- Думаешь, полюбит?
- Обязательно полюбит! Она уже веселее становится, часто смеется. Забудет свое горе, и ей станет легче.
Они помолчали.
- Скажите, а вот Олеся, она тоже ведь сиротка... Неужели никого у нее нет? - спросила Дина.
- Ни одной родной души.
- Ну а просто хорошие люди, вот, как вы... такие есть?
Ангелина повернулась и пытливо посмотрела на Дину.
- Ты что ж, пристроить ее хочешь? Покуда ясли не закрыли?
Дина опешила. Ей в голову не приходило, чтобы кто-то закрыл ясли.
- Да что вы такое говорите, тетя Ангелина? - удивилась Дина. - Как это могут закрыть ясли? А детей куда девать?
- Каждый год, и прошлый и позапрошлый, ясли закрывали. Как соберут урожай, так и детей по хатам. А уж теперь... не знаю. Хаты заколочены, люди померли.
- Вот оно что...
Давно ушла Ангелина, крепко спали в доме дети, а Дина сидела на пустом ящике в сенях и думала. Все с таким трудом налаживалось здесь, да и не устроилось еще как следует, только появилась надежда на урожай, а тут, оказывается, скоро конец... Но что будет с детьми? Куда их девать? Юрка с братиками, Олесю, Оксану, Ганку... При мысли о Ганке Дине стало особенно больно. Так вот почему грустит Ганка!
Только сейчас Дина поняла, какие пустяки все, что она делала до сих пор! Сущие пустяки - кормить, мыть, стирать и прочее. Настоящая ее обязанность по отношению к детям начинается только теперь, когда дело идет об их устройстве, о том, будут ли они счастливы, любимы... И что вообще с ними станется?
НА СВЕКОЛЬНОЙ ПЛАНТАЦИИ
...После дождей чудесно преобразился сад, зарумянились дикие груши, аппетитными гроздьями налилась шелковица, а в заброшенном и заросшем бурьяном огороде вдруг вылупился на солнышке маленький подсолнушек, рядом с ним раскрылся оранжевый граммофончик тыквы, неизвестно откуда взялся и потянулся вверх побег кукурузы, упорно пробивала себе дорогу меж колючими репейниками ползучая фасоль... Откуда они взялись?
- Посмотрите, ребята, как трудно расти этому подсолнушку, - говорила Дина, - сорная трава совсем заглушила его. Поэтому он такой тоненький и гнется. Он даже не сможет удержать свою шляпку с вкусными семечками. Поможем ему?
- Поможем! - воскликнула Ганка.
- Это что вы тут делаете? - раздался позади знакомый голос.
Дина от неожиданности вздрогнула.
- Женя?
- Здравствуй, Дина!
- Здравствуй...
- Глянь, какая тыква у нас растет, - подбежал к нему Пылыпок и, потянув за руку, подвел к зеленому шарику величиной с куриное яйцо, - во какая вырастет, - мальчик широко развел руками, - ага, Дина?
- Да, да, если будешь ухаживать за ней хорошо...
- Я тебя не видел пять дней, - сказал Женя, - такое дело получилось. После дождя все пошло в рост, а работать на полях некому... Правда, надо было раньше позаботиться, но сама понимаешь: хлеба нет, народ не созовешь. А теперь ищем. Ездил я в город, ходил по артелям, фабричкам, искал деревенских, звал сюда...
- Нашел кого-нибудь?
- Сразу-то не поедут, но думать о возвращении начали. Молодец директор МТС Сидоренко. Это он надоумил: "Собирайте, - говорит, - молодежь. Вы комсомол, вам вперед смотреть надо..." Ну, ничего, соберем! А у тебя как дела идут?
Она вспомнила свои заботы.
- Вот, думаю насчет ребят... - начала было она, но тут с улицы раздался резкий гудок сирены.
- Это меня, - торопливо сказал Грудский, - я в район теперь еду, и может, надолго. Петренко ждет, - он говорил все торопливей, схватил ее руку и потянул к себе, - ты меня проводи хоть немножко. Я ведь так. На минутку забежал... посмотреть...
Дина проводила его и постояла у калитки. Заметила лукавый взгляд Петренко и приняла независимый вид.
- Ты чего опять хлеб перестал нам возить?
- Э, - махнул тот рукой, - нэма часу, тут такие дела пошли... Пеки покуда свои блины! Не пропадете...
Он включил газ, и машина тронулась.
Дина оглянулась и увидела рядом Ганку. Дина притянула ее к себе, обняла.
- Ну что, Гануся?
- Они куда поехали?
- В район, по делу...
- Он сказал "и надолго, может", да? - Ганка заглянула Дине в глаза.
- Да...
- Ну и нехай едуть...
- Ты его не любишь? - тихо спросила Дина.
Ганка молчала.
Оживало, отходило после голода село.
Откуда только взялись петухи! Спозаранку заводили голосистую перекличку. В ответ им начинали скрипеть колодезные журавли, потом в небе появлялся сизый дымок, шипели здоровые чугуны, хозяйки затапливали печи, пахло кизяком, соломой. По селу разносился запах борща. Хоть и не все еще поспело для него, однако кое-что хозяйка уже набирала на своем огороде и ложку муки находила, чтобы поджарить для густоты.
Дина отдалась веселью сельской жизни, самому ее приятному времени, когда природа в ответ на долгие старания и мольбы человека начинает благодарить его за труд.
Погода установилась самая благоприятная: жаркие дни перемежались дождливыми, и дожди выпадали теперь теплые, щедрые.
Дина решила отправиться со своим выводком в поле.
Однажды утром, когда земля дышала паром после ночного дождя, Дина, быстро управившись с хозяйством, объявила:
- Ну-ка, ребятки, собирайтесь! Пойдем в поле, наряжайтесь в поход!
Дети обрадовались.
Костюмчики она накануне выстирала, всем сделала пилотки из бумаги.
- Ну скоро мы пойдем? - спросил Юрко.
- Вот Оксана улыбнется, и мы пойдем, - ответила Дина, любуясь смуглолицей Оксаной. Девочка улыбнулась, подбежала, прижалась к Дине.
Ганка ревниво передернула плечом, но промолчала. Дина часто ловила на себе ее вопрошающий, тоскливый взгляд. От этого страдальческого взгляда Дине становилось не по себе. Ее охватывало неясное чувство вины перед Ганкой.
- Гануся, как хорошо отросли твои волосы, смотри, кудрявятся, - сказала Дина, приглаживая отросшие волосы девочки. Каждому из ребят она нашла что сказать, к каждому прикоснулась. Дина понимала, что все дети в этом нуждаются. Она услышала однажды, как некрасивая Надийка со злостью сказала Оксане:
- До тебя Дина всегда подойдет, "улыбнись да повернись", а до меня и не подходит.
Дина действительно относилась к Надийке равнодушнее, чем к остальным. И странно ей было, что Надийка, у которой жива мать, тоже ревнует ее.
- Ну, пошли! - скомандовала Дина.
На улице колонна, чинно выступавшая, внезапно расстроилась. Юрко увидел рябую курицу. Появление этой безнадзорной курицы произвело на всех ошеломляющее впечатление.
- Курица! - завопил Юрко. - Гляньте, одна ходит! - и со всех ног бросился к ней.
Курица, спокойно рывшаяся в пыли, смертельно напугалась, заквохтала и, неуклюже переваливаясь на тонких ножках, попыталась спастись в зарослях репейника у дороги. Но не тут-то было! Санько, Тимка и Грыцько по приказанию старшего брата уже обложили ее со всех сторон и через мгновение схватили. Курица вопила, братишки торжествовали. Остальные дети пришли в неописуемый восторг, каждый хотел прикоснуться к курице.
Юрко поднес свой трофей Дине.
- Ось, - сказал он, - курица!
- Ну и что?
- Она будет яйца нести!
- Без петуха не понесет, - заметила многоопытная Ганка.
- А мы и петуха найдем...
- Бери, - сказал Юрко Дине.
- Хорошо, я возьму. Мы украли чужую курицу, а пока будем в поле, другие люди зайдут к нам в дом и заберут все наши продукты. Понравится вам?
Юрко насупился.
- Мы не крали ее, она сама до нас пришла...
- Отпусти ее!
Он сморщился, хлюпнул носом и робко предложил:
- Может, на борщ пойдет?
- Она пойдет к своей хозяйке, - сказала Дина, - удивляюсь, до чего вы жадные! Вы ведь не голодные, зачем она вам?
Юрко отпустил курицу, и она шлепнулась в пыль. Не веря своему освобождению, секунду помедлила, а затем с громким кудахтаньем понеслась прочь.
Свекольная плантация казалась огромной. Сразу за селом ровными строчками по черному полю зеленели маленькие кустики с острыми листьями, испещренными красноватыми прожилками. Между рядами растений расцвели яркие косынки женщин. Солнце припекало, многие притомились, сбросили свои верхние, вышитые крестом сорочки и, подоткнув длинные юбки, проворно пропалывали свеклу, разреживая загущенные рядки.
