За время пребывания его в Шадринском уезде на его имя разновременно высылались из С.-Петербурга значительные денежные суммы, с точностью исчислить которые не представлялось возможности, но, во всяком случае, им получено не менее 5—8 тысяч рублей; от каких именно лиц высылались деньги, не выяснено. В одном из разговоров он указывал на своего богатого дя­дю — члена Государственного совета, по фамилии так­же Соломон; приблизительно исчисляя производившиеся им расходы, оказывается, что полученную сумму он не мог израсходовать, потому и является подозрение, что он эксплуатирует доверчивых людей. И в 1893 году он пользовался у крестьян неограниченным доверием. С прибытием его в том же году в Шадринский уезд рас­пространился слух, что по ВЫСОЧАЙШЕМУ повелению, ввиду бывших неурожайных годов, податей собираться не будет; так, в одном из волостных правлений крестья­нин, вызванный для внушения о необходимости взноса податей, высказался: «Зачем же платить, приезжий ба­рин сказывал, что ЦАРЬ не велел податей собирать».

Распространение этого слуха следует отнести к Соломо­ну, так как в то время приезжей молодежи в уезде кроме него не было, однако ж это осталось недоказан­ным. Вслед за тем в среде крестьян возникает сомнение в правильном исчислении и взимании сборщиками пода­тей. Соломон по этому поводу приезжал даже в город Пермь и об этом докладывал даже управляющему Ка­зенной палаты, который разрешил ему навести справку в подлежащем делопроизводстве. Однажды Соломон явился в волостное правление и затребовал для проверки книги с раскладкой податей и сборов, взимаемых с крестьян, но требование его писарем удовлетворено не было.

Под влиянием его крестьяне Петропавловской воло­сти избрали председательницей волостного благотвори­тельного комитета дочь псаломщика девицу Александру Анциферову — женщину дурного поведения и находив­шуюся с ним в любовной связи, последствием которой она забеременела; Анциферова для сокрытия болезни своей выехала в С. Петербург.

Проживая в 1893 году в Песковской волости, Соло­мон поддерживал самые тесные и близкие отношения с девицами Марией и Елизаветой Федоровыми, состоящи­ми под негласным надзором. Они также заведовали в этом году столовыми, открытыми на частные пожертво­вания, и действовали в народе совершенно солидарно с Соломоном. Они весьма часто съезжались и проводили вместе иногда целые сутки.

С окончанием летних работ Соломон переселился в город Шадринск. Здесь проживал совместно с девицей Марией Федоровой на одной квартире и имел самые близкие отношения со всеми негласно поднадзорными, проживающими в этом городе, избегая всех иных лиц местного общества. По наблюдению всех благомыслящих лиц, Соломон является личностью подозрительной, край­не ловко достигающей своей цели и лавирующей между народом и наблюдавшей за ним местной властью. Геор­гий Соломон выехал в 1893 году из Шадринского уезда. Он уехал 8 сентября вместе с Марией Федоровой через Челябинск в С. Петербург.

На донесении этом имеется резолюция господина ви­це-директора департамента действительного статского со­ветника Семякина: «При личном объяснении с господи­ном директором Соломон дал вполне удовлетворительные объяснения и заявил, что в Пермскую губернию больше не собирается». Ввиду сего господин директор изволил приказать переписку эту считать оконченной.

5 января 1894 года за № 150 с.-петербургский градо­начальник представил на усмотрение департамента за­прос начальника Терской области о политической благо­надежности Георгия Соломона, ввиду приглашения его на должность корректора «Терских ведомостей». На оз­наченный запрос последовал 29 января 1894 года за № 612 отзыв департамента начальнику Терской области о неимении препятствий к допущению Соломона на указанную выше должность, но вместе с тем за № 613 на­чальнику Терского областного жандармского управления было предложено установить за Соломоном секретное наблюдение. В Терскую область Соломон не отправился, а остался на жительство в С.-Петербурге.

28 января 1894 года за № 1116 с.-петербургский гра­доначальник донес, что Георгий Соломон вступил в брак с негласноподнадзорной бывшей слушательницей учили­ща лекарских помощниц и фельдшериц Марией Никола­евной Федоровой.

27 сентября 1894 года за № 2845 тобольский губер­натор обратился в департамент полиции с запросом о политической благонадежности Георгия Соломона, ввиду возбужденного названным лицом ходатайства об опреде­лении его на службу в Тобольскую губернию. На запро­се этом имеется резолюция бывшего вице-директора, ны­не директора департамента, действительного статского советника Зволянского: «Не зная объяснений, данных Соломоном по поводу своей деятельности в Пермской губернии, затрудняюсь высказаться окончательно по его ходатайству, но именно в Тобольскую губернию полагал бы более осторожным его не пускать». На днях опять была переписка по поводу лиц, принятых тобольским губернатором, которые, видимо, над собой никакой вла­сти не признают. Вследствие изложенного, сообщая то­больскому губернатору краткие сведения о предыдущей деятельности Соломона, департамент в отзыве от 8 но­ября 1894 года за № 7934 указал, что назначение про­сителя на должность, сопряженную с непосредственным соприкосновением с народом, представляется нежелатель­ным.

1 ноября 1894 года за № 14539 с.-петербургский гра­доначальник сообщил: «Ввиду полученных агентурным путем сведений, что во время печальной процессии пере­везения в С.-Петербургский Петропавловский собор тела почившего в Бозе Императора АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА будут разбрасываться листовки возмутительно­го содержания и что агитаторами этого дела состоят сту­денты Лесного института Александр Ахенбах, Анатолий Лавров, Яков Ленинский, окончивший курс в С.-Петер­бургском университете Яков Ставровский и бывший сту­дент того же университета Георгий Соломон, в ночь на 1 ноября были произведены у названных выше лиц обы­ски, по коим ничего преступного не обнаружено, вследст­вие чего все поименные лица оставлены на свободе».

6 марта 1896 года за № 2382 начальник С.-Петер­бургского губернского жандармского управления уведо­мил о выезде Соломона в город Иркутск.

15 марта 1897 года за № 6255 начальник Иркутского губернского жандармского управления сообщил, что ир­кутский губернатор обратился к нему с запросом о по­литической благонадежности служащего в контроле по постройке Забайкальской железной дороги дворянина Ге­оргия Соломона на предмет разрешения названному Со­ломону участвовать в городе Иркутске в народных чте­ниях. Соломон ведет близкое знакомство с местными негласноподнадзорными и сам состоит под наблюдением полиции.

Вследствие изложенного департамент полиции в от­зыве от 9 апреля 1897 года за № 3552 на имя иркут­ского губернатора отклонил ходатайство Соломона о до­пущении его к участию в народных чтениях, так как на основании пункта 8 правил для устройства народных чтении в городах, где имеются правительственные учеб­ные заведения, в качестве лекторов на народных чтени­ях могут быть допускаемы только или состоящие на го­сударственной службе преподаватели сих заведений, или священнослужители православного вероисповедания.

16 августа 1898 года в департамент полиции получе­но агентурным путем письмо из Твери, от Кугушевой к Соломону в Москву, следующего содержания: «Мне нуж­но ехать 21 августа в Казань; не можете ли вы схлопо­тать мне для этого билет бесплатный; если можно, так устройте и пошлите мне сюда. Во всяком случае, от­ветьте мне: можно или нельзя. Мне обещала это сде­лать А. И., да ее теперь нет в Москве; я не знаю, где она».

Сведения подготовил Поповщиков (подпись неразборчива – Ред. )

Особый отдел департамента полиции

ОТ РЕДАКЦИИ

Примерно столетие тому назад отпрыск почтенной дворянской фамилии Исецких, соблазнившись сладкой мечтой переустройства мира, близко сошелся с лидера­ми социал-демократического движения России. За блестящий ум и образованность Георгий Соломон (Исецкий) пользовался и у Ленина, и в партии безусловным авто­ритетом, что вызывало злобную зависть, особенно в кругах большевистской верхуш­ки Петрограда Но отнюдь не это обстоятельство привело правоверного социал-де­мократа Соломона после 1917 года на путь инакомыслия.