Васе всё более становилось жутко, что так бесцеремонно они вторглись в основу основ, в ту неведомую лабораторию жизни, открыли дверь, которую нельзя открывать и собрались войти туда, где жить, как прежде они жили, невозможно. Темный призрак, словно птица, парил кругами над ними, и волосы Леры, словно наэлектризованные, двигались вслед его движениям.

В памяти Васи воскресли слова Леры: «Ты вспомни своё лучшее мгновение. Потому что оно тебе послано твоим добрым Духом. И тогда вместе с воспоминанием к нам придёт и он, твой мудрый сильный добрый Дух. Я заставлю его поклясться в верности мне. Велю ему привести моего темного Духа».

Но какое же воспоминание он хотел пережить снова? Он замер соляным столбом из библейской притчи, как четки перебирая воспоминания в безграничных просторах памяти, словно листая такую же таинственную, как у Леры, книгу. Впрочем, с тайным восторгом, знал заведомо, какое воспоминание хочет снова пережить. Душевными усилиями соскрёбывая наслоение краски от первозданного рисунка, эскиза бедующей жизни, в котором по странному неведению появились новые и как будто ненужные краски, он живо воскресил в себе облик единственной любимой. Возлюбленной. Свою несравненную девушку, которую подарили ему как волны Тихого океана, так и волны фантастической мечты. И только он явственно представил это, как темная фигура замерла, а глаза Леры сомкнулись на помощнике, переживающем по-новому чудное и прекрасное прошлое. Она напряглась и приготовилась, и та темная фигура словно подначивала её, словно подхватывала за руки…

Василий увидел любимую, как живую. Он хотел вслух назвать её имя и мельком, кратким взглядом вперед включил незначащим фрагментом и это настоящее – загадочно улыбающуюся Леру. В её чертах он увидел что-то знакомое. Знакомое по тому феерическому голубому светы мечты, наиболее очевидной и совокупной с той дивной мелодией про синее небо, иней и девушку, которая только одна и нужна… Танец Леры, танец той, что была дороже всего… вдруг как-то странно все перемешалось, и он немного растерянно посмотрел вперед. Стремительный бросок гибкого тела повалил его навзничь. Властные губы впились в его рот. Эти губы, то мягкие, то жесткие, то обволакивающие сладостью, напомнили тот первый поцелуй…

Весна как в офисе, так в целом по предприятию приходила с оценкой результативности персонала за прошлый год. Далее следовало годовое вознаграждение. От двухмесячной зарплаты до стоимости месячного проездного на работу в общественном транспорте. Чтобы получить денежек больше, следовало в первую очередь уразуметь критерии оценки.

Это непросто. Ведь сплошь и рядом, как пирожки из печки, вылетают новомодные доктрины, которые покушаются растолковать рабочему и специалисту, да и просто человеку, золотое правило успеха.

В самом деле, из чего же складывается точное и четкое подчинение собственной жизненной силы руслу могучей реки жизни? Той реки, что несет к обильным и скудным берегам, что выбрасывает на остров одиночества и погружает на дно, что становится стартовой площадкой для тех, кто сумел расправить собственный парус и опередил общее движение? А ведь можно, не мудрствуя, не напрягаясь, проплыть всю жизнь пассажиром третьего класса, усыплённым, успокоенным, одурманенным, подчинённым чужой воле. Проплыть простым слесарюгой или замордованным специалистом.

Совсем непросто построить жизнь в безмолвной и безучастной равнине, охлаждающей любой порыв, любой напряг, если не обрести это самое редкое знание, что научит, как не обжечься от огонька желания, которое подобно высоковольтной искре в двигателе запускает механизм исполнения желаний. Появляется вдруг нечто вещественное, реальное, и что важно, что главное – позитивное и конструктивное.

Избитая фраза «не получать деньги, но зарабатывать» вызывает раздражение: уж чья бы корова не мычала! У демократически избранного депутата от местного округа лицо ширится изо дня в день и скоро не влезет на экран.

Одни в офисе считали, что делегированное право менять жизнь к лучшему распространяется на избранных, остальное – показуха. По-прежнему одни посулы, призывы, лозунги и никакой конкретики, тщательно расписывающей, как это хорошее завтра для всех начать делать сегодня, что на самом деле ВСЕ озабочены только одним – скорей набить карманы и свалить подальше. Живут одним днём. А чтобы не догнали (равно уличили), замутить правильными словесами неправильные действия, напустить обману, что не сыскать такого детектива, который бы квалифицированно отделит зёрна от плевел. Лозунг «Лучший контролёр – это совесть», оставшийся на одной из стен предприятии, молодыми работниками воспринимался абракадаброй, старыми кадрами – с сожалением. Ветераны доказывали, что детектор лжи в виде собственной совести подключен к вражескому каналу, что всё путёвое и путное одолевает ржавчина и плесень, что миром правит… всё, что угодно, но не мудрость, основанная на единстве каждого в каждом.

Среди тех, что продолжал верить в разумное движение вперед, остался Веэв и присоединился Василий. Словно сумели сориентироваться как в замудренно-извращённо-навороченном раскладе реальных сил постсоветского общества, так и в соответствующей форме результативности работника в этом самом раскладе.

Между тем, Лера считала, что для высокой оценки в первую очередь следует написать пару служебных записок, т. е. выступить в роли некоей Чистильщицы. Не находя соответствующего материала изнывала от скуки. Новые друзья, Веэв и Вася, настолько правильные, что к скуке добавлялась досада. Секретное задание начальника как будто пробуксовывало. Второй или третий день подсовывали рутинную работу по обработке базы электронных данных по планам и мероприятиям, выполненным производственным сектором их ООО.

Она, изнемогая от рутины, выходила в коридор глотнуть свежего воздуха и расслабиться в мягком кресле у панорамного аквариума. Уголок отдыха, организованный по дизайнерскому проекту, был одновременно и местом для курения, что всегда чрезвычайно возмущало Леру – она не курила, и табачный дым ей противен. Оказаться рабом привычки – это не в её правилах, и кроме того доподлинно знала, что в едком дыме содержится более четырёх тысяч вредных веществ!

Стоило ей и сегодня фланирующей походкой направиться в уголок отдыха, как уже издали с неудовольствием и брезгливостью увидела, что место занято: в сизой оболочке смога сидел вполне симпатичный молодой человек. Белобрысый, стройный, в ярко начищенных модных туфлях. Она приостановилась на мгновение и, словно вооружившись метлой – виртуальным орудием для чистки жизненного пространства, двинулась в заветный уголок поупражняться в красноречии или словоблудии.

– Вы очень некстати выбираете время для отравления себя в общественном месте! – сказала Лера, сощурив глаза и в упор разглядывая новую особь мужского пола, добавила вскользь: – Не люблю самоубийц.

– Почему?… Выбираю не я, выбирает оно и они. – Он заёрзал от проницательного взгляда.

– Что это: оно и они? Расшифруйте!

– Оно – это я. Они – наши начальники, которые определяют паузы для глотка свободы.

– Со вторым согласна! А вот с первым: гермафродит, что ли?!

– Хотите анекдот?

– Попробуй!

– Озадачились как-то большие начальнички, как повысить производительность труда. Дали работничку самое примитивное орудие труда – косу. Привезли в поле и заключили трудовое соглашение по скашиванию травы. Уехали. Ну, взял работничек косу и давай махать. Раз-два! Раз-два! Справа налево. Справа налево… Дурень… Приезжают начальники и смотрят и видят, что справа налево – продуктивное движение, а вот слева направо – впустую! «Бляха муха, за что ему деньги платим?! Давай, – говорят, – привязывай к косе грабли: будешь, двигая модернизированным орудием, ещё и собирать траву в два вала». Усовершенствовали орудие труда, уехали. Приезжают после обеда. Путёво получилось! Справа налево уложил траву, слева направо подобрал в другой вал! ПОтом, правда, обливается, пыхтит. Но работа есть работа, – не семечки щелкать. Задача есть стратегическая: Америку-Европу, япона мать, догнать и перегнать… А что если взад борону еще прицепить – сразу валы в кучи сгребать будет. Доработали орудие труда, запустили работника в поле. Он, бедолага, рекордсмен хренов, справа налево махнёт – и травка подкошенная ляжет, слева направо махнёт – валы поднимаются, шаг сделает – и в кучу сгребёт. Картинка получилось! Ноу-хау. Глубокая модернизация производственного цикла. Повысили производительность труда на 50%! Снять видео ролик и распространить!.. Где-то без десяти минут пять, то есть за десять минут до окончания рабочего дня, едут Модернизаторы снова в поле – взглянуть на болезного работничка. Он же, только заприметив их с издали, бросил суперкосу, подвергшуюся глубокой конструкторской доработке, и – давай деру! Ух, рванул! Как от бандюган-блатников. Они догоняют: «Ты чего, бабла не хочешь? Уволим махом: ещё десять минут тебе работать. Чего побежал?» – «Так вы счас на мне ещё что-нибудь привяжете. А у меня только х** остался свободным! Его не дам!»