«Среди моих братьев я занимаю невысокое положение. Я не могу принимать решений за нас, да и, по правде говоря, соглашаться с тем, что вы там должны решать. Я должен буду передавать содержание наших бесед тем, кто стоят выше меня и могут принимать такие решения. Удовлетворит ли это твоих?»
«Должно. Для нашего и вашего блага. Скажи, какое место подойдет твоим людям, чтобы встретиться с моими. Мы объявим перемирие. — Чужой откинулся у себя на койке. — Придется иметь дело с теми, кого мы зовем личинками. Во имя спасения тех, кто еще жив на этой планете, мы должны это сделать».
«Мы встретимся рядом с компьютерным комплексом, как его называют мои друзья, где вы окружили запершихся там наших. Подойдет? — Чужой кивнул, Пэн обернулся и сказал Сипаку: — Извести Карен. Передай, что чужаки хотят говорить с нами и до принятия каких-то решений объявили перемирие. И хотят, чтобы я выступал в качестве посредника между ними и Федерацией». — Он посмотрел на своего напарника; в глазах дракона вращался страх и легкое смущение.
— Ты отлично справишься, Пэн. А мы тебе поможем. По крайней мере, благодаря твоим усилиям мы начали с ними говорить. И знаем, почему они на нас нападали, почти не заботясь о том, кого убивают. — Он хлопнул молодого дракона по широкому плечу. — А сейчас, мне кажется, тебе следует отдохнуть и вздремнуть. Карен захочет узнать, что вы обсуждали с этим чужаком, а потом — дать тебе указания, что говорить.
Пэн кивнул. Затем, бросив последний взгляд на чужого, он выскользнул из лазарета и направился к себе в гнездо.
11. ПЕРЕГОВОРЫ
Сипак смотрел, как ходит взад-вперед молодой дракон. Не то чтобы там было много места — скорее мало для довольно большого зверя.
— Не волнуйся, Пэн. Ты отлично справишься.
«А если я сделаю что-нибудь не то? Скажу что-то не так? Вдруг чужие решат не заключать с нами договора? Виноватым сочтут меня!»
— Пэн, никто тебя винить не станет. Карен понимает, что опыта посредника у тебя нет. Потому она будет с тобой, и я тоже. Мы поможем тебе, чем только сможем.
Бронзовый дракон только кивнул, но вышагивать не перестал. И только по настоятельной просьбе Сипака немного отдохнуть он улегся в уголке, обернувшись хвостом. Затем Пэн погрузился в дремоту, но во сне то и дело дергался. Глядя на него, Сипак понимал: вряд ли его напарник сможет полноценно отдохнуть…
За несколько часов до предполагаемого начала переговоров Пэн снова проснулся с видом сильнейшего удивления. На вопросительный взгляд Сипак он сказал:
«Тот чужак пытается со мной заговорить. Не знаю, чего он хочет, но, кажется, чем-то возбужден. Может быть, пойти поговорить с ним?»
— Думаю, вреда не будет. Начинай, а я дам знать Карен. — В самый последний миг Сипак сказал: — Погоди. Дай я на тебя упряжь надену. Может быть, тебя захотят направить на Перн прямо из лазарета. — Вулканит быстро надел на Пэна летные ремни заодно с перевязями для оружия и аппаратуры связи. Покончив с этим, он шлепнул своего напарника по боку и сказал:
— Ну, пошел.
Пэн закрыл глаза, сосредоточился и ушел в Промежуток, направляясь в лазарет «Карсона», где помещалась камера-изолятор. Когда он там появился, пораженный чужой отпрянул, звучно приложившись к стене. Только теперь Пэн осознал, что никогда раньше не исчезал в Промежутке на глазах у чужака.
Смеясь про себя от удовольствия — хоть разок застал пришельца врасплох. — Пэн уселся перед силовым экраном и приготовился к беседе. Несмотря на его телепатические навыки, разговор с носителем совершенно чуждого разума, располагавшимся по другую сторону невидимой преграды, все так же требовал умственных усилий.
«Зачем ты звал меня?»
«Мой народ, мои друзья по-прежнему умирают».
«Мы прекратили атаки», — ответил Пэн.
«Эта болезнь, которую вы сбросили… Она продолжает нас убивать», — птицеподобное создание взволнованно глядело на Пэна.
Пэн обернулся к успевшему войти в лазарет Сипаку.
«Как протекает эта болезнь? Долго ли?»
— Судя по записям, болеют пять-семь дней. Прошло только… — он подумал немного, — шесть дней с тех пор, как Аппукта и Гвин сбросили бомбы.
«Должны ли чужие все еще умирать?»
— На этот вопрос, Пэн, я ответить не могу. Строения их организмов я не знаю. Как и того, сколько времени продлится болезнь и многих ли погубит. Зато мне известно, что у нас есть для них лекарство. Я проследил, чтобы его подготовили одновременно с вирусом. А что?
«Они продолжают умирать».
— Хм… — Лицо Сипака отразило напряженную работу мысли. — Ну что же, как только мы придем к соглашению, они смогут получить противоядие. Тут сложностей быть не должно.
Пэн опять обратился к чужому.
«Мы не знаем, какое действие в конечном итоге окажет вирус на представителей вашего вида. Существует, однако, некое противоядие, которое будет предоставлено нуждающимся в нем. По достижении соглашения. — Пэн помолчал немного, потом спросил: — Как тебя звать? И в каком ты чине?»
Чужак некоторое время молчал, ошарашенно уставясь на Пэна. Затем сказал:
«Меня зовут Рарш. Я занимаю пост командира второго крыла второй стаи».
«Что это значит?»
«Это значит, что, когда мы здесь высадились, я был четвертым по должности».
«А теперь?»
Тут птица явно забеспокоилась.
«Теперь я исполняю обязанности командующего передовой стаи на этой планете. Ваш вирус убил всех, кто старше меня по званию. Остались только командиры перьев. Мое решение здесь будет окончательным».
«А остальные твои сородичи? Те, что нападают на другие планеты в этой области? Как быть с ними?»
«За них я ручаться не могу. Хотя все командиры прислушиваются к тому, что имеют сказать другие. Точку зрения, которую я им изложу, будет нелегко воспринять, но они отнесутся к ней с надлежащим вниманием».
«И как же ты им все это расскажешь?»
«Краткие сообщения уже передаются. Наши сородичи, по крайней мере, прекратят активные боевые действия, пока не получат дополнительных сведений».
«Это хорошо».
Пэн обернулся, когда Сипак похлопал его по плечу.
— У меня тут прививка для нашего друга. Она предохранит его от заражения вирусом. Его товарищи вполне могут его инфицировать, и мы останемся без посредника.
Повернувшись обратно, Пэн сказал:
«У нас готова для тебя инъекция. Она предохранит от заражения. Если позволишь, Сипак войдет и уколет тебя. Но, если причинишь ему вред — умрешь. Понял?» — С видимым усилием чужак согласился позволить «личинке» войти в его камеру и ввести лекарство, но в конце концов кивнул. Едва Сипак вышел из карцера, как появилась контр-адмирал Эмерсон и сказала: «Время». Ее сопровождало множество тяжело вооруженных десантников. Когда силовое поле отключили, эти ребята окружили чужого и проводили до транспортерной комнаты, а оттуда — на планету.
Очутившись на месте, Рарш пронзительно свистнул. Из кустов по одному или парами нерешительно вышли те, которые теперь находились под его началом. Пэн чувствовал, что чужак говорит со своими собратьями, но что именно, уловить не мог. Впрочем, он мог сказать, что Рарш чем-то недоволен. Затем пришелец обернулся к Пэну и сказал:
«Среди нижних чинов имеется некоторое сопротивление. Кое-кто отказывается выйти. Однако, те из находящихся поблизости, которые желают сдаться, идут сюда. Они просят вылечить их в обмен на брошенное оружие».
«И что же делать с теми, кто отказывается выйти?» — спросил Пэн.
«Я никак не могу на них повлиять. Но они умирают, как и те, кто перед вами».
«А как насчет засевших на вашей главной базе?»
«Те из них, которые желают сдаться, сложат оружие перед воинами с вашего корабля. Остальные… — Снова нечто похожее на пожатие плечами. — За них я не могу поручиться и воздействовать — тоже. Впрочем, я предупредил их, что ваши зверьки… всадники… будут знать, что они — там. Но они, скорее всего, станут как-то сопротивляться».
Когда Пэн повернулся к остальным, Сипак сказал:
