Славик смущенно огляделся. Десятки глаз смотрели на него, но он не стал перечить матери, шагнул к ней и низко поклонился. Через несколько секунд медный крест на веревочке был на груди у парня.

– Спасибо, мама, мы вернемся, если даже придется пройти через огонь и воду.

– Иди ко мне Сережа, иди. Иди, пусть и тебя хранит Господь.

– Славик все правильно сказал, мы вернемся, мама, не плачь! – поправляя только что надетый на его шею крест, говорил сын.

Мать, расставив руки, старалась обнять сыновей и навзрыд плакала.

– Отойди, мать, дай и мне с сыновьями попрощаться.

Валентина Максимовна отошла, спрятав лицо, а отец, подойдя к сыновьям, никак не мог сказать слова. Комок стоял в горле, слезы, так некстати наворачивались на глаза.

– Помните, сыны! Самый тяжелый груз – это когда родители хоронят своих детей. Помните это, оберегайте друг друга. Мы вас будем ждать!

Его рука осенила их крестным знамением трижды

– Строиться! Родители бросились к сыновьям, но офицеры торопили, а призывники неумело образовывали строй. Перекличка призывников продолжалась недолго. Пришла пора прощания с невестами и подругами. Повсюду слышны слова:

– Я буду ждать! Возвращайся скорее! Я обязательно дождусь!

Подъехали автобусы, зазвучали команды на построение. Сержанты, которые должны сопровождать призывников, искали своих подопечных и один за другим докладывали офицеру о том, что все призывники прибыли и готовы к отправке.

Посадка не заняла много времени, и под возрастающий гомон прощальных криков, автобусы тронулись с места, протяжно сигналили.

В автобусе Сергей обратил внимание на плотного, среднего роста парня, которого он не раз видел. Компания, которой он, видимо, верховодил, всегда присутствовала на играх, проходивших на районном стадионе. Сергей взглядом указал на него:

– Узнаешь?

– Узнаю и даже знаю кое-что о нем.

– Расскажи.

– Это Павел Пчелин. Он знаменит тем, что занимается самбо, выступал на областных соревнованиях в Ростове-на-Дону. Кого-то из местных он победил, а тот назначил стрелку. Посмотри, около него, ещё двое из его команды, они тоже были с ним.

– И что было дальше?

Пошли втроем на встречу, где Пашка опять взял чемпиона болевым приемом. Тот не признал победу и бросился в драку. Все закончилось в ментовке. Пашку и его друзей вытурили из команды. Он организовал что-то вроде секции. К нему многие пришли. Помнишь, была большая драка между русскими и кавказцами. Говорят, что его команда была там. Он опять попал в милицию, но скандал не стали раздувать, замяли.

– Ты откуда это все знаешь?

– Помнишь, у тебя была травма, и я один ездил в сборную района?

Помню. И что?

– Там ребята все и рассказали.

Мне, почему не сказал?

– Да, как-то не пришлось.

К ночи прибыли в город Батайск, на сборный пункт, и через два дня, поезд вез их под Москву. В вагон вошел офицер, его бодрый голос рассказал правила поведения, во время следования поезда. В конце своей речи объявил:

– Все, сынки, кончилось ваше детство, гражданская жизнь тоже позади. Вы будете служить в общевойсковой части. Попросту в пехоте.

На исходе вторых суток, последовала команда выходить из поезда и занять места в грузовиках. Несколько автомобилей «Урал» везли призывников сквозь тьму ночи и лес, пока не остановились у ворот с часовым. До утра успели побывать в бане, и облачиться в солдатскую форму. Утром отдыхать не пришлось, весь день получали все то, что необходимо солдату. Для хохмы, прапорщик выдавал большие размеры маленьким новичкам и наоборот. Примерка шинелей, бушлатов закончилась к вечеру. Добравшись, наконец, до подушки, бывшие мальчишки, теперь уже солдаты мгновенно засыпали.

6—00 Утро, за окнами густая тьма. Дневальный по казарме, согласно с уставом, орет во всю глотку:

– Рота подъем! – добавляет от себя, – кончай ночевать, лежебоки.

Трудно разодрать глаза и поднять голову, но сержант торопит, а дневальный опять орет:

– Строиться на физзарядку. Форма одежды №1.

Долго тянулись дни, отведенные на изучение курса молодого бойца. Сергей и Славик подружились с Пашкой Пчелиным и его друзьями Николаем Потемкиным и Сашей Назаровым. К ним примкнули еще несколько человек. Верховодил, конечно, Пашка и никто этого не оспаривал. Свободное время он учил свою команду приемам самбо и преуспел в этом.

Перед отправлением их в подразделения, он собрал совет.

– Вы, наверное, знаете, что как только мы попадем в свои роты, начнутся нападки «стариков».

– Да, уж наслышаны.

Один из солдат поделился тревожным содержанием письма от родителей, в котором они писали, что парень из их поселка не выдержал издевательств и расстрелял обидчиков и застрелился сам.

– Он застрелился потому, что был один. Если станем друг за друга стеной, плечом к плечу, без страха и предательства, нас станут бояться. Тот, кто не согласен со мной пусть уходит. Пусть уходит сейчас.

– Паша, нас разберут по разным подразделениям….

– Это неважно, главное всем стоять на своем. Если станут наезжать, мы с ними разберемся. Кто не согласен, тот уходит.

– Подожди, Паша, есть еще вопрос.

– Говори.

– Есть одна закавыка, которая все сводит на нет.

– Какая?

– За «стариков» встанут сержанты и офицеры.

– Серьёзный вопрос, но если мы защищаться не станем, то кому-то придется стреляться. Кто боится «стариков», сержантов, офицеров, пусть уходит и на нашу помощь не рассчитывает.

– Два солдата молча, встали и ушли, третий сказал:

– Паша, ты создаешь банду. Если на гражданке это проходило, то здесь такое не прокатит.

– Я никого не принуждаю, не хочешь, катись дальше.

Пять оставшихся парней свели свои правые руки в единый кулак, Павел положил свою руку сверху, символически объединяя союз, он становился его главой.

– Пусть всегда так и будет! Один за всех, все за одного!

В выходные дни в Доме культуры совхоза устраивали дискотеки. Молодежь танцевала под местный ансамбль. Блики цветомузыки метались в полутемном зале.

Подружки, Света, Таня и Люда танцевали в общем кругу. Наконец, под крики танцующих, музыка стихла. Юноши и девушки остались стоять там, где их застала пауза. Они с нетерпением смотрели в сторону музыкантов, но те продолжать играть не спешили. Вдруг Света отошла к стене, прислонилась к ней, опустила голову.

– Света, что с тобой, что случилось?

– Мы здесь пляшем, задницами вертим, а ребята….

– Все хорошо у парней, вчера весточку получила, не дав договорить, выпалила Таня.

– У Славика хорошо, а у Сергея? – Света подняла взор.

– Все у них нормально. Давно замечала, что ты по нему сохнешь, но что так серьёзно….

– Хожу, как полоумная, о нем все думаю. Иногда даже забываю, что делаю.

– Он же со Светой живет, – возмутилась Таня.

– Догадалась уже, но отказаться от него не могу, – Света спрятала лицо в ладонях, отвернулась.

Таня повернула подругу к себе лицом.

– Глупая ты! Закрути с кем либо, и все наладится. Ты его ждешь, а он придет и к Людке.

Света молча, пожала плечами, мол, ничего поделать не могу.

– Выброси все из головы. Смотри, как на тебя смотрит Гена Корнев.

– Ты лучше скажи, где ребята?

– Под Москвой.

– Славик тебе правду пишет?

– Раньше такого не было, всегда правду говорил.

– А у меня тревожно на душе, сны плохие вижу.

Опять заиграла музыка, мешая им говорить. Таня потянула подругу за руку.

– Выйдем на улицу, там поговорим, а то еще Людка прискачет, – выйдя не свежий воздух, спросила, – почему ты думаешь, что он пишет неправду?

– Не знаю, тревожно мне.

– Ну, ты, Светка, дура! Придумала всякую ерунду и меня напугала!

Из танцевального зала вышла Люда и невольно услышала последние фразы разговора. Разгоряченная танцем она еще веселым голосом спросила: