Излишние слова Мне бы с ума сойти от радости умиленья: Мои прочитали стихи Настоящие Поэты!.. А я не тронут вниманьем их к сожаленью, Это гордость во мне, или дурная примета? Художник-поэт тонко-ранимое существо, Критики малой, даже намек не переносит. Вдохновенный дух, талант, ума мастерство — Атрибуты Настоящих Поэтов. А все прочие Рифмачи, увы, посредственно графоманы. Это и честно и справедливо, самокритично. Потому-то вниманием таким и не обманут, Но так выговаривать вслух, увы, не этично. Мне терять как бы нынче особенно нечего, На Олимп так с рожденья дорога заказана, На Пегасе в Парнас? Харизмой не меченый. Принижать себя, знаю, смертельно опасно. Ну, конечно же, рад, что хоть кто-то читает, С кем-то надо сравнить и возвыситься тоже. Ах, поэзия – чудо, прекрасна страна золотая! Это гордость во мне, иль обидою гложет?.. Пустяк Мой стих – короткого пробега, В душе он чиркнет и – сгорел. Бывает мысль, скрипит телегой, Искрящим снегом мнится мел В лучах небесного светила… Но в краткости особенная сила Заключена. И краткость и длина Есть мысли мощности посыла. Но ум искру не может удержать, Что между ним и духом проскочила. Как знать «как наше слово отзовется», И там ли мысли нить прервется? Стихия! Песня, крик души. Свободу дай, а не души!.. Невольный сочинитель Не заговор молчания – другие интересы. Поэзия и пишущим, читающим для вкуса. Роман еще туда-сюда, иную даже пьесу Прочтут, ну а стихи, как пошлые турусы Для многих. Что ж, правы они, наверное. Есть разные стихи: одни и явно скверные, И хороши как музыка прекрасные другие, Сложны в понятии читателям обычным, Для просвещенных же, как некая стихия, По сердцу и уму, смотря какая личность: Тончайшее чутье иль некая предвзятость. Любую фальшь за рифмами не спрятать. На эту тему я – невольный сочинитель, Высказался …, чтобы критику смягчить? Наверно, нет: другое. Корысти не ищите, Те, кто с душою ранимой, себе и палачи. Они не понимают, зачем слова рифмуют, Вот так, как я порою, о музе судят в суе… Иронично наивно Сочинял я сказки век, Мол, хороший человек Я, ни кто-нибудь другой, И желал душе покой. Пристыдила совесть: Лжешь! Ты ничтожество и вошь. Ты явился в свет учиться, Не умом своим кичиться. Сказки детям хороши Для любви и от души. Сказка ложь, а в ней намек, Для тебя, чудак, урок. Ах, душа, моя, душа!.. Я и Овен, и Левша, Третий я в семье ребенок, Тих, послушен был с пеленок, Но хотел всегда учиться, И мечта моя как птица В рай небесный устремилась, На пустое тратя силы, Я не мог понять так долго, Что без тела жить нет толку, Нужно дело смело делать, Поначалу – неумело, Даже глупо и неловко, Но появится сноровка, Если делать всё с любовью. Мне душа: Ведь я с тобою! Надоело быть рабою, Находясь в плену эмоций, Я, как птица в клетке бьется, Отпусти же на свободу!.. Я слабею год от года… Ах, душа моя, прости!.. Я простила…, отпусти На свободу – я останусь, Уходить пока мне рано, Впереди несметно дел, Лишь, желая, был бы смел, Былью сказка обратиться, Продолжай всему учиться. Бумага стерпит Ворохи бумаг скопились и пылились. В них голоса души корявы и шальные, Из тех, что звал, на зов не проходили, Зато болезненно крикливы остальные. Неопытность души, неразвитость ума, Но голоса что говорят, мне непонятно, Пусть больно, стыдно, даже неприятно, Пиши как есть, душа диктует пусть сама, Бумага стерпит всё, а позже ты поймешь, Где истина, где заблуждения, где ложь. Так ворохи бумаг скопились незаметно, Что говорит душа, уразуметь же тщетно. В порыве бешенства понять души язык, На корм огню не раз тетради отдавались, Но оказалось зря, увы, записывать привык, Сама душа свободна, ум держал в опале, Что он не мог пока, всё требовал жестоко. Дай совершенный стих или тогда заткнись! Сочувствуя, нашептывало нечто мне: Учись, Не торопи его, ему не расцвести до срока. На полках не лежат те прежние записки, Чтоб рукописи сжечь, пишу теперь без риска. Не каждый Тем для стихов наперечет: Жизнь, смерть, былое, настоящее; Волнует, что, что припечет, В стихи бесстыдно это тащат. Мечты желаний намерение, Любовь и ревность подозрений, С тенями призрачных борений — Всё зарифмует без зазрения. Зачем? Кто знает – промолчит, Другой бессвязно вам ответит: «Стихов не пишет тот, кто сыт, К деньгам и власти тот, кто метит» А третий скажет: «Я – поэт! Я нахожу в себе призванье Творить нетленное…» О, нет! Он обуян лишь графоманией. А ты? И я из тех несчастных, Кто подхватил недуг лиричный, Но не способен мысли ясно Изречь. Неясен гомон птичий, А он нам кажется чудесен, Как на заре в росистой роще Мы одурманены от песен, Любви у бога себе просишь. Охватят чувства, ты захочешь, Как птахи эти, петь рассветы, Но твой язык коряв, неточен… Не каждый может быть поэтом. |
