– Да, загадок много, даже слишком, – невесело улыбнулась Маша. – И главная из них, для меня, по крайней мере: почему на такой чудесной земле, посреди такой необыкновенной красоты люди живут плохо? И не в том дело, что бедно, а как-то… кое-как, спустя рукава. День прошел – и ладно. Будто не на своей земле живут, будто не хозяева они ни ей, ни себе. Сами не работают, и другим не дают… – сказано это было с такой тоской, такой болью. Все знали, что недавно они с мужем были вынуждены за гроши продать свою ферму. – Как мы радовались, когда купили землю! Петр в сельском хозяйстве человек не случайный: сам долго жил в деревне, закончил Тимирязевку. Все делал грамотно. Дела у нас сразу пошли хорошо. Почему-то это не понравилось местным жителям. Сначала вредили по мелочам: отказывались помочь по хозяйству за нормальные деньги. Это при том, что работы в округе не найти! Да и Петя – не чужак, его родная деревня в километрах пятидесяти от фермы. Писали кляузы, подворовывали, где могли… А потом и вовсе подожги коровник. Здание сгорело почти дотла, корма тоже. Хорошо, что мы успели спасти большую часть коров. Правда, многие из них перестали доиться. Животные тоже испытывают стресс… В общем, решили все бросить. Хоть и обидно: только все наладили, и красота вокруг, да и люди, в общем-то, неплохие…

– Выходит, вы тоже бездомные? – пригорюнилась Надежда.

– Нет. Слава богу, нам хватило ума не продать мою квартиру в Петрозаводске. Квартирка маленькая, но все же… – А чем будете заниматься?

– Друзья помогли устроиться мужу в какую-то посредническую агротехническую фирму. Через месяц можно будет приступать к работе. Мужу не нравится возиться с бумажками, но выбирать не приходится. Хорошо, что меня взяли обратно на работу, в редакцию местной газеты.

Наш главный – золотой человек.

– А вы не хотели бы начать все сначала? Снова работать на земле? – остро взглянула на Машу бабушка Настя.

– Петр хочет, а я… Я боюсь. Боюсь начинать все сначала. Мы ведь не только деньги вложили в свое хозяйство, но и душу. Хотели благоустроить все вокруг, детей там родить. В любом случае на прежнее место мы не вернемся.

– Когда мужу надо быть на работе?

– Где-то через месяц.

– А ты, Наденька, долго будешь гостить у своих?

– В лучшем случае побудем с недельку. Сережины родители не больно-то нас жалуют. Считают, он отправился воевать из-за нас, чтобы заработать на квартиру. А Сережа пошел туда не только из-за денег. Друзья у него там погибли… В общем, побуду у стариков, сколько нас потерпят, да вернусь к себе в городок. Там нас все знают. Надеюсь, что помогут с работой.

– Вот что, девочки, – решительно сказала Анастасия Ивановна, – приглашаю вас к себе.

– Погостить?

– Сначала погостить, поосмотреться. А если понравится, так и останетесь у нас, в Бодрецово.

– Какое славное название деревни! – улыбнулась Мария.

– А красота у нас такая – словами не передать. И работы много. Интересной, на любой вкус! Но главное, люди у нас замечательные: добрые, образованные, трудолюбивые. Приезжайте – не пожалеете.

– А может, и вправду, сразу поехать к вам? – с неуверенной улыбкой произнесла Наденька. – Не очень-то нас ждут родители Сергея.

– Подумай, время есть. А я завтра же позвоню по телефону. Попрошу на всякий случай подготовить для вас дом.

– А давайте пошлем вашим друзьям письмо по интернету. Испытаем мой ноутбук, – всполошился Николай.

– А что, это мысль!

– И нашу общую фотографию, где мы чай с пирогами пьем, отошлем, – предложил Димка.

– Точно, эти фотки мы и своим домой перешлем. Пусть за нас порадуются!

– Завтра все так и сделаем. А теперь – спать! – охладила мальчиков бабушка.

Пять дней путешествия пролетели как один волшебный миг. За это время мальчики повидали столько всего, сколько не видели за всю свою жизнь.

Разумеется, они и раньше знали: велика Россия. И читали, и кино смотрели. Но одно дело – читать, а другое – видеть все собственными глазами, вдыхать запах родной земли, ощущать ее силу, доброту, встречаться с местными людьми. Вроде и одеты они так же, и говорили так же, а все же другие они. Не было в них суетности, заполошности. Не было жадного блеска в глазах, агрессии. Если чего спросишь – отвечали вежливо, терпеливо, доброжелательно. А уж красоты сколько! Вологодчина с Кирилло-Белозерским монастырем, а там Онежье, а там Свирь! Ширилась и радовалась душа от подобной красоты.

– Здесь ли не жить! Здесь ли не быть счастливыми, – наперебой вздыхали Мария и Наденька. Ребята понимали, о чем они грустят. Сами видели: что-то неладное со страной. Красавица земля, и люди хорошие. По-настоящему хорошие. А живут как-то…

Количество накопленных впечатлений зашкаливало; казалось, что оно должно перерасти во что-то иное, новое, неожиданное, важное.

Между тем время расставания неуклонно приближалось. Путешествие подходило к концу.

В Свирь входили поздно вечером. По левому берегу расстилался бескрайний лес. Непривычно светлая ночь окутала небо и землю полупрозрачным покрывалом. Сумрак раскрасил реку, берега и растущий на них высокий лес десятками оттенков синего цвета. С высоты верхней палубы казалось, что ты летишь над другой планетой, прекрасной и загадочной.

– Фантастика! – вздыхал Димка.

– Вот и заканчивается наше путешествие. Скоро появится Вепсский лес, потом заповедные леса Подпорожья. Где-то на их границе мы и выйдем. Жалко, правда?

– Вроде всего пять дней, а привыкли к людям., – согласился Дима.

– И девчонки оказались не такими противными. И не дуры они вовсе. Много на них наносного, а снялась шелуха московская…

– …так же, как и с нас, – усмехнулся Димка.

– Ты изменился, – прищурился на приятеля Николай.

В ответ Димка только пожал плечами:

– Нормально! Растем, умнеем.

– А может, еще проще: мы стали такими, как есть, без финтов!

– Может быть. Только в Москве без финтов не прожить. Подумают – слабак, и скушают без масла. Право быть таким, как ты есть, еще на до заслужить, иначе… Помнишь, как в старом фильме про спорт: «Открытое лицо противника удобно для удара в челюсть!» Так-то, Колян. Ну ладно, айда спать, а то завтра вставать чуть свет.

Они и представить не могли, что их захотят проводить столько людей. На крохотной пристаньке собралась небольшая толпа. От утренней прохлады все зябко ежились, переминались с ноги на ногу, но не расходились. Встречающие запаздывали. От нечего делать все смотрели по сторонам. Чуть поодаль стояло небольшое суденышко. По его деревянному помосту спускались пассажиры, по-видимому, местные жители. Несколько женщин несли в руках огромные бидоны и корзинки. Поставив их на землю, они принялись что-то громко обсуждать и щелкать семечки.

Пассажиры с теплохода, забыв о холоде, смотрели на них во все глаза. Посмотреть, и вправду, было на что. Молочницы, все как на подбор, были молодыми, веселыми и ощутимо здоровыми. Все у них было округло: и глаза, и лица, и руки, и тела, и движения. Даже ножки были кругленькими и не умещались в стандартные резиновые сапоги – у всех они были аккуратно разрезаны по шву.

– Надо же! Никогда не видел, чтобы у людей все было круглое, и при этом они так симпатично смотрелись, – шептал прямо в ухо Димка.

Да, смотреть на них было приятно и весело. Не смешно, а именно весело – такими открытыми и чистыми были их простые лица.

– Вот это женщины! – с уважением и даже с каким-то испугом удивлялись мужчины. – Постоять рядом с такими – и то праздник! Надо бы с ними сфотографироваться, а то расскажешь – не поверят!

– Да, наши-то девушки на их фоне выглядят бледновато…

– Надо же, какие здоровые! Кажется, тронь их – брызнет розовый сок, – жались друг к другу Зиночка и Сонечка, признанные подавляющим большинством пассажиров «Достоевского» красотки. Надо заметить, что блюстительницы здорового образа жизни и непримиримые борцы с лишними килограммами проигрывали местным прелестницам по всем статьям.