Веэв, к немалому удивлению Васи, держал дома певчих птиц и был их тонким знатоком. Он беглым взглядом определял название пролетевшей птицы и мог часами рассказывать о птицах. Когда-то он даже страстно увлекался ловлей певчих птиц. Причём, из массы отловленных птиц выбирал единственных, самых лучших, остальных – выпускал.

В наше время перемен это увлечение скомкалось. Остались в квартире три элитных канарейки. Из лесных птиц на зиму ловил снегирей, а весной с приходом тепла отпускал на волю. В долгую зимнюю стужу алые грудки снегирей, их мягкий добрый посвист грели и радовали сердце Веэв.

Весной, где-то в последней декаде мая, когда в полную силу звучала соловьиная песнь, он затемно уходил на работу, чтобы слушать старинного знакомца, искусника соловья.

Огромный пласт работы, что взяли на себя Веэв и Василий, на три дня пригвоздил к рабочим местам. Семьдесят два часа непрерывного труда, в течение которых лишь небольшие перерывы на быстрый приём пищи, короткий сон и скоротечный отдых за чашкой чая. И, словно в награду, потрясающая соловьиная песнь. Песнь без купюр на вечную занятость. Песнь от первых звуков в предрассветной тиши до последних, когда восход солнца и пробуждение окружающего глушили колдовской порыв полночного певца.

– Таких соловьев остались единицы. Он очарован таинственной полумглой, – пояснял Веэв. – В его песне более двадцати колен. Колено – это однотипный музыкальный фрагмент, посвист какой-нибудь птицы, сложные и таинственные лесные звуки. Каждое колено имеет название: кукушкин перелёт, раскаты, дроби, посвист, клыканье, различные дудки… и самое впечатляющее из них – лешева дудка. Ты его сам определишь. Это словно леший хорошо поставленным глухим могучим баритоном гогочет от какой-то дикой радости.

– По-хорошему, охранную грамоту выдать этому месту. Переместить его в какой-нибудь заповедник-зоопарк, – ответствовал Вася.

– Не слышал, чтобы в неволе они размножались. Случись так – всё равно это уже не соловей. Чтобы была такая чудная песня, ему нужно место, которое он сам выбрал, нужен ночной перелет через континенты, эта дивная ночь, что фильтрует звуки, отбрасывая, утишая всё серое, обыденное, тривиальное. И что-то ещё ему надо, что ни он, ни я не выразим привычными словами, звуками. В старые времена много соловьёв гнездилось по урочищам таких вот мелких речушек, как у нас. Сама природа устраивала заповедник: такой бурелом обходят стороной. У каждого соловья своя территория, и все они – в пределах слышимости. И так же – ночью запоёт один соловей, где-то вдали слышен голос другого. Возможно, таким образом они и учатся друг у друга. Этот наш соловушка остался здесь последним, похоже… Вот слушай, слушай сейчас – он разразиться дудкой лешего. Меня аж озноб берёт…

– Фью-юить вюттю вит-дел крха-кха-кха УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА… – оглашался окрест чистейшим басом пробудившейся нечистой силы. – УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА…

– Это что у вас тут такое? – В отворившуюся дверь вошла Лера, словно воплощение этих звуков. Василий вздрогнул, а Веэв, словно приходя в себя, уткнул удивлённый взгляд в Леру. – Вы что сидите вдвоём в темноте? И кто это орёт за окном? Странно…

– Соловья слушаем. Очень редкого соловья, – ответил Веэв, слегка нахмурившись.

– Ну блин, вы даёте! А как же работа?.. По-моему, тут не один соловей глотку дерет. Ему явно аккомпанирует персонаж из ужастика.

– УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА… – гремела лешева дудка.

– Это что в самом деле такое? – Лера сделала шаг назад. – Мозги не закипели у вас? Какая нафиг пичуга?! Это леший разошелся!

– Нет, это всего одна птица. Лесной маэстро соловей. Прошу любить и жаловать.

– Фантастика! Трудно поверить. Молодец пернатый! Поймать и продать.

– Вам бы всё продать! В неволе не выживет. Так петь не будет. Судя по тому, что поёт в полную силу, самку себе выбрал. В пору гнездования разлучать птиц то же, что и убивать, – отметил Веэв.

– Тогда сделать запись. А что – идея! Записать диск с редкой, как вы говорите, соловьиной песней. Оформить, разбавить релаксом – и кое-что поиметь можно в плане гонорара.

– Лера, всё ты на деньги переводишь, как будто нет другого мерила! – упрекнул Веэв.

– Нет, конечно! Вы, мальчики, не думаю, что одних соловьёв тут слушали? А как же работа? Как задание? Выполнено? Сегодня срок. Край – до полудня все представить шефу. Я пришла на работу пораньше. Думаю, может, что помочь и вам. Леша где?

– Это у него спроси. Не видели его все эти три дня, – ответил Вася.

– Ладно разберусь с ним. Давайте-ка посмотрим, что у вас получилось.

– Пожалуйста, получите. – Вася протянул пухлую папку. – Это наш вариант техзадания. У Владимира Владимировича в компе пока сравнительная оценка нашего предприятия на соответствие уровню, предъявляемому Заказчиком, в том числе, чтобы обрабатывать заказы в электронной системе Заказчика. Еще бы вклинить сюда то, что вы с Лешей сделали.

– Этим сейчас и займусь. Мы с ним порядочно потрудились. Не беспокойтесь! Я что думаю: вам надо срочно отдохнуть, причём – капитально. За три дня и три ночи вы сделали колоссальный труд, то, что дюжине бойцов корячить неделе две. Давайте-ка я вас прямо сейчас по домам развезу. На вахте отметки есть, что дневали и ночевали на работе. Так что я сама шефу наш труд выложу. Всё равно ему день-два, а то и больше нужно, чтобы только прочитать, въехать. Вы это время отдохнёте. Иначе точно бзик начинается – слушать в потёмках горластую птичку! Гораздо полезнее хорошенько выспаться… И не спорьте, не спорьте, – увещевала Лера.

Взяв обоих под руки, как санитар вывела из поля боя. Усадила в автомобиль, как бесценных производителей интеллектуального товара. Стремглав доставила до осиротевших диванов и кроватей, при этом сама уложила Васю и задержалась с ним на полчасика, чтобы определить – насколько он соскучился по ней…

Также стремглав вернулась в офис и с огромным интересом погрузилась в чтение новорожденного Техзадания. Положила рядом чистый листок бумаги, каллиграфический почерк её быстрой руки стал отображать изюминки и перлышки из творения Веэв и Васи. За этим занятием её и застал шеф. Он нарисовался на пороге, точно могучий джин, у которого проржавела волшебная лампа.

– Как? – поинтересовался начальник, брови его нахмурились в ожидании

– Всё отлично! – отрапортовала Лера. – Три дня работали, не смыкая глаз. В основном – Владимир Владимирович и Василий. Ну и я, разумеется. Я маленько подкорректирую, подправлю… так, мелкие грамматические ошибки, опечатки… и буквально через час вам принесу. Несколько документов принесет Алексей. Через час, если не назначите другое время, мы будем готовы держать ответ. Основных исполнителей пришлось отправить на отдых, во исполнение трудового законодательства РФ. Три бессонных ночи! Кстати, по ночам тут, оказываются, соловьи буйствуют. Бедлам у пичужек какой-то. Верещат, как полоумные. Весна, наверное, влияет. Вы не чувствуете весны?

– Гм, пришёл в одном костюме, как видите.

– Весной, говорят, оживают многие желания, – Лера хотела было подмигнуть, но остановилась: всё-таки начальник. Хотя никакого страха, никакого раболепия перед ним не испытывала. Ей ведомо, она в курсе за какие такие таланты назначают начальников! Что они семи пядей во лбу? Нет. Веэв гораздо умнее. Конкретно этот их шеф всего лишь типчик спесивый и хитротрахнутый. Вот именно – хитротрахнутый!

– Начнём с материального оживания. Выиграем тендер и кардинально перестроим свою работу. – Начальствующий субъект прервал легкое раздумье Леры.

– Пожалуйста, получите! – Лера протянула пухлую папку, подготовленную Веэв и Василием. – Вот оно, начало.

– ОК! Это я и прочту, пока вы правите электронный текст. Мне по барабану грамматика, главное – суть! – Начальник выхватил из рук Леры папку и, не теряя времени, ушел в кабинет.

Лера взялась за корректуру и форматирование текста. Офисными электронными редакторами владела в совершенстве. Такая работа ей однозначно нравилось. Править то, что сделано другими – это в её духе!