Возникла пауза, длившаяся несколько секунд. И она добавила:

– Так сказано в Библии.

– Верующая, что ли?

– Вера – моя страховка.

Вот оно что! Надо же! Зайди в церковь, поставь свечку, помолись – и жизнь застрахована!

– Апокалипсиса не будет, – ответил я, хотя точно ничего не знал; этого никто не знал. Все вокруг в последнее время уповали на бога – все вдруг стали верующими.

Она посмотрела на меня, с усмешкой сказала:

– Какой уверенный! Можно позавидовать.

– Я атеист, Алла. А зависть – это грех. Тебе известно лучше меня.

Она отвернулась, затушила окурок. Верующая элитная проститутка – я про себя ухмыльнулся. Вера и древняя профессия для неё стали как утренний кофе и сигарета. Кофе бодрит, а сигарета медленно убивает. (Не легче ли сразу прыгнуть вниз, как та топ-модель?) О смерти лучше не думать, конечно. Я бы ей посоветовал бросить курить. И сомкнуть ноги. Но советов не даю. Однако, у Аллы большой чувственный рот, отсасывать у клиентов она не перестала бы. Система ценностей у каждого своя: правильно, в момент сладострастия я сам вряд ли подумаю, в кого верит очередная партнёрша с членом за щекой. Пофигизм (вариантов нет) помогает спасти нервы. С другой стороны, сатанистке в рот я побоялся бы совать член. По причине членовредительства – а вдруг откусит. Остаётся научиться определять сумасшедших в толпе и не подпускать к себе.

Алла к этому числу не относилась.

– Может, ко мне? – предложил я.

– Говорят, у тебя аэромобиль?

– Стоит внизу. Прокачу!

– Ну, что ж, полетели. Испытаю новое удовольствие для себя.

Аллу я забрал прямо с крыши.

– Ух, как здорово!

Мы с ветерком взлетели, резко набрав высоту.

Специально для Аллы я сделал несколько кругов вокруг города. Она смотрела вниз, пытаясь там кого-то разглядеть. В самом деле, как показалось, Алла согласилась лишь потому, что хотела прокатиться на аэромобиле. Возможный заработок её волновал мало.

Секс длился не долго. Моя вина.

Я рассчитался с Аллой, предполагая, что она уйдёт. Но Алла заинтересовалась моей программой (была наслышана). Пришлось показать, как она работает.

– В «word» набирай любой текст, – сказал ей.

Она написала: маленькие дети играли на берегу моря, строили замки из песка. В соседнем окне тут же нарисовался «мультфильм», картинки двигались.

– Великолепно! – воскликнула она и захлопала в ладоши. – Костик, ты гений! Я никогда не умела рисовать, а здесь такое происходит!

– Меня это кормит. Другая программа, снимающее кино, пока в разработке, – соврал я, потому что делиться с кем бы то ни было другой интеллектуальной собственностью не собирался ни за какие деньги. «Кино» было моим детищем, предназначалось только для меня (программа давно работала, но я её никому не показывал). – Вот так мультфильмы и снимаются сейчас: работа мультипликатора напоминает работу писателя.

– Для сынульки мультик напишу?

Отказать я не мог. Кивнул головой.

Лёг в постель, хотелось спать, бессонная ночь давала о себе знать. Зевая, спросил:

– Сколько лет сыну? Как зовут?

– Андрей, ему четыре года.

– Ага…

Я закрыл глаза и, наверное, провалился в сон…

Когда проснулся, увидел рядом с собой одетую спящую Аллу, разбудил её, вызвал такси.

– Тебе пора. Не забывай про сына.

Эти слова её смутили. Она извинилась. И сказала, что написала интересный мультик и скинула себе на почту.

– Андрюшке понравится, он обожает мультфильмы, – добавила Алла с воодушевлением. Но радости на лице я не заметил. – Ещё увидимся? – спросила она.

– Конечно. В клубе я бываю часто, сама знаешь.

Алла ушла. Я закрыл дверь, вернулся в спальню, сел на край кровати и решил завалиться, выспаться до утра.

Есть ли жизнь на Марсе? Или есть ли жизнь в далёком Космосе? Думаю, что есть. Такая же неразумная, как на Земле. Что этим хочу сказать? Всё просто: официальные средства массовой информации врут – всегда врали, кстати. И если говорят так, то понимать надо наоборот. Скорей всего при этом сближении Апофиса (так объясняют одни учёные), – а его всеми имеющимися силами и с Земли, и с Космоса наблюдают, – появятся новые данные, как он пройдёт рядом с Землёй (а может, врежется?). И утверждают, мол, столкновения не произойдёт. Но проблема остаётся, жителям планеты не становится легче, когда говорят неуверенно. И кто говорит? Этих людей не показывают, они инкогнито (их слова тиражируют ведущие аналитических и информационных программ), никто не хочет брать ответственность на себя. Другие учёные мужи (со слов тех же ведущих) объясняют, что Апофис будет продолжать сближаться с Землёй ещё много-много раз и столкновение случится только в будущем, а не в 2029 году. Однако в ходе исследований российские учёные встретились со сложной задачей. Дело в том, что Апофис движется почти по одной орбите с нашей планетой, которая довольно сильно притягивает его к себе своим гравитационным полем. По расчётам раз в восемь лет астероид проходит от Земли на опасно близком расстоянии. В этот раз такое сближение может стать роковым, потому что, как поведёт гравитационное поле в отношении астероида, – это, увы, не поддаётся расчётам.

Пройти, наверное, должно немало времени (если пройдёт Апофис мимо), чтобы что-то изменилось в информационной политике. Меня на этом свете, наверное, давно уже не будет. И вспоминаются как никогда кстати стихи Фета:

А пока основная масса пипла ест полуфабрикаты на ужин, приготовленные в «чудо-печи» (моё изобретение, кстати, которое позволило многим отказаться от выращивания, а также приобретения мяса и некоторых овощей в гипермаркетах; «чудо печь» напоминает, кто-то скажет, скатерть самобранку, только не так быстро она готовит, нужно время) заботливой женой, и те блюда, что подают из эфира, заливаемые сладким сиропом развлекательных программ, я голодаю. И пытаюсь найти жену. Или её подобие – подразумеваю гражданский брак. (Вера, меня слышишь?)

Монолог последней знакомой убедил в обратном – не ищи:

– Я замужем. Знакомлюсь исключительно и только для одноразовых встреч с мужчинами. Я люблю разнообразие, люблю именно с разными. Встречаюсь только один раз с каждым и никаких «ещё раз» мне не нужно. Много раз я хочу – только с мужем, а со всеми остальными только по одному разу. Встречаюсь лишь у себя дома и только тогда, когда дома муж. Он находится в соседней комнате, но в любом случае все встречи только в его присутствии. Так хочу именно я, мне так спокойнее. И это не обсуждается. Муж одобряет моё увлечение.

Такое сумасшествие не одобряю я.

Чем ближе Апофис, тем больше сумасшедших. Для многих секс становится неотъемлемой радостью перед смертью.

Судя по картинке, выходит «весёлое кино». Если добавить описания моих любовных утех – порнография получится.

В последнее время порно часто выступает как искусство. В этом ничего такого «страшного» я не вижу, а некоторым стоило бы привыкнуть. Эротика и порнография в современном мире смешались – этакий клубничный коктейль. При чём «голая» порнография – более честная, в ней отсутствует имитация чувств. В прошлом году, к примеру, на Канском кинофестивале, на котором, кстати, я присутствовал (как зритель), во внеконкурсной программе был представлен фильм «Балкон». Как говорится, хороший фестиваль не обходится без скандала. В Каннах-2027 на эту роль назначили «Балкон» – новый опус франко-чилийского режиссёра Клаудио Барриоса, который задолго до премьеры был провозглашён «почти порнографическим». Скандала не вышло, если не считать предсказуемой давки, в которой я сам участвовал, на единственном официальном сеансе в полночь (началась премьера с получасовым опозданием, многие в зал так и не попали). Уже через двадцать минут после начала фильма ползала мирно дремало в своих креслах. Реакция на стресс, вероятно. Ну и просто скучное кино – я, правда, не уснул. Даже в финале никто не свистел, вежливо похлопали и разошлись по домам.