под дождем больше, Платон пересел в автомобиль изобретателя Алмазова, внешне и внутренне не отличавшийся ничем от его собственной машины. Это поразительное сходство в мелочах удивляло его, и он несколько раз ловил себя на мысли, что ждет появление знакомого голоса.

Отсутствие матери и сына продолжалось больше трех часов, и Платон уже сгорал от нетерпения, словно маленький светлячок, подпаливший крылья безумным огнем. Собираясь уже добежать до любого ларька, чтобы купить какую-нибудь булку, он заметил приближение пропавшей машины. Настя припарковалась неподалеку.

Показавшийся Юра выглядел, мягко сказать, не очень, словно только что вышел из крупного запоя, или только начинал выходить. Платон искренне посочувствовал ему, поскольку совсем недавно пережил подобное сам.

– Ну, как тебе все это? – спросил он у изобретателя Алмазова.

– Моя мать мертва, а ты спрашиваешь, как мне все это? – удивленно поднял глаза Юра. В его голосе не было враждебности, скорее бездонная неопределенность.

– Прости, я не то хотел… – замешкался Платон. – Как тебе это?

– Ах, это, – задумался Юра. – Как изобретатель, могу сказать, что нет в этом мире ничего невозможного – в конце концов, душа умудряется уживаться с разумом, так почему же она не может сосуществовать с двигателем? Наверно, так даже проще, поскольку отсутствует внешнее давление. Однако подобное мне не под силу, хотя я и многое могу. Здесь вмешательство Всевышнего, не иначе.

Платон кивнул.

– Я и понятия не имел, кто ты такой, – признался он через некоторое время. – А ведь мы какое-то время были рядом.

– Ничего страшного, – махнул небрежно Юра, – я, как сам понимаешь, человек непубличный, во многом закрытый, и раскрываться без особых причин не сильно стремлюсь.

– Понимаю. Ты поможешь нам? – почему-то спросил Платон, за что заслужил пристальный взгляда от Алмазова, словно тот хотел просмотреть его насквозь.

– А как ты думаешь? Оценил уже, какая каша заварилась? Помогу, чем смогу.

– Хорошо, прости, я не совсем понимаю, что говорить, поэтому могу нести определенную чушь. Я очень удивлен, что встретил тебя таким образом.

– Знаешь, как и я, – усмехнулся Юра, который недвусмысленно посмотрел в сторону Насти. – И, как понимаешь, предметов для удивления у меня гораздо больше. Давай присядем.

Платона по привычке потянуло за руль, Юра возражать не стал, уселся на пассажирское кресло.

– Ну что, мальчики, познакомились вторично? – Платону показалось, что Настя говорила с юмором, словно эта ситуация и впрямь ее забавляла.

– Да уж, – буркнул он. Юра промолчал, и сразу перешел к делу.

– Мы тут кое-что уже успели обсудить вдвоем, поэтому осталось посвятить тебя в детали, раз уж нам придется работать вместе.

Платону показалось сначала, что Алмазов не очень-то доволен подобной перспективой, но вскоре он понял, что ошибается.

– Главная новость дня заключается в том, что событие, которое заочно окрестили «последнем терактом», произойдет через три дня, поэтому, как понимаешь, времени у нас совсем не осталось. Ситуация осложняется тем, что Соколов сегодня утром покинул страну, отправившись в Марокко. Еще более меня напрягает то, что я понятия не имею о том, что он собирается там делать. Двое бойцов бывшей «Контры» отправились вместе с ним, остальные трое пока здесь, в столице, но тоже понятия не имеют об этой операции. Это беспрецедентный случай. Сегодня утром я ездил в главный тренировочный пункт «Контры», в надежде раскопать побольше информации, поэтому задержался. Толку от этого оказалось немного, но одно я могу утверждать с полной уверенностью, что Соколов решил устроить настоящую кровавую баню кому-то.

– Почему? – поинтересовалась Настя.

– Он взял с собой полный комплект «Железного Человека».

– «Железного Человека»? – невольно усмехнулся Платон, хотя самому было не до смеха. – Это как в фильме?

– Как в фильме? – удивился Юра, который очень редко смотрел голливудские картины и не читал комиксов. – Возможно, я не знаю. Я изобретатель, а не подборщик дурацких названий, все кратко и просто – «Железный Человек» представляет собой универсальную броню, созданную исключительно для Соколова. Полный комплект покрывает его с головы до ног, и делает практически неуязвимым, если только перед ним не армада танков. Соколов еще никогда не использовал полный комплект, ведь тот весит добрую сотню кило, а в основном носил с собой шлем. Помимо этого я недосчитался новейшего зенитно-ракетного комплекса «Ястреб», который был в единственном экземпляре и еще не прошел полную проверку. Мое детище, – с гордостью отметил Юра, – может выпустить до двадцати боеголовок за минуту. Один минус, что слишком громоздкий, но только не для Соколова. Больше я ничего не успел толком разузнать, но и этой информации достаточно для того, чтобы понять, что он собирается там учинить.

– Все это, конечно, очень интересно, – вмешался Платон, – но нам-то какая от этого польза? Какая разница, куда отправился Соколов и что он будет делать?

– Да, я, если честно, тоже не совсем понимаю, – поддержала его Настя.

– Поверьте, сейчас это очень важно, и мне очень необходимо с ним переговорить. Соколов что-то задумал.

– А можно разъяснить? – упорствовал Платон. – Как я… то есть мы уже убедились, Соколов не тот человек, за кого мы его принимали.

– Я бы не стал делать поспешных выводов, – постерег его Юра.

– Нет, сын, ты не прав, – сказала Настя, и рассказала ему историю с Тони. Буквально за минуту Алмазов несколько раз переменился в лице, потом неоднократно пытался заговорить, но постоянно прерывался, словно упускал необходимую нить или просто не мог их связать воедино.

– Мне кажется, я кое-что понял, – произнес он, наконец, но не спешил открывать карты. – Вы считаете, что Соколов с ними заодно?

Платон кивнул, Настя промолчала, выражая согласие.

– Соколов и правда будет принимать активное участие в реализации плана Меленкова, особенно в фазе войны с Китаем, ведь военная база «Сокол» станет его родной вотчиной. Однако о последнем теракте ему не известно ничего, и я, если честно, не хочу верить, что он причастен к тому, что случилось с тобой, мама.

– Я тоже так раньше думала.

– Повторяю, не торопитесь с выводами. Я говорил, что кое-что понял, хотя до сих пор не могу связать некоторые детали.

– Так поделись с нами, может, вместе подумаем, – сказал Платон.

– План подрыва «Воробьевых Гор» принадлежит полностью Тони, а кому еще, как не этому проклятому экстремисту заниматься такими делами? – продолжил Юра, пропустив вопрос Платона мимо ушей. – Я не был посвящен в подробности, и сам их не искал, знаю лишь, что это должно произойти и когда. Если честно, не будь вас сейчас рядом, я не знал бы, что мне со всем этим делать. Я ведь помню, мама, как ты пыталась убедить Меленкова не делать этого, но потом ты исчезла, и я с ног сбился, пытаясь тебя отыскать. Сейчас же я и сам понимаю, что иного выхода просто нет, и нельзя терять ни минуты. Вы решились на отчаянное дело, и я постараюсь в этом помочь, вот только больше помощи нам, похоже, ждать неоткуда. Хотя…

– Что?

– Мне нужен Соколов.

– Ты так уверен, что Соколов покинул страну, а не сидит в обнимку с Тони за бутылкой водки?