Девушка до боли сжала пальцы. Ее грандиозные планы мести рухнули. Конечно, с жемчужинами, что лежали у нее за пазухой, можно было начать безбедную жизнь тавернщицы или лавочницы, но подобное существование не для нее. Оставалось одно — дорога. Ведущая из города в город, из страны в страну. Широкая или узкая, проходящая по степи, лесам, горам, дорога, по которой идут купцы, переселенцы, воины, бродяги, дорога, на которой порой встречаются стражники и разбойники, дорога, на которой все знакомо и привычно.

Взяв Ману за повод, Соня начала спускаться. Внизу их ждала благодатная долина, но раннее пробуждение и утомительный путь в гору уже давали себя знать. И девушке, и животным требовался отдых. Наконец она увидела удобную, полянку и решительно свернула с тропы.

Когда Соня освободила своих верных спутников от поклажи, Ману и мул, несмотря на обилие травы, уткнулись мордами в мешки с заморским товаром. Они фыркали, хватали губами завязки и явно пытались добраться до содержимого. Девушке стало любопытно, и она развязала один из тюков.

Унаби слиплись в коричневатые комки, местами тронутые беловатым налетом. Выбрав плод получше, Соня осторожно надкусила его. Вкус приторно-сладкой мякоти странно противоречил плотной горьковато-соленой кожуре, отдававшей знакомым привкусом моря. «Подмочили в пути, подсушили и продали заезжей дурочке». Соня задумчиво рассматривала надкушенный плод. В этот момент нежные губы Ману осторожно взяли с ладони девушки унаби, а мул уже успел засунуть морду в мешок и хрустел заморским лакомством, шевеля длинными ушами. Отпихнув нахала, девушка вытряхнула часть груза на траву. Толкая друг друга мордами, животные приступили к еде.

— Почти четверть золотого за обед для этих друзей,— прикинула Соня,— так и разориться недолго.

Передохнув и пожевав остатки вяленого мяса, она натянула кольчугу, длиннополую рубаху, нацепила вытащенную из поклажи саблю и спрятала волосы под тюрбаном, опять превратившись в юношу торговца. Мешки с товаром только помогали ей играть эту роль.

Сладкие плоды пришлись по вкусу четвероногим и явно пошли им на пользу — у них прибавилось сил. После отдыха животные шли быстрее, а на ровных участках дороги сами переходили на рысь.

Временами Соня оглядывалась, все еще опасаясь погони. Ей хотелось поскорее добраться до большого караванного пути, где она могла легко затеряться среди странствующего люда.

К вечеру девушка спустилась в долину, до которой так мечтала добраться, и, не останавливаясь, свернула на дорогу, по которой совсем недавно она ехала с караваном в Асгалун.

Соня узнала это место. Она вспомнила, что неподалеку расположено селение, в котором можно будет остановиться. Девушке не хотелось ночевать одной, поблизости от стоянок путешествующих купцов. Где тюки с товарами — там и любители легкой наживы.

Вскоре показались невысокие белые домишки, окруженные садами. На въезде в деревню находился небольшой постоялый двор. Ворота были распахнуты, и за ними на утоптанной площадке перед таверной вокруг костров расположилось множество людей. Яркая одежда и гортанная речь выдавали кочевников. Неподалеку от них стояли лошади и повозки. Девушке пришлось буквально проталкиваться к конюшне, чтобы отыскать место для Ману и мула. Затем она пустилась на поиски хозяина. Невысокий, очень подвижный, несмотря на полноту, человек радостно улыбнулся Соне как старой знакомой.

— Конечно, для молодого господина найдется и маленькая комнатка, и ужин. Свободные стойла на конюшне тоже есть,— доброжелательно ответил он на все ее вопросы.

— Это хорошо, а то я испугался, увидев столько народу во дворе,— девушка кивнула в сторону кочевников.

— Это руми. Они не платят за комнаты, ночуют в своих кибитках,— охотно пояснил тавернщик.— Готовят они себе сами, на кострах. Продукты, конечно, покупают у меня, а бывает, что-нибудь и стащат. Только смотри за ними.— Толстяк вздохнул.— Скорее бы уехали. Прибыль от них — десяток серебряных монет, а хлопот не оберешься.

— А давно они тут? — Соня забеспокоилась о своих животных и поклаже.

— Да уже четыре дня как поселились,— хозяин посчитал на пальцах,— а сказали, что будут жить пять или шесть дней.

— Ты не знаешь, куда они идут,— поинтересовалась девушка,— в Асгалун или из него?

— Из Асгалуна куда-то на юг или на восток,— тавернщик неопределенно махнул рукой.— Да кто их знает. Люди вольные.

Вскоре хозяин поставил перед Соней миску с дымящейся похлебкой, в которой плавали большие куски мяса. Девушка почувствовала, как надоело ей вяленое да соленое и с наслаждением принялась за свежеприготовленную баранину.

К ней за стол, бросив на время свою шумную родню, подсела молодая девушка руми.

— Далеко путь держишь? — она не смущаясь говорила с незнакомым молодым парнем.— Я тебя сразу заметила, как только ты въехал во двор.

— Тебя не будут ругать за то, что ты ушла от своих? — Соня доела похлебку и отодвинула миску.

— Меня ругать?! — незнакомка рассмеялась.— Нет, мне отец все разрешает.

На мгновение глаза девушки стали печальными, но она тут же вновь широко улыбнулась.

— Тебя как зовут? Меня — Дэли. И куда путь держишь?

— Темир,— назвалась, как обычно, Соня.— Вы куда направляетесь?

— Какой ты скрытный! — Дэли шутливо погрозила пальцем.— Я первая спросила.

— Возвращаюсь в Лагош.

Соне было легко и спокойно с этой веселой кочевницей, и решение идти в богатый торговый город пришло внезапно. Там она сможет выгодно продать жемчуг и с полным правом зайти в знаменитые лавки оружейников. Девушка вспомнила даматскую саблю Файрада, ее сердце взволнованно забилось — теперь и она может себе позволить подобное драгоценное оружие. Да и До Юня и Йоке неплохо бы повидать. Оторвавшись от размышлений, Соня открыто взглянула на смуглолицую собеседницу:

— Ну что, по пути нам?

— Не знаю, может и да,— пожала плечами Дэли,— надо у отца спросить. Вроде бы он упоминал такой город. Пойдем, спросим у него.

Она тут же вскочила и потянула новую знакомую за руку.

На дворе уже не было прежнего шума и сутолоки. Молодые женщины ушли укладывать детей спать. Старшие сидели возле костра и тихо беседовали. При появлении Дэли и Темира все замолчали, глядя на них.

— У тебя новый приятель, дочка? — обратился к ней рослый, крепко скроенный человек.— Надеюсь, он не из соглядатаев Испархангея, охочих до чужих разговоров.

— Ну что ты, отец. Это Темир, он едет в Лагош,— Дэли говорила с отцом так же открыто и доброжелательно.— Нам не по пути?

— Мы едем в ту же сторону, но в Лагош заходить не будем,— он испытующе посмотрел прямо в глаза Сони.

— Значит, он может ехать с нами почти до конца,— решила за всех Дели.

— Как ты можешь так,— укоризненно покачал головой кочевник.— У Темира могут быть свои планы.

Юная кочевница смутилась. Она с улыбкой посмотрела на Соню, как бы прося извинить ее горячность. Но все, что говорила и делала девушка, было так естественно и открыто, что обижаться на нее не приходило в голову.

— Если вы позволите присоединиться к вам, то я буду только рад и благодарен.— Соня улыбнулась в ответ Дэли.— Так случилось, что я остался без спутников, а длинная дорога в одиночестве и скучна, и опасна.

— Что ж, хорошему человеку мы всегда рады,— пожилой кочевник повел рукой в сторону костра, вокруг которого расположились люди его рода,— присаживайся. Меня зовут Шаваш.

Кто-то подвинулся, уступая Соне место, кто-то протянул ей лепешку и кружку молока. Девушка почувствовала себя гостьей большой дружной семьи. Прерванная беседа полилась вновь. И где только не бывали эти люди!

Когда она добралась до своей каморки, небо было усеяно бледнеющими звездами. Соня с наслаждением вытянулась на топчане.

Постель оказалась лучше, чем она ожидала. Тюфяк, набитый свежей сухой травой, издавал тонкий приятный аромат. Такая же душистая подушка обещала приятные сны. На дворе заплакал во сне ребенок, мать успокоила его тихим ласковым голосом.