– В прошлый приезд я останавливался в «Метрополе».
– За багажом сегодня не поедем, – сухо оборвал его воспоминания детектив, с опаской присаживаясь на приличную с виду деревянную кровать, застланную стареньким солдатским одеялом. Так и есть, кровать угрожающе скрипнула, поехала под ним… и едва он успел вскочить, как одна спинка отвалилась и хлопнулась об пол с оглушительным треском.
– Не ушиблись? – заботливо спросил бизнесмен.
– Нет, все нормально, – с отвращением сказал Шмыга, прилаживая спинку обратно. – Лучше спать на полу в казенной комнате, чем в роскошном костюме на собственном клочке земли стоимостью в три тысячи евро. Извините…
Виктор Валентинович отошел от окна.
– Я схожу в магазин, поесть купить, костюмчик новый, туфли… я же не могу в таком виде расхаживать по городу.
– О, нет! – воскликнул Шмыга, которому все-таки удалось отремонтировать свое спальное место и прилечь, с наслаждением вытянув гудящие ноги. – Как я помню, здесь все есть, с доставкой, так сказать, даже не на дом, а в постель. Знаете такой анекдот? Приехал русак за границу, остановился в отеле, утром к нему в номер стучит коридорный…
Раздался вежливый стук по филенке. Шмыга оборвал анекдот, вскочил, Витек отшатнулся в угол, с отчаянием глянул на крашенные белым решетки окна, но в комнату заглянула лохматая голова молодого человека, который шепотом предложил «курево, ширево, колеса, что-нибудь покруче – шприцы одноразовые, стерильность гарантируется, препараты делаем только из собственных материалов….»
– Это не совсем то, что вы хотели, Виктор Валентинович, но общежитие, как я вам и говорил, не без сервиса, – довольно сказал Шмыга, выпроваживая услужливого юношу. – Так вот, стучит коридорный и спрашивает…
Анекдот так и остался недосказанным. В номер попросилась полная миловидная девушка в ярком ситцевом платье и на певучем украинском наречии предложила дорогим господам отобедать тут же в корпусе настоящим борщом со свежими помидорами, варениками с творогом за смешные деньги в сто пятьдесят долларов с человека. Потом женщина, груженая, как мул, двумя объемистыми сумками, прокричала в замочную скважину: «Пирожки! Горячие! С черешней, картошкой, печенкой!» Нижневолжцы соблазнились, взяли штуки по четыре, ободренная коммерческим успехом женщина еще долго блуждала по коридорам, и ее пронзительный базарный голосок то стихал в недрах здания, то вновь прорезывался звонко и отчетливо.
Ближе к вечеру решились и на борщ. Опечаленный миллионер несколько приободрился, сделал по комнатам одну экскурсию – несмелую, робкую, затем вторую, и вскоре его голос уверенно зазвучал на общей кухне… Вернулся в комнату с утюгом и щеткой, вспомнив былые студенческие времена – все-таки пять лет отучился в Нижневолжском политехническом – с блеском отгладил костюм себе и своему хранителю. Загадочно улыбаясь, сунул пару стодолларовых купюр в нагрудной карман пиджака и вышел, насвистывая что-то вроде «Чужие губы тебя ласкают, чужие губы шепчут тебе…»
Иван Петрович, как человек, солидный, женатый, иронически и без малейшей зависти посмотрел вслед беспечному холостяку, позвонил Анечке и клятвенно заверил, что он не имеет никакого отношения ни к аварии на МКАДе, ни ко взрыву бытового газа в Свиблово, ни к пальбе на похоронах по проспекту Вернадского (бедная, она старательно просмотрела все криминальные новости по ТВ). Покрутился по комнате, с большой осторожностью лег на кровать и смежил веки.
Первую задачу в этом пока абсолютно непонятном деле под номером 112 он выполнил – вывел клиента из-под удара. Они спрыгнули с шахматной доски, избежав матовой ситуации. Никто пока не знал, где искать детектива и его клиента. Очень хорошо. При соблюдении простейших правил конспирации неделя спокойной жизни им обеспечена. Теперь это время он должен максимально использовать в свою пользу, но очень странным – для непосвященного в тайны салона мадам Фуше – образом: начать активно бездействовать в духе старинной китайской притчи – если у тебя появился враг и принялся сражаться с тобой, то иди домой, налей себе чаю и спокойно жди, когда мимо ворот твоего дома не пронесут его труп. Мудрый совет. Человек светлый, разумный врагов по своему образу жизни не имеет. Если они появляются, то, как правило, эти люди имеют беспокойный характер, привычку постоянно проявлять агрессию и, теряя один объект для атаки, тут же находят другой. И так до тех пор, пока сами не разобьют себе голову.
Да и дело не в китайских притчах, блестящих, покрытых паутиной трещин на благородно потемневшем лаке времен. (Кто хотя бы раз ими пользовался, не мог не заметить одной их особенности: чем заманчивее они выглядели по смыслу, тем бесполезнее были в применении). Была еще одна веская причина погрузиться в отстраненное ожидание. Любое происшествие в человеческой жизни имеет волновой характер, учили Ивана Петровича на курсах детективов по предупреждению НС. Начинается с медленного, едва заметного подъема и так же плавно завершается, обдав на прощание потоком пены и взбаламученного песка. Основа предвидения негативной ситуации заключалась как раз в умении увидеть, если следовать той же аналогии, повышение подъема воды, усиливающуюся рябь на ее поверхности, изменение цвета, ощутить первые слабые дуновения поднимающегося ветра…. Вот для чего опытному детективу понадобилась спокойная гавань. Если первопричина неприятностей в семействе Мироновых заключается лишь в криминальных разборках, то неделя пройдет без лишних треволнений. И не произойдет ни одного мало-мальски неприятного инцидента, который нельзя было бы объяснить условиями общежитской жизни. Дело, уголовное по форме, будет уголовным содержанием исчерпано. Тогда все специфические умения владельца гадательного салона, к счастью, не понадобятся, а понадобятся лишь его связи в правоохранительных органах. Тяжеловато, но приемлемо.
Что делать в случае, если безумно атакующие киллеры являются лишь частью задуманного спектакля, Шмыга не придумал, сославшись на библейское выражение: «Довольно на каждый день своих забот». В этом месте размышлений плавно пересел в благоухающий дорогой кожей салон «бмв» и вновь двухсотсильный движок запел тихо и убаюкивающе песенку о покоренных пространствах…
Проснулся он к десяти вечера от суетливого сна, в котором все бегали, кричали; какая-то баба в красном и с красным раздувшимся лицом наваливалась на него всем телом, нестерпимые жар и вонь исходили от нее…
В комнате действительно стояла духота, тяжелый горячий воздух медленно переваливался через подоконник раскрытого окна и растекался по полу и, казалось, краска на досках вспучивалась волдырями, точно от ожогов. На соседней койке сидел расстроенный Витек в одной майке и закатанных до колен брюках.
– Люблю баб в белом! Топик белый, шортики белые, в желтеньких заклепках, и носочки белые… смак! Верой зовут, на третьем курсе. Но ломается, как прищепка. А что я сделаю? Бабки есть, да не выйдешь с ними никуда!
– Кто прищепка? – очумело спросил Шмыга, хватаясь за пластиковую бутылку «Боржоми».
– Девка из тридцать третьей. Только что познакомился, в гости к ней ходил. Может, придумаем что-нибудь, а? Деньги есть, подруги – отпад…. ну? – и Виктор Валентинович с беспокойной надеждой посмотрел на наставника. – Идем?
– В пределах корпуса делайте все, что хотите, – лаконично ответил детектив. Подошел к двери, распахнул, чтобы немного проветрить. И едва не зашиб маленькое тщедушное создание в скромном джинсовом платье.
– Минэт, – сказало создание, оказавшееся прехорошенькой девочкой из дружественного Вьетнама. Черные прямые волосы, смуглые руки, черные, блестящие, словно маслины, глаза. На открытом плечике четко прорисованная татуировка – зеленый дракон, извергающий из зубастой пасти огненное пламя.
– Очень приятно. Какое славное имя! – ответил дружелюбно Шмыга. – Меня зовут Иван Петрович. Чем могу быть полезен?
– Минэт, – повторила вьетнамка и подставила руку ладошкой вверх. – Сто долларс.
– Незнакомым людям я не занимаю денег, Минэт, … – начал детектив, смущенный столь неожиданной просьбой, да тут вмешался наследник, вскочив с кровати так, будто его подбросило взрывной волной.
