— Еще чего! — возмутилась старуха.— Такими тряпками и последняя служанка погнушается. Вон, в кладовке за опочивальней все лежит.

Душа Сони ликовала. Танаис, утратив бдительность, легко выдавала секреты своего господина.

…Тем временем Счастливчик находился в своей таверне на базаре. Его личные покои были расположены на втором этаже, вдалеке от трапезной, кухни и гостевых комнат. Он сидел в роскошном кресле, которое больше походило на трон правителя. Наступило послеполуденное время отдыха. Перед Счастливчиком стоял столик, уставленный различными блюдами и сосудами с напитками. В комнате витал аромат жареного мяса, пряностей и дорогих вин. Посреди столешницы возвышался замысловато изогнутый подсвечник, сверкающий начищенной бронзой. Его цвет напомнил Счастливчику о пленнице, живущей в его доме. Файрад усмехнулся: наградили же боги девку такой яркой гривой. Но он тут же согнал улыбку с лица. Появление этой девицы потребовало от него быстрых и решительных действий.

Во-первых, необходимо придумать благовидный предлог для отъезда из города. Он не должен утратить расположение великого правителя, а для этого надо придумать достойную цель путешествия и добиться разрешения отправиться в путь. Во-вторых, надо выяснить, знает ли эта девица о своей роли в предстоящем странствии или является простым орудием для исполнения воли колдуньи.

Эти вопросы мучили Файрада, отвлекая от всех других дел. Наконец он решил, что проще всего объяснить правителю необходимость своей отлучки возникшими осложнениями в торговых делах, требующими его личного присутствия. И сказать, что он отправляется в богатый портовый город Асгалун. Это, естественно, не может вызвать каких-либо подозрений на его счет. Принятое наконец решение успокоило Файрада. Вернуло ему силы и уверенность в себе.

…А Соня весь день находилась в приподнятом настроении. Однако солнце уже опускалось за городские стены, а в доме стояла тишина и ничего не происходило. Она взяла лютню и попробовала играть, но это ей вскоре надоело. Девушка спустилась в сад к нижнему пруду, чтобы покормить рыбок, но их бессмысленная суетливость вдруг стала раздражать Соню. Все опостылело ей в этом доме, ее энергичная натура требовала действий.

— Танаис! — услышала она голос вельможи.— Где твоя подопечная?

Соня насторожилась. Было слышно, как скрипит песок на дорожке под тяжестью его шагов.

— Танаис, где девушка? — нетерпеливо повторил вопрос Файрад. Не дожидаясь, пока приковыляет и откликнется старуха, Соня отозвалась сама.

— Я здесь,— она сделала паузу, дожидаясь, когда он появится из-за кустов. Девушка открыто смотрела на приближающегося Счастливчика, как бы бросая ему вызов.

— Я не понимаю, благородный господин,— спокойно начала девушка,— за что меня держат здесь под замком. Неужели только за то, что я не устояла перед желанием иметь эту красивую вещицу?

Соня указала рукой на пояс вокруг своей талии. Губы мужчины скривились в усмешке.

— Ты права,— кивнул он в ответ,— эта безделица только предлог. Если мы сговоримся, у тебя будет достаточно вещей, более достойных твоей красоты.

Если на рыжую девку не действуют угрозы, может, она окажется падкой на лесть или алчной? Он замолчал и посмотрел на свои руки, унизанные перстнями. Казалось, все его внимание поглощено игрой драгоценных камней.

— Мне хотелось бы услышать,— неожиданно строго сказал Счастливчик,— как к тебе попали орехи иркала.

— Я сорвала их с куста,— просто ответила Соня. И это была чистая правда, поверить в которую было тяжело.

Такого ответа Файрад не ожидал. Воспоминания теснились у него в голове, заставляя заново переживать жуткие сцены в пещере колдуньи.

— Но кто-то указал тебе их,— допытывался хозяин.— Кто был рядом с тобой?

Нетерпение лишило его выдержки и осторожности. Оно захлестнуло коварного вельможу, но, встретив насмешливый, спокойный взгляд девушки, он сдержал себя.

— Похоже, что ты прятался за тем кустом,— не обращая внимания на его вопрос, сказала Соня, решив забыть о церемонной вежливости.

— Нет. Мне не нужно прятаться, мне и без того многое известно и о людях, и об орехах иркала,— в голосе вельможи вдруг зазвучало былое высокомерие.— Гораздо больше, чем тебе. Я знаю их ценность.

— Рада за тебя,— насмешливо ответила девушка.— Почему бы теперь нам не распрощаться, тем более, что меня не прельщает владение вещами, «достойными моей красоты».

Соня говорила спокойно, даже дружелюбно. Счастливчик видел ее хитрую игру и понимал, что из-за своей горячности проигрывает ей.

«С этой лукавой тварью все время надо быть настороже,— подумал Файрад.— Нельзя терять самообладание».

— Поверь мне, Соня,— вкрадчиво заговорил Счастливчик, впервые назвав девушку по имени,— здесь нет случайности. Мы должны были встретиться для общего дела. Орехи указали нам друг друга. Теперь мы должны действовать вместе.

И вдруг в памяти Сони всплыла сцена в лесу и прощальное наставление Надиры — «продай и уходи». Послушайся она совета старухи, не пришлось бы ей выслушивать сейчас этого лицемерного вельможу.

«Как бы тебе, владетельный господин, самого себя не перехитрить,— усмехнулась Соня.— Как кот у горшка со сливками, все ходит и ходит вокруг да около, а о деле молчит». Девушка вопросительно взглянула в лицо мужчины.

— Ты говоришь загадками,— решительно заговорила она,— которые я не могу и не хочу отгадывать. Ты предлагаешь мне сообщничество в каких-то своих делах, но не хочешь рассказать о них. Как ты представляешь партнерство двоих людей, когда один из них пребывает в полном неведении о том, что творит другой?

Файрад слушал девушку с мрачным видом. Он понимал, что она права — необходимо открыть ей хотя бы часть своей тайны. Все в нем протестовало против этого. Вельможа был не готов к столь прямому разговору. Наконец он прервал затянувшееся молчание.

— Сейчас я не могу сказать тебе больше,— неохотно произнес Счастливчик,— но когда я все подготовлю, ты, конечно, узнаешь свою роль в предстоящем деле.

Снисходительный тон, которым он сказал это, покоробил Соню. «Ах ты, паршивый пес,— мысленно обругала она Файрада,— юлил-юлил, а о главном так и не сказал. Он еще, видите ли, не определил, насколько мне можно доверять. Шелудивая скотина. Наглый боров.— В девушке закипала ненависть к этому надменному вельможе.— Ну что ж, посмотрим. Подождем. Еще не известно, кто будет роли распределять».

— Ах, вот как,— вслух сказала она,— тогда пока не будем ни о чем говорить.

Соня отвернулась от Счастливчика и стала бросать в пруд корм рыбкам. Файрад, не привыкший к такому непочтительному поведению, готов был избить нахалку. Рука непроизвольно поднялась для удара, но, спохватившись, он круто повернулся и пошел прочь. Соня слушала шаги стремительно уходившего мужчины, и настроение ее улучшалось по мере их удаления.

В пруду по-прежнему сновали рыбки, хватая корм с поверхности воды и устраивая драку за самую крупную крошку, но девушка не обращала на них внимания, машинально бросая кусочки в воду. Она думала о своем.

Оставшись одна, Соня присела на мраморную скамью, стоящую у озерца. Она хотела немного подумать. За годы бродяжничества девушка не раз попадала в крайне неприятные переделки и всегда находила достойный выход. Но сейчас она растерялась. Счастливчик был настойчив, но не откровенен. Он даже не скрывал этого.

«Однако,— Соня усмехнулась от удовольствия,— этот хитрый вельможа все-таки проговорился. Одному ему не справиться с таинственным делом. Глупец рассчитывает, чтобы я, как слепой странник, доверчиво пошла за ним. Поводырь паршивый, хвост Нергала тебе в зубы. Но, клянусь моим луком, ничего у тебя не выйдет. Пока никому не удавалось заставить меня что-либо делать против воли. Посмотрим еще, кому Пресветлые Боги уготовили роль слепца».

Взгляд ее невольно устремился на старую развесистую яблоню.

Сумерки сгущались, но еще поблескивала вода на уступах каскада и на Спокойном зеркале водоема играли красноперые рыбки.