Не двигаясь с места, Пратт отвесил джентльменский поклон. Он последовал за ней до дверей кабинета. Открыв её, Эмма Дарвин пригласила его войти.

Богохульник сидел за стоявшей у окна конторкой, на которой царил беспорядок, и глядел в сад. Годы борьбы оставили на нем свой след. Его брови сошлись от глубоких раздумий, плечи ссутулились под грузом злобной критики.

Серебристо-белая борода и косматые брови словно компенсировали облысевший череп.

Его окружали книжные шкафы, возвышавшиеся от пола до потолка, а каждый клочок свободного пространства стен был испещрен пометками. Оранжевый отсвет угля, горевшего в камине, падал на восковой глобус позади него, делая его похожим на луну. Когда генерал вошёл, натуралист встал, положив мензурку и пробирку, бывшие у него в руках.

– Вы оказываете мне честь, сэр, – сказал Дарвин, протягивая руку. – Как удачно, что вы пожелали повидаться со мной так же, как и я с вами. Разрешите выразить вам мою сердечную признательность за ваш приезд в Даун.

После рукопожатия генерал раскрыл свою Библию.

– "И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему", – прочел он. – Вам знакома эта цитата, сэр?

– Конечно, – ответил Дарвин. – Книга Бытия.

– "И сотворил Бог человека по образу Своему". Означает ли это, что Бог является обезьяной?

– Позвольте мне ответить вам вопросом на вопрос, генерал. Если читать Библию буквально, то к кому относится местоимение "нашему"? Не является ли в этом случае Бог всего лишь одним из многих, как думали греки и римляне?

– Я предпочитаю знать с самого начала, каких взглядов придерживается мой собеседник. Вы продолжаете настаивать на том, что Бога нет и что нашим Адамом является обезьяна?

– Я агностик, генерал. У меня нет никакой теории о Боге. Равно как не стремлюсь я и повлиять на взгляды других. Если "Происхождение видов" оскорбило вас, то это было сделано не намеренно.

Англичанин предложил американцу нюхательного табаку. Как человек, не подверженный порокам, Пратт отклонил это предложение.

– Не единожды я использую в своей книге слово "эволюция". Я избегал обсуждать вопрос о человеке, так как этот объект окружён предубеждением.

Генерал фыркнул, поднимая Священное Писание.

– Возможно, но теперь вы опубликовали "Происхождение человека".

– Неужели признание изменчивости видов равносильно причастности к убийству?

– Сэр, ваша еретическая теория должна быть задушена в зародыше.

– Почему? – Дарвин усмехнулся. – Не потому ли, что она объясняет слишком многое?

Глаза Пратта сузились, сверля натуралиста.

– Далее, я полагаю, королева Виктория произведёт вас в рыцари за вашу работу?

– Сомневаюсь в этом, – заметил Дарвин. – Ей не нравится моя теория.

– Так же, как и конгрегации баптистов-спасителей Теннесси.

Дарвин пересёк комнату по направлению к камину, чтобы взять коробку с табаком и прогулочную трость. Затолкав понюшку в нос, он громко чихнул. С увлажнившимися глазами он обратился к Пратту:

– Каждый день перед обедом я совершаю прогулку. Составите мне компанию, генерал?

Приверженец учения о создании человека Богом кивнул.

Даун-Хауз был окружён восемнадцатью акрами прилегающих земель. Сразу за ним простирались холмистые поля и живые изгороди, отделяющие их от фруктовых садов.

На ближнем конце поля натуралист расчистил полоску земли длиной около трёхсот ярдов. Он обсадил её дубами и вязами, липами, каштанами и цветочными кустами.

Вокруг этой своеобразной беседки, которую осень окрасила багрянцем, шла посыпанная гравием дорожка, которую он называл "Песчаная тропа". Пока они в молчании прогуливались, деревья и кусты вокруг них были наполнены естественной жизнью.

Идущие рядом мужчины являли собой совершеннейший контраст. Прямой, подтянутый Пратт шёл чётким, целеустремлённым шагом, заложив руки за спину, его глаза и уши полностью игнорировали окружающее. Изредка он останавливался, чтобы натуралист мог догнать его. Внимательный ко всем деталям, Дарвин вникал во всё вокруг. Его прогулочная трость имела железный наконечник, который издавал ритмичное постукивание при каждом ударе о землю. На повороте дорожки была навалена груда камней. Каждый раз, проходя мимо, Дарвин отбрасывал один из них.

– Имя Фрэнсиса Паркера говорит вам о чём-нибудь, генерал?

Пратт глянул на Дарвина.

– Нет, насколько я припоминаю.

– А как на счёт профессора О. С. Марша из Йеля?

– Чудака, которому нравится рыться в костях в Западном Бэдлэнде?

– Два года назад Марш исследовал Блэк-Хиллс в Дакоте. Он услышал рассказы о доисторических чудовищах, захороненных там. Марш вернулся с двумя тоннами останков динозавров.

– Горы считаются священными у сиу. Ему повезло, что они не сняли с него скальп.

– Паркер был преуспевающим студентом, обучавшимся у Марша. В прошлом году он написал мне письмо из Йеля. Паркер, прочтя мои книги, пришёл к заключению, что подтверждение теории эволюции может быть найдено вблизи раскопок Марша.

Наступающей весной он собирался отправиться в Блэк-Хиллс. Мне говорили, что он отправился в дорогу – но назад он не вернулся.

– Какое отношение, – спросил Пратт, – это имеет ко мне?

– Мы, англичане, любим читать о колониальных войнах. Наши газеты напечатали подробности, касающиеся вас – вашего настоящего прибытия. Если верить "Таймс", то вы прибыли в Лондон за поддержкой правительства её величества?

– Мы уверены, что ренегаты, истребившие Седьмой Кавалерийский полк, попытаются укрыться в Канаде. Поскольку правительство избегает вмешиваться в международные дела доминиона, то это должно касаться и нашего желания вернуть бежавших обратно.

– Не были ли вы с колонной, обнаружившей место резни?

– Мои эскадроны присоединились к эскадронам Терри накануне.

– Говорили, что ваши войска обнаружили тело, которое не смогли опознать.

– Такое тело действительно было найдено, но не на поле сражения. Оно было подвешено в палатке за рекой.

– Почему тело не было опознано?

– Оно было изуродовано до неузнаваемости.

– Это правда, что на человеке было штатское бельё?

– Да, но метки с именем были срезаны.

– Вы видели его кальсоны?

– Нет, я говорил с капитаном Шарпом, который описывал лагерь. Язычники часто так делают.

– Если этот человек был штатским, то кем бы он мог быть?

– Скорее всего, репортёром, ехавшим с людьми Кастера. Полковник, как вы, может, слышали, любил рекламу.

– Говорили, что корреспондент действительно был убит, и позднее опознан. Но он был с батальоном Рено и не участвовал в побоище.

Пратт натянуто улыбнулся Дарвину. Он потёр нос.

– Что заставляет вас думать, что тело принадлежало Фрэнсису Паркеру?

– Учёный привыкает работать головой, генерал. Паркер был штатским в Блэк-Хиллс.

Он исчез в то же время. Что, если он присоединился к эскадронам Кастера, опасаясь за свою жизнь? А может, он присоединился к ним вовсе не из соображений безопасности? И если "Последняя стоянка" имела место вскоре после этого, то не объясняет ли это присутствие вашего загадочного штатского?

Пратт расхохотался.

– Вы отчаянный человек. Критикам, наступающим вам на пятки, придётся попортить себе немало крови. Никого не удивит, что ваши теории являются полусырыми, если это вы называете логикой.

Дарвин остановился и бросил взгляд на Пратта. Поскольку тот был его гостем, он придержал язык.

– Теперь вы знаете, сэр, почему я просил вас приехать сюда. Теперь, в свою очередь, скажите, почему вы согласились.

Сторонник божественного творения пристально посмотрел на натуралиста уничтожающим взглядом. Затем он поднял над головой Библию.

– Если ваша ересь одержит победу, Человек будет обречён на полную деградацию.

Без Священного Писания, направляющего его, деньги станут его божеством. Вскоре он уверует в то, что собственное благо является высшим смыслом жизни. Прежние древние этические и моральные законы не будут стоить и пенса. Жадность станет его новым повелителем, Дарвин, и всё это – по вашей вине. Я приехал, чтобы лично познакомиться с новым змеем в Раю!