Франк кивнул головой.

— Я хотел бы лишь задать вам один вопрос — не имеет ли ваше похищение какое-нибудь отношение к завтрашнему событию? Нет ли кого-нибудь, кто хотел бы помешать вашей свадьбе?

Франк колебался.

— Я затрудняюсь заподозрить кого-нибудь, но Полтаво…

— Полтаво? — повторил Смит.

— Он питает кое-какие намерения относительно мисс Грей.

Франку стало не по себе, что он упомянул о Дорис в такой обстановке.

— Да, я знаю, у Полтаво имеются основания не быть в восторге от вашей предстоящей свадьбы. Но я прошу вас вторично сообщить мне обо всем, что произошло в автомобиле, — предложил Смит.

Франк вкратце рассказал о том, при каких обстоятельствах он был похищен.

— Очутившись в их руках, я на некоторое время притворился потерявшим сознание. Машина неслась с невероятной быстротой. Попытка к бегству на такой скорости потерпела бы неудачу, потому что при падении я бы разбился насмерть. Сидевшие со мной в машине люди были замаскированы. По-видимому, то были иностранцы. Один из них сидел напротив меня. В течение всей ночи он держал на коленях револьвер и дал мне понять, что при малейшей попытке к сопротивлению или побегу он пустит в ход оружие.

Я не могу сообразить, в каком направлении мы мчались, но неожиданно мы очутились за городом. Они опустили стекла окон, но не подняли занавесок. О том, что мы выехали за пределы города, я сообразил, почувствовав свежее дыхание полей. Несомненно было одно — мы далеко отъехали от Лондона.

Затем я задремал, а когда очнулся, уже было светло — наступило утро.

Мои спутники также задремали. Я осторожно огляделся по сторонам — автомобиль замедлил ход. Очевидно, мои похитители предписали шоферу беречь топливо. Тогда я и принял решение бежать. Улучив минуту, резким движением распахнул дверцу и выбросился из автомобиля. У меня неплохая практика по части прыгания на ходу из автобуса, и моя попытка оказалась удачной.

Придя в себя, я увидел, что нахожусь на небольшом лугу, а в отдалении виднелась поросль, в которой я мог укрыться от моих похитителей. К счастью, мне удалось достичь ее, прежде чем мои преследователи сообразили, что собственно произошло. Потом, когда я выбежал из поросли, они заметили меня и один из них послал мне вдогонку пулю, но промахнулся. Вот и все.

Иеремия Бенглей пригласил юношу поехать к нему в дом. Молодой человек попрощался со Смитом, оставшимся продолжать поиски, и отправился со священником.

Но и вторичный осмотр комнат не дал никаких результатов.

— Единственное, что остается предположить, — сказал обескураженный Смит, — что леди Констанция покинула дом в то время, когда кучер читал газету. Может быть, она пошла прогуляться и ожидает нас в доме своего брата.

Но он понимал, что высказанное им предположение лишено логики. Запертая дверь и следы происходившей борьбы ясно говорили, что это было не так, а кровавый отпечаток пальца свидетельствовал о том, что здесь было совершено преступление.

— Во всяком случае леди Констанция продолжает находиться в этой местности, примерно на расстоянии не больше восьми километров, — мрачно заметил Смит, — и я ее разыщу, если бы даже мне потребовалось камня на камне не оставить от Таинственного Дома.

Наступил день свадьбы Дорис Грей.

Взошло солнце, день выдался ясным. Дорис сидела у окна и глядела в сад. Настроение ее не соответствовало сияющему дню — она была мрачна и подавлена. К счастью, свадьба была связана с таким большим количеством разных мелочей, что она не успевала думать о предстоящей церемонии. От Франка она получила телеграмму, к ее удивлению, поданную им в Грет-Бредли, и почувствовала, что факт его отлучки из Лондона накануне дня их свадьбы огорчает ее.

Девушка подозревала, что его отъезд был вызван продолжением розысков толлингтоновского наследника и что именно это заставило его покинуть Лондон. Хотя последний день накануне свадьбы он мог бы провести с нею, помочь ей советом. Мысль эта сочеталась с другой мыслью о том, что он слишком рано начинает чувствовать себя мужем, с которым приходится считаться. Полтаво же был по отношению к ней очень внимателен и предупредителен.

Накануне она пила чай в его обществе, и он был настолько деликатен и осторожен, что не упоминал о предстоящей свадьбе. Также не говорил он и о себе, но зато его глаза были красноречивее его молчания. Глядя на него, она почувствовала к нему сожаление, потому что не сомневалась в его чувствах.

Вошедшая в комнату горничная отвлекла Дорис от мыслей и вернула ее к действительности.

— Прибыл мистер Дебенхем, и я его провела в гостиную, — доложила горничная.

— Ах, пришел адвокат дяди… Я сейчас выйду к нему, — ответила Дорис.

Мистер Дебенхем задумчиво расхаживал по комнате. Увидев девушку, он обратился к ней со словами:

— Я полагаю, вам известно, что я обязан присутствовать при вашем венчании, — сказал адвокат. — Я должен передать вам ключ от вашего сейфа. Здесь имеется точный перечень ценностей и сумм, которые вы там найдете.

С этими словами он передал ей соответствующие документы.

— Вы можете в свободную минуту ознакомиться с этим документом. В общем состояние, оставленное вам, — выражается примерно в восьмистах тысячах фунтов. Оно вложено в солидные бумаги, и по ним вам придется еще получить весьма крупную сумму дивидендов. Я могу вам сообщить, что шесть лет тому назад ваш дядя осведомился у меня, как ему поступить с вашим состоянием. Я был тогда против подобного способа помещения денег, но последовавшие затем события показали мне, что я был неправ. На бирже произошли большие колебания, и ваш дядя так же, как и многие другие, потерял большие суммы денег. Я не хочу навлечь на мистера Фаррингтона и тень подозрения, но при подобных обстоятельствах легко было впасть в соблазн и использовать состояние на покрытие дефицита по биржевым операциям. Кроме того, я хочу сегодня узнать у вас о том, не сообщил ли вам ваш дядя что-либо о большом наследстве Толлингтона. Он был одним из душеприказчиков, хотя состояние и не находилось в его личном распоряжении.

Девушка удивленно взглянула на адвоката.

— Я понимаю, почему вы спрашиваете меня об этом. Мистер Доутон в настоящее время занят поисками наследника.

— Это мне известно. Я спрашиваю об этом потому, что получил известие от опекунов, находящихся в Америке. Я буду очень сожалеть, если старания вашего супруга не увенчаются успехом в течение ближайших сорока восьми часов.

— Почему именно в этот срок?

— Завещание содержит весьма своеобразный пункт, — пояснил адвокат.

— Мне ничего об этом не известно, — перебила его Дорис.

— В таком случае я посвящу вас в детали, — сказал он улыбаясь. — Состояние это должно быть разделено в равных долях между наследником и его супругой.

— А что если он не женат? — спросила Дорис, смеясь над странным условием. Снова в ней проснулась свойственная ей жизнерадостность.

— В этом случае деньги автоматически переходят к той женщине, на которой впоследствии женится наследник состояния. Но в том же завещании имеется другой пункт: наследник должен быть найден не позже чем через двадцать лет после смерти миллионера. И этот срок истекает через двое суток.

— Бедный Франк! — воскликнула Дорис. — Он так много энергии затратил, чтобы разыскать этого наследника. Значит, если он в положенный срок не найдет наследника, то теряет право на вознаграждение?

— В таком случае у него очень мало шансов на вознаграждение. Вознаграждение будет выплачено только в случае успешного окончания его поисков. Я поэтому и пришел к вам, потому что знал, что мистер Доутон заинтересован в исходе этого дела и… — адвокат запнулся, — потому что предполагал, что вам обо всем этом известно от вашего дяди.

— Вы полагаете, что он мне сообщил, кто именно является наследником Толлингтона? Неужели вы предполагаете, что он сам был осведомлен об этом и что у него были основания скрывать это?