Иногда в один день падало до пятидесяти-ста человек. О них говорили, что они умерли для «ндембо». Неофиты, поселившиеся в хижинах за частоколом, считались умершими и начавшими разлагаться, так что от каждого тела оставалась только одна кость. Посвященные, называемые нганга (те, кто знают), специально заботились об этих костях. Период изоляции мог длиться от трех месяцев до трех лет, и в течение всего этого времени семьи неофитов ежедневно приносили пищу для нганга. Неофиты ходили голыми, так как считалось, что в «вела», то есть в другом мире, греха не существует. (Символика ритуальной наготы на самом деле значительно более сложна. С одной стороны, здесь действует представление о рае, о состоянии первозданного блаженства, которое предшествовало появлению социальных форм. Кроме того, сюда присоединяется похоронная символика, а также мысль, что заново рожденный неофит должен разделить наготу маленьких детей.) Поскольку в таинстве принимали участие представители обоих полов, в «вела» часто происходили оргии, но с точки зрения неофитов, в их поведении не было ничего аморального. Оргии составляли часть бытия в «другом мире», где не действуют человеческие законы.

Когда неофиты, почитаемые «воскресшими», целым кортежем возвращались в деревню, они делали вид, что забыли свое прошлое. Они не узнавали ни родителей, ни друзей, не могли вспомнить свой язык, не знали, как пользоваться бытовыми вещами. Они позволяли учить себя, как малых детей, и имитировали детскую безответственность: нападали на встречных и воровали все, что попадалось под руку. «Право на воровство» — общая черта африканских тайных обществ⁴⁰ и является частью социально-религиозной идеологии «мужских союзов».

Как рассказывает Бастиан, обрядовый сценарий таких тайных братств основан на изначальном мифе. «В глубине леса жил Великий Идол, там никто не мог его видеть. Когда он умер, жрецы-идолопоклонники тщательно собрали его кости, чтобы дать им новую жизнь. Они кормили эти кости, пока они не обрели плоть и кровь»⁴¹. В обряде неофиты должны были повторить судьбу Великого Идола, покровителя братства. Но основная роль в обряде принадлежит жрецам-идолопоклонникам, то есть распорядителям посвящения: это они заботливо «кормят» кости неофитов, как когда-то «кормили» кости Великого Идола. В конце церемонии именно они провозглашают возвращение неофитов к жизни — пример Великого Идола сделал это возможным.

Превращение тела в скелет, сопровождаемое рождением новой плоти и крови, — такова специфическая для охотничьей культуры тема посвящения — мы находим ее в посвящении сибирских шаманов. Что касается африканских братств, то этот древний элемент здесь входит в более развитую религиозно-магическую систему, содержащую множество более поздних включений.

Итак, мы видим, что обряды вступления в тайные общества по всем пунктам соответствуют племенным посвящениям: изоляция, обрядовые пытки и испытания, смерть и воскресение, получение нового имени, открытие тайного знания, обучение особому языку и т. д. Заметно, однако, значительное усложнение испытаний. Обрядовая пытка — характерная особенность меланезийских тайных обществ и некоторых североамериканских братств. Так, особой жестокостью славятся испытания, которые должны пройти неофиты Мандан⁴². Чтобы понять значение обрядовой пытки, следует учитывать, что страдание имеет ритуальную ценность: предполагается, что пытка осуществляется Сверхчеловеческими Существами, а ее цель — духовное пробуждение объекта посвящения. Кроме того, высшее страдание является выражением обрядовой смерти. Некоторые тяжелые болезни, особенно психические, рассматривались как знак того, что Сверхчеловеческие Существа выбрали больного для посвящения: он должен быть подвергнут пытке, расчленен на части и «убит», чтобы воскреснуть к более высокому существованию. Как мы в дальнейшем увидим; «обрядовые болезни» составляют один из самых важных признаков шаманского призвания. Пытки кандидатов в тайные общества тождественны ужасным страданиям, символизирующим мистическую смерть будущего шамана. В этом и других случаях речь идет о процессе духовного преобразования.

Тайные общества, несомненно, представляют чрезвычайно сложный социальный и религиозный феномен. Мы не можем исследовать его во всей полноте, ибо наш интерес ограничен анализом фактов, связанных с посвящением. Однако следует указать, что функции тайных обществ не исчерпываются только религиозными задачами. Они являются одновременно обществами взаимопомощи и эффективно функционируют в общественной и политической жизни общины. Во многих религиях тайные общества являются последней инстанцией, к которой обращаются в поисках справедливости⁴³. В некоторых странах эта правовая сторона деятельности тайных обществ превратила их в инструмент террора и подчас сопровождается чрезвычайной жестокостью. Так, например, члены многочисленных африканских братств, называемых «Леопарды» или «Львы», ритуально отождествляют себя с этими животными и виновны во множестве убийств и каннибализме⁴⁴.

Мы уже отмечали удивительную настойчивость, с которой повторяется тема заглатывающего чудовища в обрядах взросления и посвящения в тайные общества, а также в других мифических и обрядовых контекстах. Впрочем, это не означает, что один и тот же сценарий не может быть использован в разных видах посвящения. Столь же многозначна и обрядовая тема влезания на деревья и священные столбы: она встречается как в обрядах взросления, так и в высших формах посвящения. Мы уже встречались с ней, когда говорили об австралийских и некоторых североамериканских племенах. Значение ритуала влезания на деревья станет нам полностью ясным, когда мы обратимся к посвящениям и экстатической технике шаманов в центральной и северной Азии. Именно там особенно определенно сохранилась космическая символика подъема.

Известно, что в обеих Америках столб или священное дерево играют важную роль в главных религиозных праздниках племени и в обрядах посвящения, связанного с взрослением, а также в шаманских и знахарских обрядах. Дерево или столб рассматриваются как посредники между людьми и божественным (Высшим Существом, Богом Солнца, Героем, мифическим Предком и т. п.) или, иногда, как воплощение Божества. Другими словами, общение с божественными силами особенно эффективно, если оно происходит с помощью священного столба или дерева. Эту основополагающую идею можно распознать даже в обрядах, не предполагающих влезание на столбы и деревья. Так, у племени Ботокудов, которые относятся к наиболее примитивным, сохраняющим первобытные черты народам Южной Америки, священный столб связан с добрыми небесными духами, которые играют роль посредников между людьми и Высшим Существом и влезают к нему по столбу. Высшее Существо никогда не спускается с Небес, а небесные духи приносят ему людские молитвы. У подножия столба обычно складываются дары с просьбой о выздоровлении. У соседей Ботокудов, Масхакалис, вокруг священного столба исполняют танцы, являющиеся частью похоронных обрядов. Они верят, что душа мертвых по столбу поднимается на Небо. Религиозная функция священного столба, однако, более сложная, и он играет большую роль в обрядах посвящения мальчиков⁴⁵.

У племени Схеренте столб воздвигается по случаю праздника Солнца. Мужчины взбираются на него и, достигнув верха, обращаются к Солнцу с мольбами, а перед ними проходят видения, на основе которых они делают предсказания. В конце церемонии на столб взбирается сам жрец, чтобы получить через созвездие Орион послание от Бога-Солнца. Другие южноамериканские племена разделяют похожие верования. Например, у племени Мундуруку во время празднества в центре культового дома ставится дерево, вокруг которого собираются все, а шаман взывает к защите и помощи культового Героя-творца⁴⁶. Священное дерево присутствует и при посвящении мальчиков у племен Шамакоко и Вилела, народностей, находящихся на очень примитивном уровне развития и живущих на севере Гран Шако. Но к тому времени, когда их наблюдали и описали первые путешественники, эти племена уже находились в состоянии упадка. Они танцевали вокруг дерева, но включал ли их обряд посвящения в предшествующую эпоху влезание на дерево, осталось неизвестным⁴⁷.