Утром девушку разбудили крики и скрип повозок. Выйдя во двор, она увидела, что кочевники собираются в дорогу. Тут же крутился хозяин постоялого двора, зорко следя за тем, чтобы часть его имущества не уехала странствовать по свету. Соня приветливо махнула ему рукой и прошла в дверь, ведущую в таверну. Проводив гостей, толстяк вернулся к своим обычным делам, и гостья подозвала его к себе.

— Любезнейший, у меня осталось всего три с небольшим мешка прекрасных унаби.— Она посмотрела на хозяина и поняла, что тот едва ли что знает об этих плодах.— Это дорогой контрабандный товар, и я не рискую везти его в такой сомнительной компании.

Тавернщик сочувственно покивал головой, не проявляя заинтересованности.

— Поверь, в ближайшее время, пока не привезут другие вендийские плоды, это будет самое ходовое заморское угощение для богатых путешественников,— понизив голос, Соня долго расхваливала свой товар.— Я могу уступить тебе все по очень недорогой цене. Всего три золотых за целый мешок и полтора за начатый.

Хозяин всплеснул руками, услышав предложение, и стал рассказывать, как один человек, по словам соседа, сильно погорел на покупке этих самых унаби. Их отказалась есть даже скотина.

— Пойдем, я покажу тебе на собственных животных, что для них это не меньшее лакомство, чем для людей.— Девушка решительно поднялась из-за стола.

В конюшне животные не подвели свою хозяйку. Почуяв знакомый аромат, Ману и мул радостно устремились к кучке высыпанных на землю коричневых сморщенных плодов.

— Попробуй и ты.— Соня широко раскрыла горловину мешка.

Толстяк недоверчиво покачал головой, но любопытство пересилило, и он зачерпнул горсть плодов. Почувствовав на языке соленую горечь морской воды, он сморщился и захотел выплюнуть угощение, но сдержался и вскоре был приятно удивлен.

— Вот видишь, именно этот резкий привкус принес унаби славу изысканного яства.— Соня потянула за веревочные завязки.

Тавернщик горестно вздохнул и стал жаловаться на дороговизну, на убыточность своего заведения и на лишающую его последнего здоровья сварливость жены.

О цене торговались долго и, наконец, сошлись на двух золотых за целый мешок и одном за начатый. Теперь вздыхала девушка, жалуясь, что не заработала ни гроша на таком замечательном товаре.

Получив деньги, она быстро вывела животных за ворота постоялого двора и отправилась догонять кочевников, караван которых уже поднимал пыль на дороге за селением.

Обгоняя повозки, вьючных лошадей, всадников, Соня проехала вперед, где на вороном коне гордо восседал Шаваш, отец Дэли. Дорога полого шла вверх.

Далеко впереди, окутанные дымкой, темнели покрытые лесом горы. Заметив попутчицу, глава рода кивком подозвал ее к себе. Колючим настороженным взглядом окинул он фигуру девушки и положил руку на рукоять кинжала… Соня внутренне сжалась, натолкнувшись на столь явное недружелюбие.

— За долгую кочевую жизнь я повстречал на дорогах много разного люда.— Шаваш замолчал, все так же пристально глядя на всадницу.— Меня трудно обмануть. Ты не та, за кого себя выдаешь, мне жаль, что моя дочь так ошиблась, мир в ее душе мне дороже всего, поэтому ты незаметно исчезнешь, а я уж как-нибудь объясню ей твой поспешный отъезд, девушка.

Теперь Соня поняла перемену в настроении кочевника. Его, так же как и старого кхитайца, не обманули ни мужской костюм, ни умелое притворство.

— Ты прав, мой наряд может обмануть только невнимательный взгляд, но не ищи в этом злого умысла. Просто в тавернах и на постоялых дворах удобнее быть молодым проходимцем, чем бродячей девчонкой.— Соня посмотрела на Шаваша, пытаясь понять — верит он ей или нет.— Если ты настаиваешь, я, конечно, уйду. Мне не привыкать к одиночеству. Я и с кобылой могу поговорить. Поверь, за время странствий мы научились прекрасно понимать друг друга,— она грустно улыбнулась.

Шаваш не сводил взгляда с бегущей под копытами коня дороги.

Рассказ Сони развеял его подозрения — в сущности, рядом с ним оказалась бесприютная, совсем молоденькая девушка, и судьба ее так же неопределенна, как судьба его родной дочери.

— Чья же злая воля выбросила тебя одну на проезжую дорогу? — Голос кочевника потеплел.— Где твои родные?

— У меня никого нет.— Теперь нахмурилась девушка, она не любила говорить о своей семье.— Никого нет среди живых.

Шаваш сочувственно покачал головой. Сам он жил в постоянном страхе за свою дочь, над которой висел рок, но обстоятельства жизни его спутницы оказались еще хуже — за нее даже некому было бояться.

— Ну что ж, у нас говорят — хороший попутчик сокращает дорогу,— кочевник протянул Соне руку.

Ощутив крепкое рукопожатие, девушка почувствовала, как внутри исчезло мучительное напряжение. Теперь впереди несколько дней спокойного пути — не надо притворяться, следить за собой и всеми, бояться разоблачения, которое могло закончиться серьезными неприятностями.

Некоторое время они ехали молча. Каждый думал о своем, и молчание не было тягостным. На своей невысокой крепкой лошадке всадников догнала Дэли.

— Вы что, поссорились? — Она перевела взгляд с Сони на отца.— Что-то вы тут так бурно обсуждали, а теперь молчите.

— Ну, мы же серьезные люди,— Шаваш погладил ладонью окладистую бороду,— мы не можем без остановки болтать, как легкомысленные девочки.

— Значит, вы не ссорились,— сделала вывод кочевница,— а то я приехала защищать Темира.

— Твоя новая подружка совершенно не нуждается в защите,— мужчина снисходительно улыбнулся дочери.— Она и сама за себя может постоять.

— Подружка? — Глаза Дэли стали круглыми от удивления.

— Ну да,— подтвердила Соня.— Просто я оказалась одна и решила, что так в пути будет проще. Ты простишь мне этот обман?

Дэли, поняв, как ошиблась, стала медленно краснеть. Румянец, проступая сквозь смуглую кожу, постепенно окрашивал щеки, лоб, шею и даже уши. Закусив губу, девушка медлила в нерешительности, но через мгновение уже весело рассмеялась и обняла Соню за шею.

— Мы никому ничего не скажем,— Дэли уже простила и забыла обман.— Пусть это будет наша тайна.

— Хорошо, хорошо, хохотушка, а теперь оставь нас.— Шаваш внимательно поглядел на дорогу.— Я хочу поговорить с твоей подругой. Для всех остальных ты по-прежнему будешь Темиром. Поверь, у нас не принято задавать лишних вопросов.

На сей раз девушка не стала возражать отцу. Съехав на обочину, она остановилась, поджидая повозку, в которой ехали ее приятельницы.

— Темир, ты говорил, что недавно уже ехал по этой дороге. Расскажи, что тебе запомнилось,— обратился предводитель кочевников к своей попутчице.

— Я ехал с купеческим караваном, Шаваш. Караван-баши Ормуз был старый и опытный. Он выбирал удобные стоянки, где было много травы для лошадей и хорошая вода. Мы ехали с сильной охраной, но разбойники все-таки напали на нас в горах.— Соня задумалась.— Жители большого селения Бахруз, что лежит за горными перевалами, думаю, заодно с разбойниками.

— Все по-прежнему,— усмехнулся Шаваш.— Горцы не меняют своих привычек.

— А недалеко отсюда нам встретились самозванцы, выдававшие себя за сборщиков налога. У них оружие и одежда, как у настоящих стражников. Они попытались взять с нас деньги, и немалые, на борьбу с разбойниками.

— Да, раньше такого не было. А как вы узнали, что это самозванцы?

Соня замялась. Кочевник сделал ей знак, прося помолчать, и стал пристально вглядываться вдаль. Вдруг он привстал на стременах и, обернувшись, что-то громко крикнул. Караван остановился.

— Впереди отряд воинов. Если мы им нужны, пусть подъедут сами.

Стражники не заставили себя ждать. Всадники в латах, вооруженные копьями и саблями, перегородили дорогу. Начальник отряда подъехал к Шавашу.

— Эй, руми, далеко собрались?

— Далеко, мой господин,— миролюбиво ответил Шаваш.— Сейчас через горы, а дальше в сторону Лагоша.

Соня осмотрела латников, но так и не увидела ни одного знакомого лица.

— В горах орудует шайка разбойников, но я думаю, что с вами они не станут связываться. Они поджидают богатые караваны.— Начальник стражи пытливо смотрел на Шаваша близко посаженными глазами, видимо решая, сколько можно потребовать с этого кочевника.