– Конечно, – отвечал я. – Звезды подскажут, когда следует начинать сев и собирать урожай.

– А что такое сев? – спросил он нетерпеливо.

Мне пришлось на время забыть об астрономии и всецело посвятить себя вопросам сельского хозяйства. Думаю, что даже учителям ботаники в начальной школе не приходилось сталкиваться с такими трудностями, какие пришлось преодолеть мне.

– Ты хочешь сказать мне, что если мы весной бросим горсть зерен в землю, то получим к осени целое поле колосьев? – спросил недоверчиво Дал.

Даже получив утвердительный ответ, он, по-моему, не поверил мне. Ава, напротив, нисколько не усомнилась в моих словах, но и ее пытливому уму требовалось какое-то время, чтобы сопоставить получаемую информацию с собственным жизненным опытом. Но раз задумавшись над каким-либо вопросом, она неизменно находила на него правильный ответ.

Со времени памятной ночи охоты наши отношения обрели совершенно новый характер. И не потому, что я не желал ее. Она была женщиной Дала, и ее интерес ко мне был чисто практическим. Аве не нужна была моя любовь или даже дружба. Ее интересовали только мои знания.

Однажды, когда Дал вместе с группой охотников отправился к устью долины для отлова новых животных, я застал ее в одиночестве у кромки поля созревавшей ржи.

– Ты чем-то озабочена? – спросил я, подходя поближе.

Она заметно вздрогнула, но, узнав меня, заставила себя улыбнуться.

– Что-нибудь не так? – повторил я.

– О нет, – произнесла она, снова обращая свой взор на колыхавшиеся под легким ветром колосья.

– Но тебя что-то беспокоит, – настаивал я. – Может быть, я смогу разрешить твои сомнения?

– Я не сомневаюсь в тебе, Орион, – отвечала она, – но скажи мне, если мы… если мы все-таки решим остаться в этой долине, может ли так случиться, что зерна вдруг не взойдут?

– Почему бы им не взойти? – возразил я. – Насколько я знаю, они с незапамятных времен произрастают в этой долине.

– Да, но они всегда всходили тогда, когда нас здесь не было. Ты уверен, что, если мы останемся здесь навсегда, они будут продолжать давать всходы?

– Конечно, – подтвердил я. – С вашей помощью они будут расти еще лучше.

– Но разве духу зерна не надо какое-то время, чтобы побыть одному? – допытывалась она. – Не умрет ли он, если мы всегда будем рядом?

– Конечно нет, – решительно заявил я. – Дух зерна, напротив, станет еще сильнее, если вы будете помогать ему: рыхлить почву, вырывать сорняки и засевать новые поля в тех частях долины, где рожь еще не растет.

Я видел, что ей очень хотелось поверить мне, но старые предрассудки, опасения вызвать гнев богов, мешали ей отказаться от привычного образа мышления.

– Я собирался совершить небольшую прогулку, – заметил я. – Если хочешь, можешь пойти со мной.

Она равнодушно кивнула, и мы направились в верхнюю часть долины, к месту, где мне давно хотелось побывать. Никто из нас даже не пытался завязать разговор. Каждого занимали свои собственные мысли. Я прекрасно понимал, что, взяв на себя роль „двигателя прогресса“, я тем самым не только ускорил развитие человеческой цивилизации, но и принял всю ответственность за те проблемы, которые неизбежно должны были появиться в будущем. Но Аве не следовало знать о моих сомнениях, у нее хватало своих забот.

Когда мы достигли подножия утесов, я задрал голову кверху и критически осмотрел нависшую над нами каменную стену.

– Давай поднимемся наверх, – предложил я.

– Наверх? – рассмеялась Ава. – Но это невозможно, Орион. Ты смеешься надо мной.

– Ничего подобного. Уверен, что ты сможешь добраться до вершины.

– Взобраться по отвесной стене? Дал как-то попытался забраться наверх, но у него ничего не вышло. Никто не может подняться на эти утесы.

Я пожал плечами.

– Давай попытаемся. Может быть, двое смогут добиться того, что не удалось одному человеку?

Она с любопытством взглянула на меня.

– Но зачем? Почему ты хочешь взобраться туда, где еще не был ни один человек?

– Именно по этой причине, – отвечал я. – Потому, что до сих пор побывать там не удалось никому. Я хочу быть первым. Я хочу посмотреть на мир с того места, откуда его не видел еще никто.

– Это сумасшествие!

– Ну и что с того? Неужели у тебя никогда не возникало желания сделать то, что до тебя не делал еще никто?

– Нет, – сказала она, хотя и не слишком уверенно.

Ава в свою очередь осмотрела стену, словно надеясь отыскать на ней ответ на заданный мною вопрос.

– Мы всегда только повторяем то, что делали уже до нас. По-моему, лучше всего следовать примеру своих отцов и отцов их отцов.

– Но кому-то приходится начинать. У всего было свое начало.

Она бросила на меня сердитый взгляд. Я позволил себе усомниться в разумности традиций ее мира, который она так любила.

– Ты на самом деле думаешь, что мы сможем добраться до вершины? – спросила она, немного поостыв.

– Да, если возьмемся за дело сообща.

Она еще раз с сомнением осмотрела возвышавшуюся перед нами каменную стену. Утесы на самом деле выглядели внушительно, но, на мой взгляд, даже малоопытный альпинист мог при желании добраться до их вершин. Неужели я не смогу сделать того, что по силам какому-то новичку?

Ава перевела взгляд на поле золотистых колосьев. Неожиданно она улыбнулась.

– Что же, – заметила она, – пожалуй, я тоже не прочь увидеть мир сверху…

Нам потребовалось более двух часов, чтобы добраться до вершины, и в конце концов мы добились своего.

Вид, открывавшийся сверху, стоил таких усилий.

Ава была потрясена. Перед нашими глазами лежали бесчисленные долины, прорезавшие горный массив, словно гигантские трещины. Сверкавшие серебром на солнце реки несли воды сквозь золотые поля созревавшей ржи. Прямо позади нас величественная громада Арарата вздымалась в небо. Над его двуглавой вершиной расползалось облачко дыма. А далее, на север, там, где гора не закрывала обзор, все до самого горизонта покрывал ослепительно белый лед. Европа переживала ледниковый период.

– Как огромен мир! – воскликнула Ава. – Посмотри, какой маленькой кажется отсюда наша долина!

– Это только небольшая его часть, – поправил ее я.

Женщина вздрогнула и снова обратила свой взгляд на долину, лежащую у наших ног. Постепенно ее лицо утратило счастливое выражение.

– Что-нибудь опять не так, Ава? – осведомился я.

– Если бы мы с тобой могли жить отдельно от других, – начала она, поворачиваясь ко мне, – если бы сумели найти долину, где никто не живет… мы могли бы остаться там вдвоем навсегда.

У меня от удивления отвисла челюсть!

– Что ты сказала?

Увы, в ее языке еще не было слов, способных описать чувства.

– Орион, – произнесла она дрожащим голосом, – я хотела бы жить с тобой, быть твоей женщиной…

Я привлек ее к себе, и несколько минут мы стояли, прижавшись друг к другу, не решаясь разомкнуть наши объятия.

– Но это невозможно, – прошептала она еле слышно.

– Почему же невозможно? Мир велик и пустынен. Мы без труда отыщем необитаемую долину и построим в ней наш собственный дом.

Она подняла глаза, и я поцеловал ее. Не знаю, были ли приняты в каменном веке поцелуи, но она приняла его как нечто само собой разумевшееся. Но когда наши губы разомкнулись, в ее глазах стояли слезы.

– Я не могу остаться с тобой, Орион, – произнесла она печально. – Я женщина Дала и не должна оставлять его.

– Все возможно, если ты этого хочешь…

– Нет. Дал не вынесет позора. Он организует погоню за нами. Он убьет тебя, а меня уведет с собой.

– Он никогда не найдет нас, – возразил я, – а если и найдет, ему не по силам убить меня.

– Тогда тебе придется убить его ради меня.

– Мы можем уйти очень далеко…

Ава покачала головой и осторожно высвободилась из моих рук.

– Дал нуждается во мне. Он вождь племени, но как он сможет вести других, если собственная женщина бросит его? Он далеко не так уверен в себе, как кажется. По ночам, когда мы остаемся одни, он рассказывает мне о своих страхах и сомнениях. Он боится тебя, Орион. Но у него хватает мужества пересилить свой страх ради блага племени. Он ставит свою ответственность перед людьми выше собственного страха. Я должна последовать его примеру и жертвовать собой, хотя я и хочу быть с тобой.