- Есть у нас задание и для тебя, Дина, - сказал Грудский. - Ты ведь семилетку закончила?
- Да...
- Ого, семилетку? - удивился Петренко.
- Наша задача сейчас организовать при каждом колхозе комсомольскую ячейку, - продолжал Грудский. - Дело это нелегкое, положение, сами знаете, какое, к тому же сильна кулацкая агитация против колхозов и комсомола. Трудно вовлечь молодежь. Нужно подготовить доклад о задачах комсомола. По Ленину. О главных задачах. И так, чтобы пронял он ребят. Материал я тебе дам. Сумеешь?
Дина растерялась.
- Это я... доклад?
- Ты же кончала семилетку! У тебя по обществоведению что было?
- Отлично!
- Так о чем говорить? Берись!
После собрания к Дине подошла Оксана.
- Это очень даже здорово, что ты приехала до нас, Динка! - сказала Оксана. - Уля, иди сюды! - позвала она подругу.
Чернобровая Ульяна тоже улыбнулась Дине.
- Вот мы с Улей первыми в районе сели за трактор, - сказала Оксана, уж какие насмешки над нами ни строили, чего не балакали, а мы добились!
- Сами трактор водите? - удивилась Дина.
- А то как же! Ты, Динка, не дрейфь! Наша возьмет! Ты такой им доклад закати, чтоб сразу все в комсомол записались, поняла? Теперь наша ячейка еще крепче станет, поняла? Эй, эй, Куценко, щоб мне завтра были втулки, понял?
Оксана побежала за Куценко. Уля еще раз улыбнулась Дине и спросила:
- Нудно тебе в яслях? Там все бабули сидели...
Дина замялась, потом ответила.
- Конечно, у вас тут интересней. А ребят жалко, они ведь маленькие. И сироты...
ОЛЕСИН ВЕНОЧЕК
Каждый вечер Петренко привозил в ясли из эмтээсовской столовой три буханки свежего хлеба. Дина научилась экономно его расходовать, так что хватало на сутки. В один из дней Петренко неожиданно утром явился и сказал:
- Дай попить!
Выпив тепловатую воду, сплюнул досадливо:
- Ну и погана у тебя вода!
- Из речки, - виновато ответила Дина, - колодец высох...
- Тут вот какое дело... Мука у тебя есть?
- Почти мешок...
- Вот и пеки. Помалу. Хлеб я больше привозить не буду!
- Почему? - вырвалось у Дины.
- Нема хлеба! Нема! Ну чего ты? Откуда взяться хлебу, если прошлый год склад пожгли да в ямах кулаки сгноили? Едва на семена по весне насобирали, а теперь обратно все чисто горит пожаром. Откуда же хлебу взяться? Норму, что ли, какую себе возьми, штоб помалу. Штоб хватило...
Итак, положение все ухудшается, да это и понять нетрудно, солнце палит, дождя нет...
Вбежала Надийка.
- Ой, Дина, Олеся помирает!
- Ты что? Где она?
Дина стремглав выбежала во двор.
Олеся лежала под шелковицей, она металась и стонала. Вокруг на траве были рассыпаны желтенькие цветочки, рядом с девочкой лежал недоплетенный венок.
- Олеся! Олесенька, что с тобой? - Дина схватила ее на руки.
Девочка закатила глаза, продолжая стонать, потом закинула головку, в горле у нее что-то заклокотало. Дина с Олесей на руках выбежала на улицу. Она неслась по пустой улице и кричала:
- Помогите! Помогите! Олеся, Олесенька, не умирай! Подожди еще немножко, - умоляла Дина. - Сейчас мы найдем врача, сейчас!
Но Олеся продолжала корчиться, выскальзывала из Дининых рук.
Вдруг Дина увидела Грудского. Он выходил из политотдела. С криком: "Помогите! Она умирает!" - Дина бросилась к нему.
- Нужен врач, девочка умирает...
- Помирает Олеся! - кричали дети.
Грудский растерялся.
- Здесь нет врача, - сказал наконец он. - Нужно везти в город...
- Да, да, обязательно в город! И поскорей!
- Машина только что ушла...
- Скорей, скорей, - твердила Дина, - иначе будет поздно!
- А что случилось? Что с ней? - Грудский протянул руку, чтобы приподнять головку Олеси. В этот момент девочка дернулась, громко чихнула, и что-то желтенькое вылетело из ее носа. Олеся замерла, а через мгновенье разразилась сильным ревом.
Грудский расхохотался.
- Как вы можете смеяться? - возмутилась Дина.
- Ожила, ожила твоя Олеся, - продолжая смеяться, сказал Грудский. - Ну ты, ревушка, перестань! Все прошло! Хватит!
И Олеся умолкла. Хлопая мокрыми ресницами, она уставилась на Грудского.
- А теперь скажи мне, зачем ты засунула цветочек себе в нос? - спросил Грудский.
- Кви-ток, - медленно и удивленно сказала Олеся.
- Ось вин, - подхватила Ганка, - оцей квиточек, желтенький, она из них плела венок.
Тут все засмеялись, и Олеся тоже. Вся ватага вместе с Олесей побежала обратно.
Грудский со смущенной Диной пошли вслед за детьми. Вторично Дина оказалась в неловком положении в присутствии этого серьезного товарища из горкома комсомола. Она сгорала от стыда.
Грудский же, посмеиваясь, искоса поглядывал на нее. Зареванная, растерянная, волосы всклокочены, очки... Но в общем хорошенькая... Нет, скорее смешная.
- Не нужно пугаться, - сказал Грудский, - с ребятами чего не бывает. У нас в поселке один парнишка полез на елку, сук обломился, а он рубахой зацепился за другой сук и повис. Висел и орал, покуда девки, что по грибы шли, не услыхали... Уже он в армии отслужил, а все висельником его травят.
Грудский весело подмигнул Дине:
- Не дрейфь! Чего не бывает на белом свете... Я сейчас в МТС пойду, а позже к вам наведаюсь, погляжу, как вы там живете. И материал тебе для доклада принесу. Ладно?
Дина смогла только кивнуть. Она была рада, что хоть не сейчас товарищ Грудский зайдет в ясли. Она успеет еще прибраться и себя немножко в порядок привести.
...Грудский пришел уже под вечер, усталый, запыленный и расстроенный в эмтээсовской столовой испекли последнюю квашню. Завтра нечем будет кормить рабочих. Да и сегодня выдавали в столовой по ломтику хлеба, четверть фунта, разок куснешь, и все тут.
Однако усталость и уныние его быстро рассеялись: в саду было прохладно, Дина встретила его приветливо. Грудский опустился на колоду во дворе и сказал:
- Хорошо у вас тут. А где ребята?
- Они в хате.
- Ну вот, подобрал я вместе с товарищем Кухарским тебе материал, сказал Грудский, подавая Дине несколько брошюрок, - речь В.И.Ленина на III Всероссийском съезде комсомола, А.Виноградов "Из воспоминаний о Ленине", Уэллс "Россия во мгле".
"Россия во мгле", конечно, не о задачах комсомола, - продолжал он. - Но эта книжечка тебе поможет. Вот здесь я подчеркнул, смотри... Уэллс пишет: "Утверждать, что ужасающая нищета в России - в какой-то значительной степени результат деятельности коммунистов, что злые коммунисты довели страну до ее нынешнего бедственного состояния и что свержение коммунистического строя молниеносно осчастливит всю Россию - это значит извращать положение..."
Грудский оторвался от книги и посмотрел на Дину, она слушала с живым вниманием.
- А ведь это пишет не друг наш. И еще... "большевистское правительство... честное правительство..." В общем, прочти сама.
- Спасибо. Я прочту и подготовлюсь. Мы в школе делали доклады.
- Вот и хорошо. А теперь показывай свое хозяйство!
Он помнил мрачный, пустой дом, куда привел его впервые Петренко. Теперь тут все изменилось. На дворе развешано детское белье: майки, трусики, две простынки, что-то белое упало на траву. Грудский бережно поднял и повесил на веревку. Какое маленькое платьице, наверное, с куклы...
Из дома доносились детские голоса, навстречу гостю выбежала худенькая девочка в синих трусиках, смешно остриженная, головка ее лохматилась, как одуванчик.
- Вы до нас?
- До вас, - в тон ей отвечал Грудский.
В хате слышалось мерное постукивание. Грудский подумал, что дети играют, но они ужинали. Постукивали при полнейшей тишине металлические ложки о металлические мисочки.
У стены возникло странное сооружение - не то шкаф, не то комод, задернутый белыми занавесками и покрытый белой же салфеткой. В чисто промытой бутылке - несколько васильков. На стене коврик: синее море, белые гребни волн и маленький накренившийся парусник.
