Огонек в глазах Джинни вдруг развернулся в звездную ночь, сменив лиловые сумерки за окном. Художник хотел достать платок, что бы вытереть внезапно вспотевший лоб, но руки не слушались, словно стали деревянными. Мысли спутались и заметались в голове, как автомобиль с перебитым рулевым управлением.

– Другого раза не будет, – вывел его из оцепенения голос Джини, ночь сразу канула за окно, оставив на ресницах капельки слезинок.

– Хорошо, – Грегу вдруг стало жалко жену, – ладно, – он усадил ее на диван, – вот только рассказывать почти что и нечего. Это случилось почти семь лет назад. Как-то поздно вечером я возвращался домой со студенческой гулянки. Я не спеша шел по улице и вдруг почувствовал чей-то пристальный взгляд. Я сразу же обернулся. Позади меня шел высокий мужчина в сером плаще. Он чуточку прихрамывал и опирался на длинную, как он сам, трость. Мне тогда показалось, что он неспроста идет за мной. Я решил проверить свое предположение, свернул за угол и остановился. Затихли и шаги преследователя. На улице темнота, а тут еще вдобавок я забрел в такой переулок, где и днем с огнем людей не сыщешь. «А, – думаю, – мало ли что после пьянки померещится! «Повернулся и пошел незнакомцу на встречу. Когда мы поравнялись, мужчина внезапно поднял свою трость. Из нее вырвался ярко-синий луч. Помню, я еще успел подумать: «Это бластер, как в кино…»

Очнулся в каком-то очень мягком и удобном ложе, со всех сторон меня окружало радужное сияние, отдаленно напоминающее полярное. Рядом смутно различались силуэты двух, сидящих в креслах людей. они о чем-то оживленно разговаривали, но язык их был мне непонятен. По-моему, такого языка вообще на Земле нет.

Радужный туман постепенно сгущался. Мне казалось, что он впитывался в меня, как в поролоновую губку, проникая во все клетки моего тела. Голова моя как будто превратилась в разворошенный муравейник. И словно молния пронзила боль. Я закричал. В тот же миг боль ушла и туман рассеялся. Теперь я мог рассмотреть помещение, в котором находился. Я был внутри гигантской полусферы с идеально гладкими стенами, от которых исходило приятное тепло ночного костра. Мебели не было, если не считать моего ложа и кресел беседующих людей. Присмотревшись, я узнал в одном из них своего недавнего преследователя. Теперь вместо плаща, на нем был синий халат с незнакомой эмблемой. Эмблема почему-то была на английском языке. Надпись гласила: «Бастион Духов» 1000 столетие. Во втором кресле сидела девушка, ее лица, к сожалению, я не запомнил, образ как-то быстро выветрился из памяти. Вообще-то это были люди как люди, только черты лица были идеально правильные, фигуры гармоничные – этакие красавцы из древних мифов…

Увидев, что я смотрю на них, девушка, одетая в такой же синий халат, сделала знак собеседнику

– С пробуждением! Ваше сканирование закончено. Пожалуйста не удивляйтесь, вы в отборочном центре тысячного столетия, – медленно произнесла красавица на английском языке, при этом ни единая черта на ее лице не дрогнула, шевелились только губы.

– «Манекен», – непроизвольно подумал я, тем более, что ее глаза излучали холодное сияние. Отборочный центр? Загадочный Бастион Духов и тысячное столетие. Что это – стотысячный год что ли? От таких вопросов действительно может закружиться голова. Если это был чей-то розыгрыш, то такой антураж очень завораживал.

Вдруг пол подпрыгнул, мое ложе затряслось, под сводом купола послышался затухающий гул, а по одной из мраморных плиток полированного пола, поползла жирная трещина. Нет, это был совсем не розыгрыш. Мои друзья, или хозяева замолчали чем-то потрясённые.

– Вот опять сбросили, сколько это будет продолжаться?! Даже здесь под землей слышно!

– Так и будет. До тех пор, пока мы не найдем выхода. В прошлый раз целый мегаполис погиб…

Они перешли на незнакомый язык, затем вновь заговорили на моем родном, видимо было нужно, что бы я понял, о чем идет речь.

– У него высокий интеллект. Даже выше, чем мы предполагали и еще огромный потенциал мозга, больше ста мортей. Из него вышел бы отличный специалист в области темпорального пространства – времени второго эшелона власти, или Изобразитель Измерений. Тогда бы больше украденцев попадало на полигоны. Это «самородок»! Такие редко рождаются.

– Не нужно об этом, – сказала девушка, – он примет участие в конкурсе?

– Нет, – мужчина так пристально посмотрел на меня, что даже мурашки по коже побежали, – мы не возьмем его…

– Но почему?

– У него есть некий барьер, который у него на родине называют ленью. А с таким барьером он никогда не сможет стать Самостоятельным Специалистом, тем более Механиком Дублирующей Машины.

– А если убрать барьер?

– Девушка посмотрела на меня, и мне показалось, что она улыбнулась, только в улыбке было что-то страдальческое.

– Это не возможно. Придется проникать в подсознание, а это может отрицательно сказаться на его психике. Только он сам может убрать этот барьер. Если захочет. Но у этого, – мужчина кивнул в мою сторону, – не тот склад характера. Легче найти другого. Хотя…

И еще я понял, что у них какой-то кризис, и они ищут во всех временах и измерениях людей с зачатками гениальности…

Затем снова была пронзительная боль и внутренний всплеск эмоций… И вот я опять стою на улице, а мужчина с Бастиона Духов удаляется, размахивая тросточкой – хронобластером. Я бросился за ним, но когда добежал до угла ближайшего дома, незнакомец уже скрылся из виду. С тех пор, я шью на рукавах эти чертовы шевроны. Может кто-нибудь из НИХ обратит на меня внимание. Я уверен, что они есть на Земле! И я смогу попасть на Бастион Духов, стану Самостоятельным Специалистом или Изобразителем Измерений…

Глупо, конечно, – закончил Грег, – может быть, у меня уже нет никакого барьера…

– Ты не запомнил лица той девушки?

– Джинни встала с дивана.

– Нет, да и зачем тебе это?

– Есть у тебя барьер. Это я уж точно знаю. – Она подошла к двери. – Есть и всегда будет!

Джинни тяжело вздохнула, её глаза излучали странное холодное сияние.

– Я хотела снять этот барьер… Если б ты знал, как я хотела этого, но ничего, понимаешь ничего не вышло…

Стараясь не смотреть на Грега, Джинни вышла из квартиры…

Истребитель неумолимо падал на Сардай. Тормозные двигатели отказали после первого же попадания. Вышло из строя практически все вооружение, только генератор защитного поля еле еле справлялся с защитой пилотской кабины. Мне перебило правую руку, сорвавшимся верхним монитором. Когда я пытался выполнить крутой вираж, он выпал из крепления и винтом полетел на меня. И я с огромным трудом удерживал машину. Одно неверное действие и сгорю в атмосфере Сардая. Компьютер отказал после пятнадцатого залпа. Надо же, я и не думал, что «Копан-3» сможет выдержать такую огневую мощь. Впрочем, теперь какая разница. Если я не сгорю в атмосфере, то разобьюсь при посадке, или… Об этом лучше сейчас не думать. Сардай всегда отличался удивительной дипломатией. Хорошо будет, если меня просто расстреляют. А если нет, местные медики палачи так искусстны, что могут разобрать организм человека по частям, при этом жертва будет в полном сознании. А если они еще и узнают, что я член Имперского Дома….

Идиотская война и я, недоносок геройства захотел. Я записался в эскадрилью «Золотая молния» под псевдонимом. И отец Император ничего об этом не знал, официально – я уехал в годовой круиз. Так что никто из моих сослуживцев не знал правду обо мне.. И конечно же меня сбили в первом же бою. Хотя это была не война, а так мелкий пограничный конфликт первого уровня. Конфликт с Империей Инсектов. Проклятые насекомые абсолютно не переносили людей и давно бы нас уничтожили, если бы наша цивилизация не имела огромного технического потенциала. Мой эскорт погиб практически мгновенно. Я же сбил восемь вражеских истребителей. Последних двоих фактически на ручном управлении. Девятый истребитель, судя по боевой раскраске, командир эскадрильи, всадил в мой «Копан-3» целую очередь скортерных снарядов. И двигатели захлебнулись. Я пытался уйти в гипер-космос, но назойливый инсект достал меня и там. Он мог разделаться со мной почти сразу же, но, похоже, игра больше забавляла его. Конечно, меня бы тоже забавляла, если бы я был хищником.